Поляки на Украине

Поляки на Украине (польск. Polacy na Ukrainie) — польское этническое меньшинство на Украине, согласно данным переписи населения 2001 года насчитывало 144 100 человек.

История

Первые поляки появились на территории современной Украины уже в X веке, когда Польше принадлежали т. н. «Червенские города» (впоследствии завоеванные Русью). После очередного завоевания Червенских городов в 1030—1031 годах киевский князь Ярослав Мудрый расселил польских военнопленных на оборонной линии вдоль реки Рось.

Переселение более крупных групп поляков на территорию современной Украины началось в XIV веке, после включения Галиции в состав Польши. Массовые переселения приходятся на XVІІ-XVІІІ ст. и были обусловлены поражением Польши в войне с Турцией и усилением угнетения польских крестьян, которые искали лучшей судьбы на «восточных кресах». Польское население направлялось на Правобережье (Волынь, Подолье, частично Западную Киевщину), а также — в Восточную Галицию. В середине XVІ ст. на Украину переселялись крестьяне восточных воеводств Польши — Люблинского, Жешувского, Краковского, в XVІІ — XVІІІ ст., после Люблинской унии увеличилось число переселенцев из центральных районов Польши, Мазовии и частично Мазурского Поозерья. Поляки принимали участие и в военно-земледельческой колонизации степных районов, основав здесь ряд поселений. Ещё больше поселений основали поляки на Западной Украине, причём некоторые из них стали крупными населёнными пунктами, среди них Станислав (ныне — Ивано-Франковск), Тернополь, Кристинополь (ныне — Червоноград), Жолква, Рава-Русская и другие.

Доля поляков среди населения Правобережной Украины составляла в середине XIX века до 6 %, при этом на Волыни до 10 %, Киевщине — 5, Подолье — 3 %. Местами их концентрации были уезды Новоград-Волынский (свыше 15 % населения), Староконстантиновский (15 %), Луцкий (14 %), Кременецкий (13,30 %) в Волынской губернии, Махновский уезд Киевской губернии (11 %), Балтский — Подольской губернии (6 %). Поляки жили также на австрийской Буковине (переселяясь сюда из Галиции) — около 1 %. Их удельный вес в Причерноморье вырос после реформ 1861 года до почти 2 %. Однако, основным регионом расселения поляков на Украине была Восточная Галиция. В 1800 г. В Восточной Галиции поляки представляли пятую часть всего населения, при этом их доля постепенно росла: во Львовском воеводстве в 1817 г. они составляли 30,08 %, а в 1900 г.- 37,21 %; в Тернопольском — соответственно 27,37 и 31,15 %; в Перемышльском — 24,18 и 32,21 %, Саноцком — 36,63 и 37,21 %.

Поляки на Украине не были однородными в социальном плане: часть из них представляли «мазуры» (в прошлом бедные крестьяне), часть шляхта и горожане. В конце XVІІІ ст. на Правобережной Украине поляки составляли большинство правящего слоя, католического духовенства, служащих.

На начало 1930-х годов доля этнических поляков в составе Компартии Украины была приблизительно вдвое большей, чем среди всего населения Советской Украины, а генеральным секретарем ЦК КП(б)У был поляк Станислав Косиор. В рамках политики коренизации в 1926—1935 годах существовал польский национальный район имени Мархлевского, близ Житомира, был открыт ряд польских школ. В начале 1930-х годов отношение советских властей к полякам Украинской ССР (особенно жителям пограничной полосы) резко изменилось. В 1933—1935 годах была проведена проверка польских школ и значительная часть их была украинизирована. Например, в Винницкой области в 1934 году украинскими стали 135 из 291 польских школ. В Киевской области в 1934 году были реорганизованы 70 из 153 польских школ. В 1935 году было принято постановление секретариата ЦК КП(б)У «О реорганизации немецких и польских школ в приграничных районах», после чего на конец 1935 года в Винницкой области оставалось лишь 35 польских школ. Но и это сокращение не было последним. По данным на 1938 год в Украинской ССР преподавание на польском языке осуществлялось только в 50 школах. 10 апреля 1938 года в УССР вышло постановление, которое предписывало реорганизовать польские, немецкие и другие национальные (кроме украинских) школы в обычные советские школы, а также ликвидировать соответствующие национальные классы и отделения при школах, техникумах и вузах. Во второй половине тридцатых годов XX века польский автономный район был упразднён, значительная часть польского населения была выселена в Казахстан, а на их место из других регионов Украины переселяли «проверенных украинцев-колхозников, ударников».

Во второй половине 1930-х и в 1940-х годах численность поляков на территории Украины значительно сократилась в результате депортации поляков в восточные районы СССР, этнических чисток, проводимых украинскими националистами (в частности, на Волыни), и репатриации польскими и советскими властями большинства галицийских и волынских поляков после окончательного закрепления западноукраинских земель за УССР. В дальнейшем переписи населения показали неуклонное сокращение численности польского населения на Украине: 1959—363 тыс., 1970—295 тыс., 1979—258 тыс. и 1989—219 тыс.

Современность

Ныне поляки в национальном составе населения Украины составляют 0,3 % и представлены практически во всех её регионах, но традиционной полосой их расселения остаются западные районы Украины: Житомирщина (4,5 %), Хмельнитчина (2,4 %), Львовщина (1 %), Тернопольщина (0,6 %), Волынь (0,5 %). По сравнению с переписью 1989 года количество польского населения сократилось на 34 %.

На Украине работают польские школы, а польский язык изучается в некоторых вузах. В Киеве работает польская библиотека имени Адама Мицкевича.

13 октября 1990 года представители Польши и Украины подписали «Декларацию об основах и общих направлениях в развитии польско-украинских отношений». Статья 3 этого заявления говорит, что ни страны не имеют никаких территориальных претензий друг к другу, и не будут их иметь в будущем. Обе страны обещали соблюдать права национальных меньшинств и заботиться об их положении.

Среди поляков очень сильны ассимиляционные процессы: согласно переписи 2001 года 71 % поляков Украины назвали своим родным языком украинский, 16 % русский и только 13 % — польский.

По состоянию на начало 2016 года на Украине существуют 10 школ и потоков с обучением на польском языке. С 2016/17 учебного года, несмотря на протест польских организаций, министерство просвещения Украины отменило возможность сдачи экзамена по польскому языку на аттестат зрелости.

См. также

• Львовский польский говор

Ссылки

• [libr.org.ua/book/78/2392.html Этничность и этническая история Украины (укр.)]
• [www.kngu.org/KongrUkr/Communit/ObzhPolsk.htm Поляки на Украине (укр.)]
• [ua.polonia.org.ua/ Полония в Бердянске. Общество «Возрождение» (укр.)]
• [polonia.org.ua/ Полония в Бердянске. Общество «Возрождение» (польский)]

Отрывок, характеризующий Поляки на Украине

– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.