Саули, Франческо Мария
| Франческо Мария Саули итал. Francesco Maria Sauli<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 19 сентября 1697 — 26 мая 1699 | |||
| Предшественник: | Бендинелли Негроне | ||
| Преемник: | Джироламо де Мари | ||
| Рождение: | 1620 Генуя | ||
| Смерть: | 26 мая 1699 Генуя | ||
| Место погребения: | церковь Санта-Мария-Ассунта-ди-Кариньяно | ||
Франческо Мария Саули (итал. Francesco Maria Sauli; Генуя, 1620 — Генуя, 1699) — дож Генуэзской республики.
Биография
Родился в Генуе в 1620 году. Племянник дожа Лоренцо Саули (1599-1601) и троюродный брат святого Алессандро Саули. С молодости занимал различные должности государственной службы. В возрасте 45 лет был отправлен в Вену в качестве чрезвычайного посла. чтобы обсудить с императором наследование маркизата Фоздиново в Луниджане и причисление к лику святых Екатерины Генуэзской.
Вернулся в столицу республики и вместе с членами своей семьи участвовал в переговорах с Людовиком XIV, которые завершились конфронтацией и французской военно-морской бомбардировкой Генуи в 1684 году. В 1691 году генуэзские хроники упоминают Саули среди представителей, ответственных за прием в Генуе Джан Гастоне Медичи, брата наследника престола Великого княжества Тоскана Фердинандо Медичи.
Был избран дожем 19 сентября 1697 года, 134-м в истории Генуи, в возрасте 77 лет, став одновременно королём Корсики. Его правление прошел мирно и спокойно, среди его инициатив следует отметить новое Положение о порядке применения оружия.
Его мандат завершился 26 мая 1699 года, когда Саули скончался. Был похоронен в базилике Санта-Мария-Ассунта-ди-Кариньяно.
Библиография
- Sergio Buonadonna, Mario Mercenaro, Rosso doge. I dogi della Repubblica di Genova dal 1339 al 1797, Genova, De Ferrari Editori, 2007.
Напишите отзыв о статье "Саули, Франческо Мария"
Отрывок, характеризующий Саули, Франческо Мария
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
