Чемпионат МХЛ в сезоне 2010/2011
Поделись знанием:
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.
Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.
Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.
Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
| Начало | 4 сентября 2010 |
|---|---|
| Конец | 22 апреля 2011 |
| Регулярный чемпионат | |
| Количество игр | 790 |
| Обладатель Кубка Открытия | Стальные Лисы |
| Лучший бомбардир | Кирилл Полозов (Толпар) 77 (32 + 45) |
| Плей-офф | |
| Обладатель Кубка Харламова | Красная Армия |
| Финалист | Стальные Лисы |
| Счет в серии | 4 - 0 (3:2(ОТ), 3:0, 4:3, 4:3(ОТ)) |
| Сезоны МХЛ | |
| ←2009/2010 | 2011/2012→ |
Второй чемпионат Молодёжной хоккейной лиги проходил с 4 сентября 2010 года по 22 апреля 2011 года. Кубок Харламова, а вместе с ним и звание чемпиона МХЛ завоевал клуб «Красная Армия», в финале обыгравший прошлогоднего победителя — команду «Стальные Лисы».
Содержание
Межсезонье
Турниры
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Для обеспечения надлежащей подготовки команд проходило несколько предсезонных турниров.
| Турнир | Даты проведения | Победитель |
|---|---|---|
| Турнир на призы БФСО «Динамо» | 27.07.10 — 29.07.10 | Мытищинские Атланты |
| Турнир на призы ХК «Северсталь» | 02.08.10 — 06.08.10 | Алмаз |
| Турнир памяти Дениса Ляпина | 11.08.10 — 15.08.10 | Толпар |
| Кубок «Омских Ястребов» | 16.08.10 — 20.08.10 | Авто |
| Турнир памяти Юрия Моисеева | 24.08.10 — 29.08.10 | Барс |
| Турнир памяти Дмитрия Тертышного | 26.08.10 — 28.08.10 | Белые Медведи |
События
- В сезоне 2009/10 в МХЛ выступал МХК «Крылья Советов», базировавшийся в Москве и независимый от команды Высшей лиги ПХК «Крылья Советов». Летом 2010 года эти клубы объединились, ныне взрослая команда играет в ВХЛ, а молодёжная, перебазировавшаяся после объединения в Дмитров, — в МХЛ.
- В сезоне 2009/10 в МХЛ выступали МХК «Динамо» (Москва), аффилированный с московским «Динамо», и «Шериф» (Балашиха), аффилированный с ХК МВД (Балашиха). После объединения клубов «Динамо» и ХК МВД в ОХК «Динамо», молодёжная команда объединённого клуба, получившая название «Шериф», перебазировалась в Тверь.
- 29 июня была утверждена официальная стратегия развития МХЛ на пять лет, где намечена цель стать сильнейшей молодёжной лигой планеты[1]. Для достижения предполагается развитие профессионального молодёжного хоккея в России и обеспечение высокого качества проведения Чемпионата МХЛ[2].
- В межсезонье в состав МХЛ были приняты новые команды, в том числе и из-за рубежа: Минские зубры, ХК Рига, ХК Юность (Минск), ХК Газовик (Тюмень), Белые Тигры (Оренбург), Олимпия (Кирово-Чепецк), Серебряные львы (Санкт-Петербург). Таким образом, лига стала международной. Кроме этого, в июле, команда «Феникс» была переименована в МХК «Химик»[3].
- Для выбора названия дивизионов, лигой, совместно с одним из спортивных порталов, был организован специальный конкурс, начавшийся 5 июля. Болельщики могли предложить свои названия дивизионов в письме на электронный адрес лиги или предложить его на в комментарии к записи на указанном спортивном портале[4]. В результате, 16 августа общее собрание клубов лиги остановилось на варианте, привязанном к географии (Северо-Запад, Центр, Урал-Сибирь, Поволжье)[5].
- 12 августа директор МХЛ Дмитрий Ефимов в Цюрихе встретился с президентом ИИХФ Рене Фазелем[6]. Также представители лиги принимали участие во Всемирном Хоккейном Саммите в Торонто, начавшемся 24 августа[7].
- 20 августа минская «Юность» заявила первых в лиге легионеров из дальнего зарубежья: шведов Хенрика Карллсона и Мартина Сигнал-Бергиуса[8]. Вслед за ними, 17 августа, «Белые Тигры» заявили двух игроков из Чехии: Мартина Шимона и Либора Кадличика[9].
