Старая церковная башня в Нюэнене

Винсент Ван Гог

Старая церковная башня в Нюэнене. 1885

нидерл. De oude kerktoren te Nuenen

Холст, масло. 65 × 80 см

Музей Винсента ван Гога, Амстердам

К:Картины 1885 года

«Старая церковная башня в Нюэнене» (нидерл. De oude kerktoren te Nuenen) — картина известного нидерландского художника Винсента Ван Гога. Она была написана в 1885 году в голландском селении Нюэнен.

История

Эту картину, на которой изображены старая церковь в Нюэнене и кладбище, как и картины «Едоки картофеля» и «Дом», можно назвать первыми «серьёзными» и «взрослыми» работами Ван Гога. С этими полотнами художник желал снискать признание у брата Тео и в других парижских художественных салонах. На полотне изображена старая церковь и прилежащее к ней простое кладбище, а также поля и луга города Нюэнен и летающие чёрные вороны в сером небе. В 1885 году эта церковная башня уже была заброшена, однако на кладбище ещё хоронили жителей города. Уже много лет старую церковь собирались снести. В начале мая того же года, этот замысел должны были якобы осуществить. Для Ван Гога это стало поводом запечатлеть уже почти разрушенную церковную башню. При работе над башней у художника возникли личное мнение и цель. Посредством этой картины Ван Гог хотел передать свою идею о том, что вера в бога и просто религия постепенно теряют свою значимость среди народа, но жизнь обыкновенных крестьян остаётся при этом неизменной.

Литература

• 100 Шедевров из коллекции Музея Ван Гога.

Ссылки

• [www.vangoghmuseum.nl/vgm/index.jsp?page=4450&collection=451&lang=en «Старая церковная башня в Нюэнене» на сайте музея ван Гога]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Старая церковная башня в Нюэнене

– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!