Прайд Парк

Прайд-Парк

Полное название	англ. Pride Park Stadium
Местоположение	Дерби
Открыт	18 июля 1997 года
Вместимость	33597
Домашняя команда	Дерби Каунти

«Прайд-Парк» (англ. Pride Park Stadium) — футбольный стадион в городе Дерби, домашняя арена клуба «Дерби Каунти».

Стадион вместимостью 33597 мест был открыт 18 июля 1997 года, заменив старый «Бейсбол-Граунд», использовавшийся клубом более ста лет. В официальной церемонии принимала участие королева Великобритании Елизавета II. 4 августа 1997 года прошёл первый товарищеский матч «Дерби Каунти» с «Сампдорией». Интересно, что первый по плану официальный матч с «Уимблдоном» сорвался из-за проблем с прожекторами.

18 марта 2000 года против «Ливерпуля» был установлен рекорд посещаемости стадиона на играх клуба — 33378 человек. 25 мая 2001 года товарищескую игру сборных Англии и Мексики (4:0) посетило 33598 зрителей. До настоящего времени та игра остаётся единственной игрой взрослой сборной страны в истории стадиона. Также на стадионе четыре игры проводила Молодёжная сборная Англии (до 21 года).

14 ноября 2013 года руководство клуба «Дерби Каунти» сообщило, что название стадиона будет изменено на «iPro Stadium», поскольку клуб заключил контракт на 7 млн фунтов сроком на 10 лет с производителем энергетических напитков.

Ссылки

• [www.prideparkstadium.com Pride Park Stadium] — официальный сайт стадиона

Отрывок, характеризующий Прайд Парк

Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.