Половое воспитание

Половое воспитание — это система медико-педагогических мер по воспитанию у родителей, детей, подростков и молодёжи правильного отношения к вопросам пола. В составе воспитания индивида половое воспитание представляет один из видов его содержания.

Своей целью половое воспитание способствует гармоничному развитию подрастающего поколения, повышению сексологических знаний, полноценному формированию детородной функции у будущей жены (мужа), созданию чувства ответственности за здоровье и благополучие будущей жены (мужа), детей, то есть укреплению брака и семьи.

Половое воспитание связано со сложными медико-педагогическими и социальными проблемами. В нём тесно переплетаются физиолого-гигиенические, педагогические, морально-этические и эстетические аспекты.

История полового воспитания и его актуальность

В течение многих веков трактовка вопросов полового воспитания определялась традициями, освящёнными религией. Только в XX в. начались попытки научного подхода к проблемам полового воспитания . Во 2-й половине XX в. повсеместно возникает интерес к ним со стороны не только специалистов — педагогов, сексологов и др., но и общественности, государственных органов. Это связано, в частности, с распространением среди молодёжи многих стран взглядов, отрицающих какие-либо ограничения и моральные нормы в половой жизни («единая половая мораль — свободная любовь»), с ростом ЗППП, ВИЧ/СПИД, частоты подростковой беременности , абортов и родов у несовершеннолетних и т. д.

Половое воспитание в странах мира

В СССР и в других социалистических странах уделялось значительное внимание вопросам методики полового воспитания подрастающего поколения. Однако данные о его эффективности не публиковались. Накопленный методический материал, по-видимому, неизвестен на Западе. Нет свидетельства о применении понятия «половое воспитание» за рубежом. Между тем, элементы полового воспитания присутствуют в структуре воспитания индивида в странах Запада. Их охватывает приведённая ниже таблица "Обязанности воспитателя/родителя".

Потребность подростка	Задача перед воспитателем
Физическая безопасность — безопасность тела подростка и его жизни	Обеспечить физическую безопасность: место обитания, одежду, пищу
	Защитить подростка от опасностей — физическая забота
Физическое развитие — приемлемые условия для роста подростка здоровым	Обеспечить подростка средствами физического развития
	Тренировать тело подростка, ввести упражнения
	Развивать привычки к поддержанию здоровья
Обеспечить защиту его интеллекта — условия, в которых сможет развиться разум подростка	Создать атмосферу мира и справедливости, уважения достоинства других
	Создать среду, свободную от страха, угроз и нарушения прав
Развитие интеллекта — предоставление подростку возможности учиться	Чтение, письмо, счёт и т. д.
	Поддержка и/или предоставление обучения, связанного со школой
	Обучение социальным навыкам и этикету
	Моральное и духовное развитие. Создание этической системы и системы ценностей с социальными нормами, которые внесут вклад в убеждения подростка, его культуру и обычаи
Эмоциональная безопасность — помочь защите психики подростка	Предоставить подростку безопасное и любящее окружение
	Создать у подростка ощущение, что его любят, что он нужен, что его приветствуют
	Эмоциональная поддержка, поощрение
	Привязанность, ласка, близость, доступность и т.д
Эмоциональное развитие — развитие у подростка способности любить, заботиться, помогать и т. д.	Демонстрация симпатии и сочувствия к более молодым, пожилым и более слабым, к больным лицам и т. д.
	Забота о других, помощь бабушке и дедушке и т. д.

Элементы полового воспитания включены в программы широко распространённого в странах Запада «сексуального просвещения». Последнее, как известно, занимается подробным ознакомлением детей и подростков (начиная со старшего дошкольного и младшего школьного возрастов) с анатомо-физиологическими, сексологическими, гигиеническими и др. сведениями, касающимися вопросов пола и половой жизни. Удельный вес вопросов полового воспитания в более поздних и более совершенных программах сексуального просвещения (Нидерланды и США) возрастает.

Методика полового воспитания в СССР

Она охватывала возрастные периоды от раннего детства (2-3 года), подросткового возраста (12-16 лет) до юношеского возраста (16-21 год). Методика включала пять этапов. Половое просвещение вводилось в половое воспитание на 4-5 этапе (начиная с 8-го класса средней школы).