Регулярный чемпионат
Формат
Изначально планировалось разделить команды на три дивизиона[10]. Но планируемый формат решили изменить, в результате этот регулярный чемпионат проходит по следующему формату: 29 команд поделены по географическому принципу на две конференции — Западную и Восточную. Западная конференция включает в себя 15 клубов, поделенных на дивизион Северо-Запад (8 команд) и дивизион Центр (7 команд). Восточная конференция включает в себя 14 клубов, поделенных на равные дивизионы по 7 команд: Урал-Сибирь и Поволжье. Каждая команда играет по 4 матча (2 — дома и 2 — на выезде) с клубами своего дивизиона, 2 матча (1 — дома и 1 — на выезде) — с остальными клубами своей конференции и 1 матч (дома или на выезде) — с клубами не своей конференции. Таким образом
- Каждая команда дивизиона «Северо-Запад» играет 56 матчей
- Каждая команда дивизиона «Центр» играет 54 матча
- Каждые команды дивизионов «Урал-Сибирь» и «Поволжье» играют по 53 матча
Состав дивизионов
| Команды, попавшие в плей-офф |
Основные события
- Чемпионат стартовал 4 сентября 2010 года матчем за Кубок Открытия между финалистами прошлого сезона — командами «Стальные Лисы» и «Кузнецкие Медведи». Матч закончился со счётом 8-1 в пользу «Стальных Лисов». В их составе дважды отличились Евгений Соловьёв и Кирилл Лебедев. Также за команду забивали Сергей Терещенко, Даниил Апальков, Михаил Чурляев и Богдан Потехин. Единственный гол в составе «Кузнецких Медведей» забил в большинстве Антон Капотов.
- 4 сентября, незадолго до матча за Кубок Открытия, состоялась пресс-конференция с участием Владислава Третьяка, Александра Медведева, Владимира Юрзинова и Дмитрия Ефимова. В частности, было сказано, что победитель этого сезона сыграет в молодёжном турнире Hockey Night In Boston[11].
- 16 сентября было объявлено о выходе в продажу альманаха МХЛ, где будут описываться различные события первого сезона лиги[12]. 28 сентября альманах вышел в свет[13].
- 2 октября состоялась первая в сезоне тренерская отставка. Из-за неудовлетворительных результатов с поста тренера тверского «Шерифа» был снят Сергей Золотов, вместо которого был назначен Николай Варянов, работавший до этого в СДЮШОР. Однако Сергей Золотов остался в тренерском штабе клуба[14].
- 11 октября спортивно-дисциплинарный комитет лиги вынес решение по инциденту, произошедшему 7 октября в матче между «Стальными Лисами» и «Локо». В итоге нападающий «Стальных Лисов» Дмитрий Тарасов получил 5 матчей дисквалификации, а игрок Локо Дмитрий Мальцев — 4 матча[15].
- 24 октября в матче между казанским «Барсом» и кировочепецкой «Олимпией» состоялся первый покер в сезоне, автором которого стал нападающий «Барса» Станислав Бочаров. Сам матч закончился со счётом 8-2 в пользу казанской команды[16].
- 25 октября в Екатеринбурге, перед началом матча между «Авто» и тюменским «Газовиком» прошла церемония награждения лучшего снайпера регулярного чемпионата прошлого сезона — Фёдора Малыхина, капитана «Авто». В минувшем сезоне он забросил 42 шайбы в 52 матчах[17].
- 9 ноября в офисе МХЛ состоялся семинар врачей клубов лиги. На встрече обсуждались такие вопросы, как противодействие допингу, спортивная реабилитация и оказание скорой помощи[18]. Вот что сказал по этому поводу руководитель Департамента проведения соревнований МХЛ Игорь Ромашин:
Врачи обсудили многие важные вопросы. Уверен, всем участникам эта встреча принесла неоценимую пользу. Предполагаем, что в дальнейшем подобные семинары будут проводиться регулярно, ведь в спортивной медицине постоянно появляются новые лекарства и методики. Например, сегодня прозвучало много интересного, связанного с изменениями в антидопинговой программе.
— [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=3131&SECTION_ID=1 Официальный сайт МХЛ]
Позже, в этот же день в рамках товарищеского турнира в Санкт-Петербурге состоялся матч между «Серебряными Львами» и молодёжной командой шведского АИКа, в котором питерская команда потерпела сокрушительное поражение со счётом 1-6. Единственным голом в составе «Серебряных Львов» отметился Никита Церенок[19]. Днём спустя «Серебряные Львы» снова проиграли «СКА-1946» со счётом 4-5[20]. 11 ноября в решающем матче СКА-1946 проиграл АИКу со счётом 3-4[21].
