Хартлпул (унитарная единица)
Хартлпул (англ. Hartlepool) — унитарная административная единица на востоке церемониального графства Дарем. Главный и крупнейший город унитарной единицы — Хартлпул.
Содержание
История
Образована 1 апреля 1996 года путём преобразования в унитарную единицу и перехода в церемониальное графство Дарем района Хартлпул бывшего неметропольного графства Кливленд (en:Local Government Commission for England (1992)).
География
Занимает территорию 94 км², омывается с востока Северным морем, на юге граничит с унитарной единицей Стоктон-он-Тис, на западе с унитарной единицей Дарем.
Население
На территории унитарной единицы Хартлпул проживают 88 611 человек, при средней плотности населения 944 чел./км² (2001 год)[1].
Политика
Совет унитарной единицы Хартлпул состоит из 48 депутатов, избранных в 18 округах. В результате последних выборов 29 мест в совете занимают лейбористы[2].
Спорт
В городе Хартлпул базируется профессиональный футбольный клуб «Хартлпул Юнайтед», выступающий в сезоне 2010/2011 в Первой Футбольной Лиге. «Хартлпул Юнайтед» принимает соперников на стадионе Виктория Парк (7 тыс. зрителей).
Напишите отзыв о статье "Хартлпул (унитарная единица)"
Примечания
Ссылки
- [www.hartlepool.gov.uk Официальный сайт унитарной единицы Хартлпул]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Хартлпул (унитарная единица)
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