Принципы методики полового воспитания в СССР

Половое воспитание вытекало из общих принципов воспитательной работы в СССР:

• оно проводилось как составная часть общего комплекса учебно-воспитательных мероприятий в семье, дошкольных учреждениях, школе, молодёжных организациях и т. д. на основе единого подхода со стороны родителей , педагогов и воспитателей, медицинских работников;
• оно имело дифференцированный
  • в соответствии с полом, возрастом и степенью подготовленности ребёнка (родителей)
  • и поэтапный (преемственный) характер;
• оно подразумевало сочетание с благоприятной нравственной атмосферой и гигиеническими условиями.

Первый этап полового воспитания детей в СССР

Этот этап охватывал детей младшего и дошкольного возрастов. На этапе проводилось обучение детей элементарным гигиеническими навыкам и правилам поведения. Для родителей подчёркивалась важность ухода, направление ухода на устранение возможности раздражения эрогенных зон ребёнка (в первую очередь в области половых органов) неудобной одеждой, паразитирующими в толстом кишечнике глистами (острицами) и др.

В 2-3 года у ребёнка формировалось сознание принадлежности к определённому полу, появлялось понимание различий в строении тела мальчика и девочки, возникали вопросы типа «Откуда я взялся?». Эти наблюдения и вопросы — следствие естественного процесса познавания окружающего мира, они не имели ещё сексуального характера. Отвечать на них рекомендовалось в доступной ребёнку форме, кратко, без излишней детализации (например, без описания строения и функции половых органов), так как такая детализация могла пробудить у ребёнка интерес к сексуальным подробностям, о которых он не подозревал и, естественно, не спрашивал.

Поскольку, как правило, более точный ответ на вопрос «Откуда берутся дети?» ребёнок стремился получить лишь в 5-7-летнем возрасте, а вопрос о роли отца в его рождении начинал возникать у ребёнка в 6-8 лет то до этого времени детей вполне удовлетворяли формальные ответы типа: «Я родила тебя в родильном доме», «Ты вырос у меня в животике» и т. п.

Рекомендовалось приводить примеры из жизни животных , но не следовало уклоняться от истинного ответа или прибегать к сказкам о «капусте», «аистах», «базаре» и т. п. Смущение старших, их отказ ответить на вопрос или вскоре разоблачаемая ложь вызывали недоверие ребёнка к ним, обострённый интерес к таинственной стороне жизни и потребность удовлетворить любопытство с помощью более «осведомлённых» старших товарищей.

Второй этап полового воспитания детей в СССР

Детей младшего школьного возраста обучали общим морально-этическим и гигиеническим правилам, важным для нормального полового развития. Существенную роль, как и на др. этапах полового воспитания, играла организация рационального режима и питания. В дошкольном и младшем школьном возрасте ребёнок мог влюбляться (чаще в старшего, обычно красивого или сильного человека), старался быть ближе к любимому, ласкаться, ухаживать за ним. В таких случаях не следовало фиксировать внимание на этой влюблённости, надо было постараться переключить внимание ребёнка на новые игры, чтение и др. занятия. Влюблённость проходила сама. Как и на других этапах полового воспитания, были важны положительные примеры корректных взаимоотношений родителей и других взрослых.

Третий этап полового воспитания подростков в СССР

Этот этап соответствовал периоду полового созревания. Как правило, этот период не сопровождался нарушениями в состоянии здоровья; могли наблюдаться повышенная утомляемость, раздражительность, снижение внимания. Задача родителей состояла в том, чтобы сообщить ребёнку необходимые сведения о физиологических особенностях растущего организма и обучить его соответствующим специальным правилам гигиены. Прежде всего родителям нужно было подготовить девочку к появлению менструаций. По данным опросов того времени, 70 % девочек узнавали об этом именно от матерей. Мальчика надо было подготовить к поллюциям. Было необходимо научить девочек правилам специального туалета, ведения менструального дневника, рассказать об одежде, питании, режиме в эти периоды и т. д. Мальчики также должны были быть ориентированы, что поллюции —естественное явление и что они требуют соблюдения элементарной гигиены. Была необходима настойчивая, но тактичная борьба с нередким в это время злоупотреблением мастурбацией, которая не должна была принимать формы запугивания её «страшными» последствиями.

