Детская порнография

Де́тская порногра́фия — порнографические материалы с участием несовершеннолетних. В законодательстве большинства стран содержится строгий запрет на создание, распространение и хранение подобных материалов.

Определение

Дополнительным протоколом к Конвенции о правах ребёнка от 25 мая 2000, касающимся торговли детьми, детской проституции и детской порнографии, детская порнография определяется как «любое изображение какими бы то ни было средствами ребёнка, совершающего реальные или смоделированные откровенно сексуальные действия, или любое изображение половых органов ребёнка главным образом в сексуальных целях» (ст. 2c).

Также определения детской порнографии существуют в иных международных договорах, в частности, в Конвенции Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия.

Различия в национальном законодательстве

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В законодательствах различных стран используются разные определения детской порнографии. Как правило, запрещается изображение сексуальных действий с участием реальных детей и подростков, чей возраст ниже определённого порога. В некоторых государствах запрещено изготовление любых изображений детей и подростков в обнажённом виде, независимо от того, носят ли они эротический характер; кроме того, в некоторых государствах незаконной является также порнографическая продукция, демонстрирующая сексуальные отношения несовершеннолетних, созданная без участия реальных детей и подростков (например, рисунки, компьютерная графика и т. п.).

До 2003 г. Уголовным кодексом РФ не предусматривалась отдельная ответственность за детскую порнографию, и следствие в этих случаях велось по статьям 241 и 242. В 2003 году в УК РФ была введена статья 242.1 «Изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних», которая в пункте один устанавливает уголовную ответственность за изготовление, приобретение, хранение и (или) перемещение через Государственную границу Российской Федерации в целях распространения, публичной демонстрации или рекламирования либо распространение, публичная демонстрация или рекламирование материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних — наказываются лишением свободы на срок от двух до восьми лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пятнадцати лет либо без такового.

В июле 2012 года в России был принят Федеральный закон № 139-ФЗ от 28 июля 2012 года, согласно которому сайты с детской порнографией будут блокироваться и их IP будет вноситься в реестр запрещённых адресов на основании решений уполномоченных Правительством федеральных органов исполнительной власти, принятых в соответствии с их компетенцией в порядке, установленном Правительством. Часть закона о реестре блокируемых сайтов вступила в силу с 1 ноября 2012 года.

Связь с насилием над детьми

Исследователи и эксперты высказывают различные мнения по поводу причинно-следственной связи между просмотром детской порнографии и сексуальными домогательствами к детям в реальной жизни.

В соответствии с исследованиями, проведёнными Майо Клиник (США), от 30 % до 80 % людей, просматривавших детскую порнографию, и 76 % из тех, кто был арестован за просмотр детской порнографии в Интернете, приставали к ребёнку. В то же время исследователи отмечают, что трудно узнать, как много человек перешли от компьютерной детской порнографии к физическому акту против ребёнка, и как много перешли к такому акту без использования компьютера. В то же время американский обзор использования Интернета для соблазнения детей от 2008 года подчёркивает возможную связь между растлением малолетних и просмотром детской порнографии в Интернете.

С другой стороны, швейцарское исследование говорит, что детская порнография не является фактором риска для тех, кто не совершал сексуальные преступления (в то же время говорится о необходимости провести исследования для тех, кто совершал подобные преступления).

В Японии после отмены в 1972 году запрета на всю порнографию (включая многочисленные рисованные изображения сексуальных действий с участием несовершеннолетних) процент девочек до 13 лет среди жертв изнасилования упал к 1995 году более чем вдвое (с 8,3 % до 4 %).

В июне 2014 года парламент Японии принял закон, устанавливающий уголовную ответственность за хранение детской порнографии. Новое законодательство запрещает владение фотографиями и видео с порнографическим изображением реальных детей в возрасте до 18 лет, но не включает рисунки или цифровые созданные образы. В соответствии с законом, для нарушителей предусмотрен штраф до миллиона иен ($9,8 тыс.) или тюремный срок до одного года. Санкции для нарушителей начнут применяться через год, в течение которого владельцы запрещенных материалов должны полностью от них избавиться. Таким образом, Япония стала одной из последних развитых стран, запретивших хранение детской порнографии.