Таким образом, итоговая таблица турнира выглядит следующим образом:
- АИК
- СКА-1946
- Серебряные Львы
- 16 ноября уфимский «Толпар» вчистую разгромил «Белых тигров» из Оренбурга со счётом 15-2(8:0, 1:1, 6:1). Хет-триком в составе хозяев отметился Артём Гареев. Старший тренер оренбуржской команды Дмитрий Романов так сказал об игре клуба:
Дмитрий Романов:
<…>В повторном поединке команда вышла на лёд вообще в непонятном состоянии. С таким настроем мы не могли рассчитывать на достойный результат. Хотя на собрании разбирали моменты, говорили ребятам, что «Толпар» будет всеми силами пытаться отыграться за поражение, будет давить, наседать на ворота. Видимо, наша речь до ребят не дошла. Может быть, сказались психология и мысли, что достаточно выиграть один матч, а дальше действовать как получится. В проигранной встрече у нас не нашлось лидера, кто мог бы повести за собой коллектив.
— [hcsalavat.ru/news/10251/ Официальный сайт ХК Салават Юлаев]
А вот мнение главного тренера уфимцев Александра Семака:
Александр Семак:
<…>матч показал, что с первых минут парни всеми силами лезли вперёд, создавали моменты. Когда счет стал более-менее крупным, обрели уверенность. Да, несколько шайб в нашем исполнении получились курьезными. Такие матчи показывают, что в МХЛ не все зависит от мастерства, важны правильный настрой и большое желание.
— [hcsalavat.ru/news/10251/ Официальный сайт ХК Салават Юлаев]
Кубок вызова
Во второй сезон МХЛ Кубок вызова — матч между лучшими игроками Запада и Востока, решено провести 12 февраля 2011 года в Уфе, где была показана наибольшая посещаемость местной молодёжной команды «Толпар». К проведению матча будут приурочены различные мероприятия[22]. Председатель правления КХЛ Александр Медведев так сказал о Кубке ВызоваАлександр Медведев:
26 октября были определены главные тренеры команд. Планировалось, что сборную Западной конференции будет возглавлять старший тренер «Красной Армии» Вячеслав Буцаев. Однако из-за того, что он был отправлен в тренерский штаб взрослого ЦСКА, Западом руководил главный тренер рижского «Динамо» Леонидс Тамбиевс[23]. Сборную Востока возглавлял лучший тренер прошедшего сезона, главный тренер «Стальных Лисов» Евгений Корешков[24]. Днём спустя были определены капитаны команд. Капитаном Запада стал Никита Точицкий, нападающий СКА-1946, лидировавший в списке бомбардиров с набранными 38(6+32) очками по системе гол+пас. Сборную Востока возглавил форвард «Барса» Станислав Бочаров[25]. 3 ноября было объявлено начало голосования болельщиков на стартовые составы команд[26].Мы решили развести эти события. Матч звезд, как и планировалось ранее, пройдет в городе на Неве, а Кубок вызова перенесен в Уфу. Зачем мешать в кучу два больших события? Пусть будет не одно, а два ярких хоккейных зрелища.— mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=1738&SECTION_ID=23
Кубок мира
Идея проведения Кубка мира среди молодёжных клубов возникла на встрече между Рене Фазелем и Дмитрием Ефимовым в Цюрихе. 4 октября Кубок мира был официально учреждён. Было объявлено, что в ежегодном турнире будут принимать участие обладатель Кубка Харламова, две молодёжные команды Северной Америки и три клуба, представляющие Европу[27]. Однако данную формулу ещё должна утвердить ИИХФ. По словам Дмитрия Ефимова, североамериканские представители уже дали устное согласие[28].
