Скайлэб-5
| Скайлэб-5 | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Полётные данные корабля | |
| Название корабля | Скайлэб-5 (Аполлон) |
| Ракета-носитель | Сатурн-1Б |
| Стартовая площадка | Космический центр Кеннеди, LC 39B |
| Запуск | 1974 год |
| Стыковка | Скайлэб |
| Длительность полёта | 20 дней |
| Апогей | км |
| Перигей | км |
| Наклонение | ° |
| Период обращения | мин |
| Масса | кг |
| Полётные данные экипажа | |
| Членов экипажа | 3 |
| Позывной | «Скайлэб-5» |
| Посадка | 3 |
| Предыдущая | Следующая |
|---|---|
 Скайлэб-4 |
 Аполлон (ЭПАС) |
</td></tr>
Скайлэб-5 — отменённая 20-дневная миссия, которая планировалась в 1974 году в рамках программы Аполлон, стартовала бы на ракете-носителе Сатурн-1Б с командным модулем, модифицированным для программы Скайлэб-спасатель.
Содержание
Цели полета
После успешного завершения полета Скайлэб-4 НАСА планировало ещё один полет к станции. Экипажу Скайлэб-5 предстояло выполнить ряд научных экспериментов и поднять станцию Скайлэб на более высокую орбиту для ожидания будущих экспедиций по программе «Спейс шаттл».
Экипаж
- Вэнс Бранд — командир корабля, был бы 1-й полёт
- Лесли Линд — пилот корабля, был бы 1-й полёт
- Уильям Ленуар — 2-й пилот корабля, был бы 1-й полёт
Фото экипажа
- VanceDBrand.jpg
- Don Lind.jpg
- WilliamBLenoir.jpg
1974-75 гг
Вэнс Бранд параллельно участвовал в подготовке к полету по программе Союз-Аполлон. В НАСА обсуждались способы сохранить Скайлэб до начала полётов многоразовых кораблей Спейс Шаттл, после чего эксплуатировать не менее 5 лет. Программа Скайлэб-Шаттл предусматривала один полёт для существенного поднятия орбиты с помощью доставляемого шаттлом двигательного модуля, два полёта экспедиций восстановления с доставкой нового стыковочного узла в первом, а затем регулярные многомесячные экспедиции с доведением экипажа на станции до шести-восьми человек, пристыковкой нового большого шлюзового модуля, других модулей (в том числе несвободнолетящих шаттловских лабораторий Спейслэб) и ферм, а также, возможно, дооснащаемого оборудованием отработавшего внешнего бака системы Шаттл ещё большего размера. Однако, окончательное решение и финансирование так и не было принято[1].
Падение станции
Тем временем возросшая солнечная активность привела к некоторому увеличению плотности атмосферы на высоте орбиты «Скайлэб», снижение станции ускорилось. Подъём станции на более высокую орбиту был невозможен, так как у неё не было собственного двигателя (подъем орбиты осуществлялся только двигателями пристыкованных КК «Аполлон», в которых на станцию прибывали экипажи). Центр управления полётом сориентировал станцию на вход в атмосферу в 16:37 по Гринвичу 11 июля 1979 года. Районом затопления станции предполагалась точка в 1300 км южнее Кейптауна, ЮАР. Однако ошибка в расчетах в пределах 4 % и тот факт, что станция разрушалась медленнее, чем предполагалось, привели к смещению точки падения несгоревших обломков: часть из них упала в западной Австралии южнее города Перт. Некоторые обломки были обнаружены между городами Esperance и Rawlinna и сейчас экспонируются в музеях[2].
В настоящее время
- Вэнс Бранд полетел в космос в 1975 году на корабле Аполлон в рамках проекта Союз-Аполлон как пилот Командного модуля, позже был командиром трёх миссий Шаттлов STS-5 в 1982 году, STS-41B в 1984 году, и STS-35 в 1990 году.
- Лесли Линд полетел как специалист полета на STS-51B в 1985 году.
- Уильям Ленуар полетел в космос на Шаттле STS-5 в 1982 году
Напишите отзыв о статье "Скайлэб-5"
Примечания
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Скайлаб-5 (болг.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Скайлэб-5
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