Детская порнография и сексуальные девиации

Среди сексопатологов и судебных психиатров нет единого мнения о наличии взаимосвязи между просмотром детской порнографии и парафилическими расстройствами.

В статье профессора психиатрии Университета Дьюка Allen Frances (англ.) и профессора клинической психиатрии Колумбийского университета Michael B. First (англ.) «Нebephilia Is Not a Mental Disorder in DSM-IV-TR and Should Not Become One in DSM-5» приводятся данные изучения на основе плетизмографии пениса реакции на детскую порнографию среди 48 здоровых гетеросексуальных мужчин, служащих в вооруженных силах (Freund & Castell, 1971).

В результате исследования физиологическая реакция на обнаженные изображения подростков женского пола (12-16 лет) и взрослых женщин (17-36 лет) была в равной степени высокой, на девочек детского возраста (4-10 лет) — средне выраженной, а на детей, подростков и взрослых мужского пола — негативной.

Сама статья посвящена гебофилии — так в американской сексопатологии обозначается влечение к половозрелым раннепубертатным подросткам, обычно до 14 лет; в действующей американской диагностической классификации гебофилия пока не отнесена к сексуальным девиациям.

Тем не менее, в других американских исследованиях доказывается эффективность использования плетизмографии пениса для диагностирования педофилического расстройства у испытуемого. В разных исследованиях точность метода при выявлении педофилов оценивается от 29 % до 61 %.

Суды в США отклоняют доказательства виновности в сексуальных преступлениях, основанные на плетизмографии пениса. Верховный суд США определяет плетизмографию полового члена как ненадёжный метод, ссылаясь на две причины: научная литература не описывает этот метод, как надёжный; большинство обвиняемых в инцесте, чья вина была доказана, не показывают никаких отклонений при прохождении теста. Большая доля ложно-отрицательных результатов делает метод ненадёжным.

Также на основании решения девятого американского окружного апелляционного суда, «заключённых нельзя принуждать к сексуальной стимуляции с целью получить представления об их нынешних наклонностях».

Пересылка подростками своих эротических изображений

В некоторых странах, в частности в США и Австралии пересылка подростками своих эротических изображений со своего мобильного телефона на мобильные телефоны других подростков (секстинг) рассматривается как детская порнография — причём виновными считаются оба: как человек, отправивший фотографии, так и получивший их — это классифицируется как производство и хранение детской порнографии соответственно. Питер Камминг, профессор Университета Йорка в Торонто, критикует подведение подобных занятий под уголовную статью о детской порнографии.

Детская порнография как инструмент цензуры

27 мая 2007 года на семинаре, организованном Торговой палатой США в Стокгольме, представитель антипиратской группы Дании Йоганн Шлютер открыто заявил с трибуны:

Детская порнография это прекрасно! Это прекрасно, потому что детская порнография понятна для политиков. Разыграв этот козырь, мы можем заставить их действовать, и начать блокировать сайты. И как только это произойдет, мы сделаем так, чтобы они начали блокировать и сайты файлообмена.

Оригинальный текст (англ.)  

”Child pornography is great, It’s great because politicians understand child pornography. By playing that card, we can get them to act, and start blocking sites. And once they have done that, we can get them to start blocking file sharing sites”.

— [habrahabr.ru/post/155295/ Перевод] сайта Хабрахабр

Слова Шлютера подтверждает тот факт, что начав бороться с детской порнографией в 2005 году, Дания постепенно перешла к блокированию как файлообменных, так и вполне легальных сайтов (См. также статью Internet Censorship in Denmark). Аналогичным образом, по мнению журнала Wired UK, лобби копирайта убедило Верховный суд Великобритании под предлогом борьбы с детской порнографией принять в 2012 году антипиратские законы. В 2013 году премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон в рамках «кампании по защите детей от порнографии» предложил поисковым системам и местным провайдерам самостоятельно ввести фильтрацию контента, пригрозив в противном случае провести соответствующий закон. При этом Кэмерон так и не смог объяснить, каким образом его инициатива может быть реализована технически, а само его предложение вызвало критику со стороны бывшего главы CEOP Джима Гэмбла и бывшего члена Палаты общин Луизы Менш. Фактически, подобные меры носят деструктивный характер, поскольку чёрный рынок детской порнографии во многом обязан именно таким фильтрам поисковых систем и их сотрудничеству с правоохранительными органами.