Итоговая таблица
*Выделены команды, вышедшие в плей-офф
Команда, обеспечившая себе место в плей-офф
Команда не попавшая в плей-офф
- М — место в дивизионе, И — игр, В — выигрышей, ВО — выигрышей в овертайме, ВБ — выигрышей по буллитам, П — поражений, ПО — поражений в овертайме, ПБ — поражений по буллитам, Ш забитые-пропущенные шайбы, ±Ш — разница шайб, О — очков
|
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Сборная команда МХЛ «Красные звёзды»
Идеи создания сборной МХЛ, представляющей лигу на международной арене появились ещё в феврале 2010 года. Однако только 14 октября были назначены тренеры: главным тренером стал наставник Толпара Александр Семак, помощниками стали Вячеслав Буцаев, главный тренер Красной Армии, и Александр Соколов, главный тренер Реактора из Нижнекамска[29]. Первые свои матчи сборная МХЛ проведёт в период с 28 декабря 2010 года до 4 января 2011 года в США, кде сыграет с командами из военной академии Вест-Пойнт, колледжа Холи Кросс, Йельского и Бостонского университетов и двумя сборными Восточной молодёжной лиги США[30]. В конце ноября стало известно, что команда получит название «Красные Звёзды». 29 ноября МХЛ представила форму команды, выполненную в гамме российского триколора с эмблемой МХЛ впереди. Вылет в США должен был состояться 26 декабря, однако был отменён из-за плохой погоды в Нью-Йорке[31]. Однако команда смогла вылететь только утром 27 декабря. Из-за этих проблем от матча с командой Колледжа Святого Креста пришлось отказаться[32].
Расписание североамериканского турне «Красных звёзд»
| 27.12.2010 | «Красные звёзды» | отменён | Колледж Святого Креста |
| 28.12.2010 | «Красные звёзды» | |
Арми Блэк Найтс |
| 29.12.2010 | «Красные звёзды» | |
Йель Булдогс |
| 01.01.2011 | «Красные звёзды» | |
Сборная всех звёзд конференции Золотой Шпоры GOJHL |
| 03.01.2011 | «Красные звёзды» | |
Сборная всех звёзд Среднезападной конференции GOJHL |
| 04.01.2011 | «Красные звёзды» | |
Веллингтон Дьюкс |
Лучшие игроки по месяцам
| Месяц | Лучший вратарь | Лучший защитник | Лучший нападающий |
|---|---|---|---|
| Сентябрь | Рафаэль Хакимов (Толпар) | Алексей Марченко (Красная армия) | Никита Точицкий (СКА-1946) |
| Октябрь | Денис Ковалёв (Минские Зубры) | Егор Яковлев (Барс) | Антон Бурдасов (Белые Медведи) |
| Ноябрь | Павел Шегало (Крылья Советов) | Егор Карп (Барс) | Кирилл Полозов (Толпар) |
| Декабрь | Александр Заливин (Шериф) | Иван Бойко (Авто) | Филипп Савченко (Авто) |
| Январь | Александр Пасечник (Химик) | Мартиньш Порейс (ХК Рига) | Кирилл Полозов (Толпар) |
| Февраль | Рафаэль Хакимов (Толпар) | Александр Осипов (Амурские Тигры) | Владислав Картаев (Толпар) |
| Март | Рафаэль Хакимов (Толпар) | Егор Яковлев (Барс) | Станислав Бочаров (Барс) |
| Апрель | Дмитрий Волошин (Стальные Лисы) | Дмитрий Орлов (Кузнецкие Медведи) | Максим Кицын (Кузнецкие Медведи) |
Плей-офф
Право на попадание в плей-офф получили команды, занявшие 1-4 места в дивизионах. Второй этап чемпионата начался 11 марта 2011 года. Все серии, кроме финальной, будут проводиться до трёх побед[33].
