Российский государственный геологоразведочный университет имени Серго Орджоникидзе

Российский государственный геологоразведочный университет им. С. Орджоникидзе (МГРИ–РГГРУ)
Прежние названия	МГГРУ, МГГА, МГРИ
Девиз	Mente et Malleo (умом и молотком)
Год основания	17 апреля 1930
Тип	государственный
Ректор	В. И. Лисов
Студенты	4720
Иностранные студенты	есть
Преподаватели	384
Расположение	Москва
Кампус	Москва, ул. Волгина, д. 8
Юридический адрес	117997, Россия Россия, Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 23
Сайт	[www.mgri-rggru.ru/ i-rggru.ru]
Изображения по теме на Викискладе

К:Учебные заведения, основанные в 1930 году

Российский государственный геологоразведочный университет (МГРИ—РГГРУ) (ранее МГРИ, МГГА и МГГРУ) — высшее учебное заведение, специализирующееся на подготовке специалистов и горных инженеров для различных отраслей геологической и горнодобывающей промышленности — геологов, буровиков, геофизиков, маркшейдеров и экономистов. Основан 17 апреля 1930 года из геологоразведочного факультета Московской горной академии.

12 апреля 2016 года Министр образования и науки Российской Федерации, Ливанов Д. В., издал приказ № 399 «О реорганизации федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образовании „Российский государственный университет нефти и газа (национальный исследовательский университет) имени И. М. Губкина“ и федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования „Российский государственный геологоразведочный университет имени Серго Орджоникидзе“». В соответствии с ним Российский государственный геологоразведочный университет имени Серго Орджоникидзе присоединяется в качестве структурного подразделения к Российскому государственному университету нефти и газа.

История

История РГГРУ начинается с основания Московской Горной Академии (МГА) — 4 сентября 1918 года на основании Декрета Совнаркома и протокола № 191.

17 апреля 1930 года на базе МГА были созданы самостоятельные ВУЗы, в том числе — Московский Геологоразведочный Институт (МГРИ).

В состав МГРИ был вошло почвенно-геологическое отделение Физико-математического факультета МГУ, благодаря чему в работе института приняли участие известные геологи: В. И. Вернадский, А. П. Павлов, А. Е. Ферсман, П. А. Лазарев, Н. С. Шатский и другие.

Первым директором института стал И. Ф. Щербаченко.

Институт входил в структуру Московского геологоразведочного учебного комбината, вместе с геологоразведочным и буровым техникумами, рабочим факультетом, подготовительным курсами и научно-исследовательским сектором. В институте были созданы геологическое, разведочное, гидрогеологическое, геофизическое отделения.

МГРИ

В 1932 году МГРИ переходит в ведение Наркомата тяжелой промышленности и получает имя С. Орджоникидзе. В последующие годы институт формировался как головной образовательный центр в области геологоразведки.

С самого начала войны большое количество студентов и преподавателей МГРИ ушло на фронт и на работы в тылу, оборона нуждалась в квалифицированных инженерных кадрах.

Было сформировано народное ополчение из 28 преподавателей и сотрудников и 57 студентов. Они воевали в составе 8-ой дивизии народного ополчения (8-ой дНО) Краснопренеского района Москвы.

Многие из них погибли в боях, их имена увековечены на мемориальной доске напротив входа в университет, ежегодно проходят дни памяти погибших на войне. Так же Государственный геологический музей им. В. И. Вернадского РАН отмечает возложением цветов дату 15 октября 1941 года, как отправку ополченцев на фронт. В 1941—1942 годы оборудование и преподаватели МГРИ были эвакуированы в Семипалатинск, а в 1943—1945 годах МГРИ структурно входил в состав геологического факультета МГУ. Даже в военное время сотрудники МГРИ продолжали работы по поиску месторождений ценных полезных ископаемых и немало сделали для победы.

До 1946 года МГРИ подчинялся Комитету по делам геологии при СНК СССР.