В 2009 году в Германии по инициативе тогдашнего министра по делам семьи, пенсионеров, женщин и молодежи Урсулы фон дер Лейен «бороться» с детской порнографией в сети собирались вводом страниц-заглушек перед запретным материалом, особо подчеркнув что уже достигнута договоренность с семью крупнейшими провайдерами Германии, которым принадлежит 95 процентов рынка. Суть закона заключалась в том, что секретные списки запрещённых материалов, составленные в Бундескриминаламт ежедневно рассылаются провайдерам, которые должны показывать пользователю знак «Стоп», если он пытается открыть страницу, попавшую в чёрный список. Но даже увидев такой знак, пользователь все равно мог добраться до запрашиваемого сайта, просто сделав ещё один клик. Несмотря на самую большую в истории ФРГ гражданскую петицию в более чем 130 000 подписавшихся и интенсивную критику экспертов, Бундестаг принял закон «О барьерах в Интернете» с результатом 389 голосов «за», 128 «против», 18 воздержавшихся и 77 «не принявших участие». По словам ряда экспертов и правозащитников, данный закон открывал дверь в сторону цензуры в Интернете, так как не было никаких гарантий, что чёрный список не будет распространяться на другие сферы, поскольку Бундескриминаламт отказалось ввести должность ответственного за сохранение тайны пользовательских данных, что согласно немецкому законодательству не позволит применять никаких санкций против запрещенных сайтов, а также их владельцев и посетителей. Вкупе с тем, что барьер элементарно обходился альтернативными DNS-серверами, он не мог считаться действенным способом борьбы с детской порнографией. И лишь под давлением СвДП закон был пересмотрен в сторону удаления порносайтов вместо их блокирования. Также партии удалось добиться, чтобы доступ к персональным данным абонентов был бы разрешен только в случае угрозы национальной безопасности, а для проведения скрытых проверок компьютеров подозреваемых при помощи троянских программ требовалось соответствующее постановление прокуратуры.

См. также

• Сётакон
• Лоликон
• Laws regarding child pornography (англ.)

Литература

• Беспалов Е. И. [www.friendlyrunet.ru/files/254/BR_DP.pdf Детская порнография: индустрия насилия] / авт. вступ. ст. Астахов П. А.. — М.: Фонд «Дружественный Рунет», 2010. — 32 с. ([web.archive.org/web/20130609024247/www.friendlyrunet.ru/files/254/BR_DP.pdf заархивированная копия])

Ссылки

• [volonte.ru/2009/01/29/%d0%ba%d0%be%d0%bd%d0%b2%d0%b5%d0%bd%d1%86%d0%b8%d1%8f-%d0%b7%d0%b0%d0%bf%d1%80%d0%b5%d1%89%d0%b5%d0%bd%d0%b8%d0%b8-%d0%b4%d0%b5%d1%82%d1%81%d0%ba%d0%be%d0%b3%d0%be-%d1%82%d1%80%d1%83%d0%b4%d0%b0/ Конвенция о запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших форм детского труда]
• [conventions.coe.int/Treaty/commun/QueVoulezVous.asp?NT=201&CM=1&DF=6/19/2009&CL=RUS Конвенция Совета Европы о защите детей от эксплуатации и надругательств сексуального характера] (вики-страница)
• [www.soprotivlenie.org/?id=3&cid=102&t=v Хартия «Рунет против детской порнографии»]
• [www.ridus.ru/news/55381/ Астахов предложил сажать на 4 года за хранение детской порнографии]
• Ольга Костина: [hghltd.yandex.net/yandbtm?fmode=inject&url=http%3A%2F%2Fwww.firstnews.ru%2Fopinions%2F413648%2F&tld=ru&lang=ru&la=1404783616&text=http%3A%2F%2Fwww.firstnews.ru%2Fopinions%2F413648%2F&l10n=ru&mime=html&sign=ecf01d57e6661c8d7958e600b138e3ec&keyno=0 Минюст затягивает введение наказания за хранение детского порно]

Отрывок, характеризующий Детская порнография

– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.