Четвёртый и пятый этапы полового воспитания юношей и девушек в СССР

Основная задача 4-го и 5-го этапов полового воспитания (соответственно подростков старшего школьного возраста и юношей и девушек, окончивших школу) состояла в освещении вопросов взаимоотношения полов как комплексной нравственной, социальной и гигиенической проблемы, в изложении основ гигиены половой жизни, в профилактике ЗППП, незапланированных беременностей и абортов, в морально-этических вопросах и гигиене брака.

В методике полового воспитания признавалось, что начиная с периода полового созревания подростки искали и утверждали свои идеалы; были очень критичны, легко шли на конфликты со взрослыми, часто переоценивали собственные нравственные достоинства или, наоборот, страдали от своих воображаемых недостатков. Основным мотивом поведения пробуждающейся женщины постепенно становилось желание нравиться окружающим, затем — представителям именно мужского пола, стремление к сопереживанию, к любви и ласке. Чтобы привлечь к себе внимание, девочки старались улучшить свою внешность модной причёской, одеждой, косметикой. Одновременно усиливался интерес к более точным сведениям о «тайнах» любви. Юноши утверждали своё «я» под девизом «всё могу как взрослый» (в том числе курить, пить алкогольные напитки и пр.), начинали присматриваться к девушкам. Нередко прежние привязанности к подругам (у девочки) и товарищам (у мальчиков) постепенно отходили на второй план. Молодые люди стремились подавить в себе неясные желания, но не знали, как это сделать, не умели найти себя в обществе сверстников противоположного пола, часто искали помощи и поддержки со стороны взрослых, но только при условии их тактичности. Советы родителей и учителей относительно поведения принимались юношами и девушками с благодарностью, если они не носили характера императива или запрета (в этом случае запрет явно или тайно нарушался). Умение взрослого видеть прекрасное (в природе, искусстве, труде, человеке), сделать себя приятным для других, уважительно, бережно относиться к окружающим привлекало внимание молодого человека и оказывало на него влияние.

Силы и средства методики полового воспитания в СССР

Половое воспитание проводилось родителями в семье, медицинскими работниками и педагогами (воспитателями) в учебных заведениях (во время учебных или внеклассных занятий) или производственных коллективах (лекции, беседы, брошюры, научно-популярные кинофильмы, тематические вечера и т. д.), загсами, культурно-просветительными и медицинскими учреждениями.

В конце 1980-х стала известна статистика абортов в СССР. Оказалось, что СССР занимал одно из первых мест в мире по количеству абортов на число рождённых детей. В значительной степени это связано с недостаточной осведомленностью населения о методах контрацепции, хотя некоторые средства контрацепции, такие, как презервативы, продавались в аптеках. Пик числа абортов пришёлся на 1964 год — 5,6 млн абортов, что было максимальным за всю историю России. В постсоветской России количество абортов остаётся достаточно высоким. Так, в 2006 году было зарегистрировано 1 млн. 582 тыс. абортов. Кроме того, в России участились случаи подростковых абортов: из около 1,5 млн случаев, зафиксированных в 2006 году, 10 % пришлось на девушек до 19 лет. В 2007 году на 1000 абортов приходилось 27, сделанных девушками 15-19 лет. Возросло и количество матерей-подростков: к 2002 году в России из 1000 матерей 30 были подростками 15-19 лет. Также отмечено возрастание заболеваемости СПИДом, особенно среди молодых людей. Действительное число людей, которые жили с ВИЧ в конце 2005 года, оценивается от 560 тыс. до 1,6 млн, причём большинство из них — люди, возраст которых составляет 15-30 лет.