Осенью 1963 года решением правительства в состав МГРИ была передана часть горно-геологического факультета Московского института цветных металлов и золота им. Калинина в связи с его переводом в Красноярск. С 1966 года начинается подготовка инженеров-экономистов горно-геологического профиля. Создание при МГРИ в 1969 году Головного Совета по геологии и разведке месторождений полезных ископаемых закрепило ведущее положение института в системе высшего геологического образования. Расширяется перечень специальностей и специализаций, создаются новые профилирующие кафедры, модернизируется и обновляется учебно-лабораторное оборудование, создаются новые лаборатории и учебно-методические кабинеты. Широкое применение находят новейшие методы обработки информации с помощью ЭВМ, создается целая сеть вычислительных классов и центров.

В 1978 году МГРИ торжественно отмечал своё 60-летие. К этому событию была выпущена бронзовая юбилейная медаль (1918—1978), которая вручалась заслуженным преподавателям МГРИ.

В 1987 году МГРИ переехал из самого центра Москвы в новое здание на улице Миклухо-Маклая. Позже рядом было построено общежитие для иногородних студентов.

МГГА

В 1992 году МГРИ переименовывается в МГГА — Московская Государственная Геологоразведочная Академия.

МГГРУ

В 2002 году университет становится МГГРУ — Московский Государственный Геологоразведочный Университет.

МГРИ-РГГУ

В 2005 году он получил название РГГРУ — Российский Государственный Геологоразведочный Университет.

Принято использовать сокращённое название МГРИ-РГГРУ имени Серго Орджоникидзе.

6 декабря 2011 года в состав РГГРУ в качестве филиала входит [sogrt.ucoz.ru/ Старооскольский геологоразведочный техникум].

16 октября 2013 года РГГРУ отметил своё 95-летие как один из правопреемников Московской горной академии.

МГРИ-РГГРУ в РГУНГ

8 февраля 2016-го года Учёный совет МГРИ-РГГРУ голосовал за слияние с Российским государственным университетом нефти и газа.

12 апреля 2016 года министр образования и науки, Ливанов Д. В., издал приказ № 399 о присоединении МГРИ в качестве структурного подразделения к РГУНГ.

30 сентября 2016 года, решением Учёного совета было отменено предыдущее решение от 08.02.2016 г. в части одобрения процедуры объединения.

• За всю историю МГРИ-РГГРУ было подготовлено более 30 тыс. специалистов, 1500 кандидатов и 400 докторов наук. В числе выпускников РГГРУ — более 1300 иностранцев из 78 стран мира.
• 4 сентября 2018 года будет отмечаться 100-летие МГРИ-РГГРУ.

Структура

В МГРИ-РГГРУ входят: Ректорат, Администрация, Учёный совет, Вечернее (очно-заочное) отделение и Отдел по международному сотрудничеству.

В 2016 году в РГГРУ существует 3 факультета, 3 института и другие подразделения:

• факультет геоэкологии и географии (ФГиГ)
• геофизический факультет (ГФФ)
• гидрогеологический факультет (ГГФ)
• Институт геологии минеральных ресурсов
• Институт современных технологий геологической разведки, горного и нефтегазового дела
• Институт международных отношений и экономико-правовых основ недропользования

• Школьный факультет (ШФ) — «древнейшая детская геологическая организация» для популяризации геологических знаний и профориентации школьников.
• Факультет общественных профессий (ФОП) для развития творчества, талантов и поддержания художественно-культурной жизни университета.
• Институт дополнительного образования (ИДО) для переподготовки и повышения квалификации руководящих работников и специалистов для отраслей минерально-сырьевого комплекса страны.
• Библиотека Университета представляет собой собрание трудов сотрудников МГРИ-РГГРУ, учебные, научные издания, а также диссертационный фонд и периодические издания.
• Лаборатория занимательной физики.

Музеи

Учебный музейный комплекс был создан 10 марта 2010 года.

• Минералогический музей — создан в 1930 году путём объединения музея Горной академии с Минералогическим музеем Московского университета. Часть учебной экспозиции осталась в старом здании и вошла в Государственный геологический музей имени В. И. Вернадского РАН.
• Геолого-палеонтологический музей — кафедры региональной геологии и палеонтологии.
• Музей истории МГРИ-РГГРУ.

