Плещеев, Осип Тимофеевич

Осип Тимофеевич Плещеев
воевода Сургутский
1595 — 1596
Монарх:	Фёдор I
Предшественник:	Борятинский Ф. П.
Преемник:	Лобанов-Ростовский С. М.
воевода Астраханский
1599 — 1604
Монарх:	Борис Годунов
Предшественник:	Сицкий И. В.
Вероисповедание:	православие
Смерть:	1605(1605) Караманское поле (Дагестан)
Род:	Плещеевы
Отец:	Плещеев Т. Ф.
Дети:	Богдан Лев Андрей
Военная служба
Принадлежность:	Русское царство Русское царство
Звание:	воевода
Сражения:	Русско-шведская война (1590—1595) Крымский поход на Москву (1591) Серпуховской поход (1598) (битвы не произошло) Шевкальский поход (1604–1605)

О́сип Тимофе́евич Плеще́ев (?—1605, Караманское поле) — московский дворянин и воевода. Владел поместьями в Вяземском, Ржевском и Суздальском уделах. Принимал участие в Русско-шведской войне 1590—1595 гг., отражении набегов крымских татар на Москву в 1591 году и во время Серпуховского похода 1598 года. Погиб во время «Шевкальского похода» в 1605 году.

Биография

Зимой 1589—1590 годов участвовал в походе Фёдора I на шведского короля Юхана III. В январе, в ходе кампании, у шведов были отбиты русские города и крепости Ивангород, Копорье и Ям (современный Кингисепп), ранее перешедшие в ходе Ливонской войны в шведские владения.

С 18 января по февраль участвовал в осаде Ругодива (Нарвы). Числился 2-м воеводой сторожевого полка. В январе под стенами города шведскому войску под командованием Густава Банера было нанесено поражение, однако последовавший 18 февраля штурм русскими войсками Ругодива не увенчался успехом. Несмотря на это, 25 февраля Густав был вынужден вступить в переговоры.

В 1591 году принимал участие в сражениях с крымскими татарами во время их последнего прорыва во главе с Кази-Гиреем Боры к Москве.

В 1592 году назначен 3-м воеводой после М. Салтыкове и М. Лошаков-Колычева в Гдове.

В июле 1592 года ходил 2-м воеводой в передовом полку под командованием полкового воеводы С. Сабурова «по свейским вестем» (шведским землям) от Яма к Выборгу.

Под 1593 годом упоминается в «Разрядной книге» 1-м воеводой в обозе на р. Оке — «А у обозу: воеводы, Осип Плещеев да Иван Афонасев Нащокин».

Царским указом от 10 февраля 1595 года О. Плещеев назначен воеводой в Сургуте, сменив на воеводстве князя Фёдора Борятинского. Проводил сбор ясака с коренного населения — остяков.

В 1596 году воевода О. Плещеев и письменный голова И. Колемин в своей отписке в Москву сообщали о военном союзе властителя Пегой Орды Вони и бывшим властелином Сибирского ханства Кучумом, «чтоб весною со всеми своими людьми идти против Сургута…».

В следующем 1597 году из Москвы пришёл приказ о посылке войска на Пегую орду «да и на те волости, которые стоят по Оби вверх, а государю непослушны, и ясака государева не платят». О. Плещеевым была снаряжена экспедиция письменного головы Ивана Колемина.

В апреле 1598 года, по вступлении на престол Б. Годунова, О. Плещеев участвовал в Серпуховском походе против крымского хана Кази-Гирея, шедшего на русские земли.

В 1599 году О. Плещеев отправлен на воеводство в Астрахань под начало астраханского воеводы князя И. В. Сицкого. В дальнейшем у них произошёл местнический спор, который Плещеев выиграл, благодаря доносу на своего соперника.

В 1604 году во главе астраханских стрельцов прибыл на Терек и осенью выступил 2-м воеводой под командованием окольничего воеводы И. Бутурлина в поход на казикумухского шамхала. В ходе экспедиции кумыкам был нанесён ряд поражений и захвачены стратегически важные пункты. В октябре приступом была взята столица Казикумухского шамхальства — Тарки. При штурме О. Плещеев руководил одной из двух штурмующих колонн состоявшей из детей боярских и казаков.