Все это можно объяснить отсутствием в современной России системы полового воспитания, адекватной для нынешних российских условий. Общая либерализация, свобода СМИ, печати, доступа в Интернет, тенденции современной моды и ценности массовой культуры подпитывают и без того свойственный подросткам интерес к вопросам секса и сексуальности, создают ощущение абсолютной сексуальной дозволенности, чего не было в СССР. При этом в средних общеобразовательных и средних специальных образовательных учреждениях нет универсальной комплексной программы воспитания, затрагивающей как медико-биологические аспекты половых отношений (беременность, менструальный цикл, контрацепция, ЗППП, заболевания репродуктивной системы), так и этические, психологические и социальные аспекты (моральная ответственность в отношениях, готовность вступить в отношения, осознание своей сексуальности, семейные отношения). Не готовы заниматься сексуальным воспитанием детей и родители. При опросе ВЦИОМ населения РСФСР в феврале 1991 года на вопрос «Говорили ли ваши родители с вами на темы полового воспитания?» утвердительно ответили только 13 процентов опрошенных; 87 процентов сказали «нет». Опросы подростков, проведённые в в конце 90-х-начале 2000-х гг. дали аналогичные результаты. Зачастую родители и учителя считают, что беседы на половые темы подстегивают интерес подростка к сексу и способствует более раннему вступлению в половые связи.

Известный российский сексолог И. Кон пишет:

Министерство образования просило и в конце 1996 г. получило со стороны Фонда народонаселения ООН финансовую помощь для проведения в течение трёх лет экспериментальной работы для подготовки элементов курса полового воспитания в 16 пилотных школах, включая обучение группы учителей, чтобы в дальнейшем создать на этой основе необходимые стране собственные альтернативные программы, которые не копировали бы западный опыт, а учитывали специфику нашей культуры. Но не успел проект начаться, как разразился политический скандал.

Воспользовавшись ошибками министерских чиновников (обществу не разъяснили заранее целей проекта; одновременно с информацией о начале проекта были опубликованы 5 альтернативных программ полового воспитания, составленных отечественными авторами без учета возрастных особенностей детей; сам проект не имел научного руководства и первая анкета, рассчитанная на выяснение того, что подростки знают о сексуальности, содержала ряд не соответствующих возрасту детей вопросов), представители консервативной международной организации Pro Life, со штаб-квартирой в США, борющейся за запрещение абортов и контрацепции во всем мире, обвинили РАПС и Министерство образования в желании не только развратить наших невинных детей, но и добиться физического вырождения и истребления нации по заданию западных спецслужб. Эту компанию поддержали некоторые политики и деятели Русской православной церкви. В разных газетах публикуются написанные по одному и тому же шаблону клеветнические статьи, утверждающие, что РАПС — «сатанинская организация», безопасный секс — путь к разврату, контрацепция — такое же убийство, как аборт, и что никаких сведений о сексуальности школьникам ни в каком возрасте сообщать не следует. В том же духе высказывались и некоторые члены Российской Академии образования, Президиум которой постановил, что России нужно не сексуальное просвещение, а нравственное воспитание «с элементами полового воспитания».

Конфликт между стратегиями полового воспитания не является уникальным для России. Подобное также характерно для некоторых развивающихся стран, а также для США, где последние 10 лет была очень популярна программа полового просвещения, ограниченного воздержанием.

При этом надо иметь в виду, что в Нидерландах, где программа полового воспитания (включая сведения, касающиеся контрацепции, профилактики венерических заболеваний и формирования сексуальности человека) с включена в школьную программу начиная с младших классов, средний возраст первых сексуальных контактов не ниже, а то и выше, чем в других странах. Так, в США подростки вступают в половые отношения примерно в 16 лет, а в Нидерландах — почти в 18 лет. Доля подростковых родов в Голландии также одна из самых низких в мире (5 человек на 1000). Низким также является процент заболеваемости ВИЧ. Например, в США на 1000 людей приходится 2,33 ВИЧ-инфицированных, в то время, как в Нидерландах — 0,28 ВИЧ-инфицированных.

Следует отметить, что программа полового воспитания является только одним из факторов, помогающих решить проблемы подростковых беременностей, абортов и ЗППП. К прочим факторам можно отнести экономическое благополучие страны, уровень общей культуры, образования и т. д.

Рекомендуемая литература

1. Холодный В. А. Психолого-педагогическое сопровождение психосексуального развития личности мужчины на этапе формирования психосексуальной ориентации // [psyjournals.ru/vestnik_psyobr/ Вестник практической психологии образования]. ‒ 2012. ‒ № 3 (32). — С. 115–126.
2. [rl-online.ru/articles/rl20130/867.html Холодный В. А. Детерминанты психосексуального развития // Развитие личности. 2013. № 1. С. 99—115. ISSN 2071-9788.]

Отрывок, характеризующий Половое воспитание

Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.