Известные преподаватели

Руководители:

Директора

• 1930—1931 Щербаченко, Иван Федорович (в 1932—1937 дир. Сибирского горного института)
• 1931—1932 Митрофанов, П. А., и. о.
• 1932—1933 Нелюбин, В. М(Я?).
• 1933—1937 Снобков, Иван Афанасьевич
• 1937—1939 Борисов П. А
• 1939—1941 Ларченко Алексей Прокофьевич
• 1941—1942 Кисель Павел Михайлович, Семипалатинск
• 1941—1942 Степанов, Феодосий Митрофанович, Москва
• 1942 — Седенко М. В., Москва и Семипалатинск
• 1942 — Захаров, Евгений Евгеньевич и. о., Москва
• 1943 — Шелковников Г. И., Москва
• 1943 — Захаров, Евгений Евгеньевич, Москва
• 1943 — Ханютин М. Я., и. о., Семипалатинск
• 1943 — Седенко М. В., Москва
• 1943—1949 Котлов Федор Васильевич
• 1949—1956 Кравцов Алексей Иванович
• 1956—1961 Якжин, Александр Андреевич

Ректоры

• 1962—1964 Павлинов, Валентин Николаевич
• 1964—1988 Лобанов, Дмитрий Петрович
• 1988—2007 Грабчак Леонид Георгиевич
• 2007—2008 Корсаков Анатолий Константинович
• 2009—н.в. Лисов Василий Иванович, (и. о. в 2008)

Профессора и доценты

• Агошков, Михаил Иванович — профессор, академик АН СССР, лауреат Государственной премии. Основатель и заведующий кафедры экономики.
• Архангельский, Андрей Дмитриевич — профессор, академик АН СССР.
• Берман, Яков Рафаилович — профессор кафедра высшей математики, академик Академии водохозяйственных наук РФ.
• Каменский, Григорий Николаевич — профессор, член-корр. АН СССР. Зав. кафедры гидрогеологии.
• Кизевальтер, Дмитрий Сергеевич — доцент кафедры Общей геологии и геологического картирования.
• Муратов, Михаил Владимирович — профессор, член-корр. АН СССР. Зав. кафедры исторической геологии и кафедры региональной геологии и палеонтологии.
• Приклонский, Виктор Александрович — профессор кафедры инженерной геологии. Член-корр. АН СССР, лауреат государственной премии.
• Саваренский, Фёдор Петрович — профессор, академик АН СССР. Создатель и первый зав. кафедрой инженерной геологии.

Известные выпускники

См. также Категория:Выпускники МГРИ-РГГРУ

• Боревский, Борис Владимирович — д.г.-м.н., генеральный директор ЗАО «ГИДЭК». Лауреат государственных премий. Первооткрыватель месторождений.
• Кейлис-Борок, Владимир Исаакович — выдающийся геофизик, академик РАН.
• Липатов, Олег Юрьевич — глава Корпорации развития Тульской области, бывший директор компании Нафта-Москва.
• Розанов, Алексей Юрьевич — российский палеонтолог, академик РАН.
• Сегалович, Илья Валентинович — программист, один из основателей компании «Яндекс».
• Страхов, Владимир Николаевич — геофизик, академик РАН, директор Института физики Земли РАН (до 2002 года).
• Яншин, Александр Леонидович — геолог, эколог, академик РАН.

Литература

• Алексеев В. В., Ануфриев А. А. Базанов Л. Д. и др. История Московского геологоразведочного института. М.: Недра, 1991. 270 с.
• Полежаев П. В., Цейслер В. М., Швец В. М. и др. МГРИ — РГГРУ. История, люди: 90 лет МГА — РГГРУ. М.: Кн. дом ун-т, 2008. 294, [1] с.
• 95 лет МГРИ-РГГУ: Исторические сведения 1918—2013 гг. Москва: ВНИИгеосистем, 1913. 288 с.

См. также

• Государственный геологический музей имени В. И. Вернадского РАН — старое здание МГРИ и часть учебной коллекции.
• Российский государственный университет нефти и газа (национальный исследовательский университет) имени И.М. Губкина — объединение с МГРИ-РГГУ.

Ссылки

• [mgri-rggru.ru/ Официальный сайт МГРИ-РГГРУ]
• [www.geoland.ru/ Школьный факультет МГРИ-РГГРУ]

Отрывок, характеризующий Российский государственный геологоразведочный университет имени Серго Орджоникидзе

Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.