Продик

Продик

Продик (др.-греч. Πρόδικος, ок. 465 до н. э.— ок. 395 до н. э.) из Юлиды на о-ве Кеос — древнегреческий философ. Один из старших софистов времен Сократа, младший современник Протагора. Он прибыл в Афины в качестве посла от острова Кеос и стал известен как оратор и учитель. Платон относится к нему с бо́льшим уважением, чем к другим софистам, и в некоторых диалогах платоновского Сократа появляется друг Продик. Продик в своей учебной программе придает большое значение лингвистике и этике. Содержание одной из его речей «Геракл на распутье» до сих пор известно. Он представил также теорию происхождения религии.

Жизнь

Продик был выходцем из Юлиды на острове Кеос, являющегося родиной Симонида, которого он охарактеризовал как подражатель. Продик часто приезжал в Афины с целью ведения дел от имени своего родного города и привлекал внимание как оратор, хотя его голос был низким. Плутарх описывает его как стройного и физически слабого человека; Платон также намекает на его хилость и степень изнеженности, которая к этому привела. Филострат обвиняет его в роскоши и жадности. В диалоге Платона под названием «Протагор» Продик упоминается как ранее приезжавший в Афины. Он появляется в драме Евполида и комедиях «Облака» и «Птицы» Аристофана. Его учениками были такие ораторы как Терамен и Исократ. Согласно заявлению Филострата, Продик прочитал свою лекцию о добродетели и пороке в Фивах и Спарте.

В диалогах Платона Продик упоминается или представляется с определенной степенью уважения по сравнению с другими софистами. Аристофан в комедии «Облака» обходится с ним более снисходительно чем с Сократом.

Продику также приписывают аллегорический рассказ «Геракл на распутье».

Натуралистический взгляд на религию

Продик, как и некоторые из его коллег софистов, интерпретировал религию в рамках натурализма. Он был создателем теории, провозглашавшей, что люди стали воздавать божественные почести полезным для них вещам: солнцу, луне, рекам и т. д., а затем их изобретателям. и иногда обвинялся в атеизме. По мнению Продика, вначале люди обожествляли вещи, полезные для них и дававшие им пищу (солнце, луну, реки, озера, плоды и т. д.). Продик приводил в пример культ Нила в Египте. За этой стадией идет новая, в которой под именами Деметры, Диониса, Гефеста и других обожествлялись основатели сельского хозяйства, виноделия, металлургии, ремесел – и т.д. Таким образом, молитвы этим богам не имеют смысла. За эти идеи Продик пострадал от властей Афин.

Литература

1. Зайцев А. И. [iph.ras.ru/elib/2453.html Продик] // Новая философская энциклопедия / Предс. научно-ред. совета В. С. Стёпин. — М.: Мысль, 2010. — ISBN 5-244-00961-3.

Отрывок, характеризующий Продик

– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.