Приключения трёх русских и трёх англичан в Южной Африке
Поделись знанием:
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
| Приключения трёх русских и трёх англичан в Южной Африке | |
| Aventures de trois Russes et de trois Anglais dans l’Afrique Australe | |
 | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата написания: |
1872 г. |
| Дата первой публикации: |
1872 г. |
| Издательство: | |
«Приключе́ния трёх ру́сских и трёх англича́н в Ю́жной А́фрике» (фр. Aventures de trois Russes et de trois Anglais dans l’Afrique Australe) — приключенческий роман французского писателя Жюля Верна, входящий в цикл «Необыкновенные путешествия». Написан в 1872 году.
Публикация
Первая публикация романа — в журнале Этцеля «Magasin d’Éducation et de Récréation» с 20 ноября 1871 по 5 сентября 1872 года, под названием «Приключения трёх русских и трёх англичан в Южной Африке».
В виде отдельной книги, под заглавием «Приключения трёх русских и трёх англичан» роман вышел 29 августа 1872 года. 31 октября 1872 года роман вышел в иллюстрированном (53 иллюстрации Фера, гравированных Паннмакером) издании (вновь под полным, «журнальным» заглавием), которое также включало в себя роман «Плавающий город». Это был шестой «сдвоенный» том «Необыкновенных путешествий».
В 1873 году роман выходит в России, в издательстве С. В. Звонарева, в переводе Марко Вовчок.[1]
Содержание
Книга разбита на двадцать три главы:
- Глава первая. На берегах реки Оранжевой
- Глава вторая. Официальное представление
- Глава третья. Преодоление преграды
- Глава четвёртая. Несколько слов по поводу метра
- Глава пятая. Посёлок бечуанов
- Глава шестая, в которой знакомство довершается
- Глава седьмая. Базис треугольника
- Глава восьмая. Двадцать четвёртый меридиан
- Глава девятая. Крааль
- Глава десятая. Поток
- Глава одиннадцатая, в которой находят Николая Паландера
- Глава двенадцатая. Ориентир во вкусе сэра Джона
- Глава тринадцатая. С помощью огня
- Глава четырнадцатая. Объявление войны
- Глава пятнадцатая. Ещё один градус
- Глава шестнадцатая. Различные приключения
- Глава семнадцатая. Бич пустыни
- Глава восемнадцатая. Пустыня
- Глава девятнадцатая. Триангуляция или смерть
- Глава двадцатая. Восемь дней на вершине Скорцефа
- Глава двадцать первая. Fiat Lux!
- Глава двадцать вторая, в которой Николай Паландер выходит из себя
- Глава двадцать третья. Водопады Замбези
Сюжет
Геодезическая экспедиция, состоящая из английских и русских учёных, отправляется в Южную Африку. Известие о начале военных действий между двумя могущественными державами создаёт межнациональный конфликт между членами экспедиции.
Интересные факты
- Роман был написан во время франко-прусской войны, в течение которой автор нёс службу на собственной яхте «Сен-Мишель».
- В процессе работы Верн широко опирался на труды шотландского исследователя Дэвида Ливингстона.
- На создание книги писателя вдохновили работы Доминика-Франсуа Араго.
- Ни у одного из российских путешественников — Матвея Струкса, Николая Паландера и Михаила Цорна — нет русской фамилии, все немецкого происхождения.
См. также
Напишите отзыв о статье "Приключения трёх русских и трёх англичан в Южной Африке"
Примечания
- ↑ [fantlab.ru/work7194 Жюль Верн «Приключения троих русских и троих англичан в Южной Африке»].
Ссылки
- [fantlab.ru/work7194 «Приключения трёх русских и трёх англичан в Южной Африке» в Лаборатории Фантастики]
Отрывок, характеризующий Приключения трёх русских и трёх англичан в Южной Африке
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
