Пятнадцатилетний капитан

Пятнадцатилетний капитан
Un capitaine de quinze ans
Жанр:	Роман Приключенческий роман
Автор:	Жюль Верн
Язык оригинала:	французский
Дата первой публикации:	1878
Издательство:	Пьер-Жюль Этцель
Текст произведения в Викитеке

«Пятнадцатилетний капитан» — роман французского писателя Жюля Верна. Впервые опубликован в 1878 году.

Сюжет

В романе описываются приключения пассажиров китобойной шхуны-брига «Пилигрим», весь экипаж которого (5 матросов и капитан) погиб в результате схватки с китом. На судне находились пассажиры миссис Уэлдон и её маленький сын Джек, кузен Бенедикт (двоюродный брат миссис Уэлдон, энтомолог), чернокожая няня Нан, младший матрос Дик Сэнд и кок Негоро. Командование принимает пятнадцатилетний младший матрос Дик Сэнд. Управлять кораблём ему помогают пятеро негров, спасённых с терпящего бедствие судна. Эти негры — Бат, Остин, Актеон, Геркулес и старый Том. С тонущего корабля была спасена также собака по кличке Динго. Собака сразу стала проявлять агрессию по отношению к судовому коку Негоро. На ошейнике собаки были видны буквы С. В. Кок Негоро, оказавшийся агентом работорговцев, обманом меняет курс корабля с помощью металлического бруса, подложенного под компас, и вместо Боливии (Южной Америки) «Пилигрим» приходит к берегам Анголы в Африке. Около самого берега судно получает повреждения, и путешественники вынуждены сойти на берег. Сразу после высадки на берег Негоро исчезает. Вскоре путешественники встречают американца Гэрриса, который предлагает довести их до поместья, где им окажут помощь. Путешественники соглашаются и отправляются в путь. Однако, внимательный Дик сразу начинает замечать странности — кузен Бенедикт чудом избежал укуса мухи, похожей на цеце, очки кузена оказались растоптанными, около реки путешественники спугнули стадо гиппопотамов и жирафов (которых, правда приняли за страусов), в темноте слышался рев льва, просеку в лесу протоптали слоны. Все эти явления могли происходить только в Африке. В то же время отсутствовали характерные для Южной Америки хинные и каучуковые деревья. Гэррис объяснял все это ошибками, незнанием местности и т. д. Последним решающим фактом оказались найденные Диком и Томом отрубленные руки. Дик наконец-то с ужасом убеждается в том, что они попали в Анголу — «страну работорговцев и рабов». Дик и Том собираются схватить Гэрриса, но он опережает их и скрывается. Маленький отряд остается в неведомой страшной местности.

Узнав горькую правду, стойкие путешественники пытаются выбраться из ловушки, но безуспешно. После ночевки в заброшенном термитнике они попадают в руки окруживших их работорговцев. Одному лишь Геркулесу удается бежать. Агенты присоединяют их к невольничьему каравану, следующему в глубь страны. Негры идут в цепях и мужественно выносят невзгоды. Миссис Уэлдон, Джек и кузен Бенедикт находятся в лучших условиях, так как у работорговцев на них есть определенные планы. Через много дней изнуряющего пути караван приходит в Казонде, осиное гнездо работорговцев. Далеко не всем удалось выдержать все тяготы пути, многие невольники, в том числе и старая Нан, умерли в дороге. В Казонде Дик встречает Гэрриса и убивает его ножом. Кок Негоро оказывается ближайшим сподвижником крупного работорговца Альвеца.

Вскоре в Казонде начинается торговля рабами. Альвецу удается продать по самой выгодной цене негров, несмотря на их протесты и уверения, что они граждане США и свободные люди. Миссис Уэлдон, Джек и кузен Бенедикт содержатся в охраняемом доме. Джек болен, у него начинается малярия. Негоро принуждает миссис Уэлдон написать письмо своему состоятельному мужу с просьбой о выкупе. Негоро убеждает её в смерти Дика Сэнда, и это оказывается последней каплей.

Альвец вынужден поддерживать дружеские отношения с местным царьком Муани-Лунга, проводящего время в разврате и пьянках. Неожиданно, выпив неосторожно огненный пунш Альвеца, Муани-Лунга умирает, а правительницей становится его старшая жена. По местному обычаю его должны похоронить вместе со слугами, жёнами, необходимыми вещами. В городе вырывают котлован и подготавливают воду, которая должна затопить его и заживо похоронить жён и слуг. В качестве специальной жертвы к столбу внутри котлована привязывают Дика Сэнда. В нужный момент воду пускают, и она затапливает котлован.

Через некоторое время Негоро уходит из Казонде по направлению к берегу океана, чтобы сесть на корабль и плыть в Америку к мистеру Уэлдону за выкупом. Тем временем продолжается засуха, грозящая голодом. Со всех концов страны приходят специальные колдуны, мганнги. В Казонде ждут очень могущественного мганнгу, который что-то задерживается. Вскоре мганнга приходит и исполняет ритуальные танцы. Он немой, поэтому использует язык жестов. Он определяет, что источник всех бедствий — белая женщина и её сын. Сопровождаемый толпой, мганнга приходит в дом Альвеца и забирает теряющую от ужаса сознание миссис Уэлдон и Джека. Кузен Бенедикт убегает из Казонде во время охоты за насекомым, позже его находит Геркулес. Альвец рвёт на себе волосы от досады, так как Негоро доверил ему охрану женщины и её сына в обмен на долю в выкупе. Однако Альвец не может противостоять желанию толпы, охваченной верованиями. Мганнга удаляется от города и достигает реки, где у него спрятан плот. Мганнга есть не кто иной, как переодетый Геркулес, а на плоту ждет живой и невредимый Дик Сэнд и кузен Бенедикт с Динго. Геркулес следовал за караваном по пятам, затем помог Дику освободиться от веревок и выбраться из котлована.

Вскоре путники на плоту добираются до океана и идут по берегу в поисках цивилизованных мест. С ними по-прежнему Динго, верная собака, все время находившаяся неподалеку. Вдруг путешественники видят хижину, Динго срывается и бежит внутрь. Скоро к хижине подходит Негоро, и Динго нападает на него. Как оказалось, «судовой кок» спрятал там свои деньги после убийства хозяина Динго, Самюэля Вернона (С. В. — инициалы хозяина Динго, выгравированные у собаки на ошейнике). Негоро убивает собаку, однако и сам получает смертельные ранения и погибает. Путешественники находят письмо умиравшего в хижине Самюэля Вернона, в котором тот изобличает вора и убийцу Негоро. Через некоторое время путешественники достигают цивилизации, садятся на корабль и возвращаются в Америку. Мистеру Уэлдону удается выкупить находившихся в рабстве верных друзей — Бата, Тома, Остина и Актеона. Дик Сэнд, получив соответствующее образование, становится настоящим капитаном корабля, принадлежащего мистеру Уэлдону.

Экранизации

1. 1945 Пятнадцатилетний капитан (фильм, 1945)
2. 1974 Пятнадцатилетний капитан (фильм, 1974) Un capitán de quince años
3. 1986 Капитан «Пилигрима» (фильм)

Ссылки

• [www.lib.ru/INOFANT/VERN/kapitan15.txt Пятнадцатилетний капитан] в библиотеке Максима Мошкова

Отрывок, характеризующий Пятнадцатилетний капитан

– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.