В 1605 году шамхал обратился за помощью к османскому султану Ахмеду I. Весной объединённые силы османских янычар, крымских татар и дагестанцев осадили Тарки и попытались взять их штурмом, однако приступ был отражён с огромными потерями для обеих сторон. Противоборствующие стороны вступили в переговоры. Воеводы Иван Бутурлин, Осип Плещеев и Иван Полев согласились покинуть Тарки на условиях свободного выхода. Османский паша и шамхал поклялись на Коране «по вере своей», что не причинят никакого вреда уходящей русской рати.

Гибель

Движимые жаждой мести, кумыки и их союзники (черкесы, аварцы, даргинцы и др.) не сдержали данной ими клятвы и нагнали, расположившуюся на бивак (привал) в устье реки Шура-озень, русскую рать. Окружив со всех сторон, дагестанцы внезапно напали на беспечно отдыхающего противника. Русские не успели принять боевой порядок и использовать «огненный бой». Произошла кровопролитная рукопашная схватка. «Все воеводы и ратные люди на том порешили, что ни единому человеку живым в руки не даться и биться до конца». В плен никто не сдавался, и русская рать была полностью истреблена. Вместе с другими воеводами, сотниками, атаманами и рядовыми ратниками погиб и Осип Плещеев. Вместе с ним в той битве погибли его сыновья Богдан и Лев.

Семья

Осип младший из 5-и сыновей опричника Тимофея Фёдоровича Плещеева.

Имя жены Осипа неизвестно.

Дети:

• Богдан (? — 1605 †), (погиб вместе с отцом)
• Лев (? — 1605 †), (погиб вместе с отцом)
• Андрей, воевода

Источники

• Бархатная книга. [www.genealogia.ru/projects/barhat/index.htm Родословная книга Князей и Дворян российских и выезжих]: в 2 частях. — М.: В Унив. Тип. у Н. И. Новикова, 1787. — Т. (Ч.) 1. — С. 290 (Г. 16). — 393 с.
• [www.simbir-archeo.narod.ru/Russian/16vek/sbornik/cniga.htm Разрядные книги от 7067 (1559) до 7112 (1604) года] // Синбирский сборник. — М.: Тип. А. Семена, 1844. — Т. 1. — 675 с. — ISBN 978-5-4460-7522-5.
• [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XV/1460-1480/RK_1475_1605/text33.htm Разрядная книга 1475–1605 гг.: в 3-х томах] / Буганов В. И.. — М.: АН СССР (Институт истории). Наука, 1989. — Т. 3. Часть 3.
• ПСРЛ Т. 14. Ч. 1. Повесть о честном житии царя и великого князя Феодора Ивановича всея Руссии. II. Новый летописец. // [dlib.rsl.ru/viewer/01004161994#?page=62 Глава 82. О посылке и побое в Торках] / Под ред. С. Ф. Платонова и П. Г. Васенко. — СПб: Тип. М. А. Александрова, 1910. — 154 с.
• [books.google.ru/books?id=9J1MAAAAcAAJ&printsec=frontcover&dq=%D0%9D%D0%BE%D0%B2%D1%8B%D0%B9+%D0%BB%D1%A3%D1%82%D0%BE%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%B5%D1%86&hl=ru&sa=X&ei=VpuoULynKOzT4QSW5IG4Ag&ved=0CC8Q6AEwAQ Новый летописец, составленный в царствование Михаила Федоровича.] Издан по списку кн. Оболенского // Глава 87. «О Грузинской землѣ и о бою съ Турскими людьми» / Ценз. В. Флёров. — М., 1853.
• Богуславский В. В. [books.google.ru/books?id=FLzQzmb9s5AC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_ge_summary_r&cad=0#v=onepage&q&f=false Славянская энциклопедия. XVII век: в 2-х томах] / Под ред. Ю. И. Шартова и О. Ф. Ермакова. — М.: Олма-Пресс, 2004. — Т. 2. — С. 158. — ISBN 5-224-03660-7.

Отрывок, характеризующий Плещеев, Осип Тимофеевич

Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.