| Четвертьфиналы конференций | Полуфиналы конференций | Финалы конференций | Финал Кубка Харламова | |||||||||||||||
| 1сз | Химик | 3 | ||||||||||||||||
| 4ц | Крылья Советов | 1 | ||||||||||||||||
| 1сз | Химик | 3 | ||||||||||||||||
| 2ц | Амурские Тигры | 2 | ||||||||||||||||
| 2ц | Амурские Тигры | 3 | ||||||||||||||||
| 3сз | Локо | 0 | ||||||||||||||||
| 1сз | Химик | 1 | ||||||||||||||||
| Западная конференция | ||||||||||||||||||
| 1ц | Красная Армия | 3 | ||||||||||||||||
| 2сз | ХК Рига | 0 | ||||||||||||||||
| 3ц | Мытищинские Атланты | 3 | ||||||||||||||||
| 1ц | Красная Армия | 3 | ||||||||||||||||
| 3ц | Мытищинские Атланты | 0 | ||||||||||||||||
| 1ц | Красная Армия | 3 | ||||||||||||||||
| 4сз | Алмаз | 2 | ||||||||||||||||
| 1ц | Красная Армия | 4 | ||||||||||||||||
| 1ус | Стальные Лисы | 0 | ||||||||||||||||
| 1п | Толпар | 3 | ||||||||||||||||
| 4ус | Белые Медведи | 2 | ||||||||||||||||
| 1п | Толпар | 3 | ||||||||||||||||
| 3п | Белые Тигры | 0 | ||||||||||||||||
| 2ус | Омские Ястребы | 1 | ||||||||||||||||
| 3п | Белые Тигры | 3 | ||||||||||||||||
| 1п | Толпар | 2 | ||||||||||||||||
| Восточная конференция | ||||||||||||||||||
| 1ус | Стальные Лисы | 3 | ||||||||||||||||
| 2п | Барс | 0 | ||||||||||||||||
| 3ус | Авто | 3 | ||||||||||||||||
| 1ус | Стальные Лисы | 3 | ||||||||||||||||
| 3ус | Авто | 0 | ||||||||||||||||
| 1ус | Стальные Лисы | 3 | ||||||||||||||||
| 4п | Реактор | 2 | ||||||||||||||||
Итоговое положение команд
| Место | Команда |
|---|---|
| 1 |  Красная Армия
|
| 2 | Стальные Лисы
|
| 3 | Толпар
|
| 4 | Химик
|
| 5 | Авто
|
| 6 | Амурские Тигры
|
| 7 | Мытищинские Атланты
|
| 8 | Белые Тигры
|
| 9 | Омские Ястребы
|
| 10 |  ХК Рига
|
| 11 | Локо
|
| 12 | Белые Медведи
|
| 13 | Алмаз
|
| 14 | Барс
|
| 15 | Реактор
|
| 16 | Крылья Советов
|
| 17 | Газовик
|
| 18 | СКА-1946
|
| 19 |  Минские зубры
|
| 20 | МХК «Спартак»
|
| 21 | Русские Витязи
|
| 22 | Шериф
|
| 23 | Юность
|
| 24 | Чайка
|
| 25 | Кузнецкие Медведи
|
| 26 | Олимпия
|
| 27 | Сибирские Снайперы
|
| 28 | Серебряные Львы
|
| 29 | Ладья
|
Лучшие игроки по раундам
| Раунд | Лучший вратарь | Лучший защитник | Лучший нападающий |
|---|---|---|---|
| 1/8 финала | Андрей Стельмах (Амурские Тигры) | Алексей Марченко (Красная армия) | Никита Гусев (Красная армия) |
| 1/4 финала | Сергей Гайдученко (Красная армия) | Игорь Ожиганов (Красная армия) | Сергей Емелин (Толпар) |
| 1/2 финала | Сергей Гайдученко (Красная армия) | Михаил Пашнин (Красная армия) | Никита Гусев (Красная армия) |
| серия за 3-е место финал |
Сергей Гайдученко (Красная армия) | Михаил Григорьев (Толпар) | Никита Гусев (Красная армия) |
Обладатели индивидуальных призов
| Трофей | Обладатель |
|---|---|
| Приз имени Бориса Михайлова (Лучшему бомбардиру) |
Кирилл Полозов (Толпар) |
| Приз имени Бориса Майорова (Лучшему снайперу) |
Сергей Емелин (Толпар) |
| Приз имени Вячеслава Фетисова (Лучшему защитнику) |
Алексей Марченко (Красная Армия) |
| Приз имени Владислава Третьяка (Лучший вратарь) |
Рафаэль Хакимов (Толпар) |
| Приз имени Виталия Давыдова (MVP плей-офф) |
Никита Гусев (Красная Армия) |
| Приз имени Владимира Юрзинова (Лучший тренер) |
Вячеслав Буцаев (Красная Армия) |
Напишите отзыв о статье "Чемпионат МХЛ в сезоне 2010/2011"
Ссылки
[mhl.khl.ru/ Официальный сайт МХЛ]
Примечания
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=1941&SECTION_ID=2 Утверждена стратегия МХЛ] (рус.). Официальный сайт МХЛ (29 июня 2010). Проверено 24 сентября 2010. [www.webcitation.org/68Z3ZIYle Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [mhl.khl.ru/upload/YHL_Strategy_2010.pdf СТРАТЕГИЯ РАЗВИТИЯ МОЛОДЕЖНОЙ ХОККЕЙНОЙ ЛИГИ В СРЕДНЕСРОЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ] (PDF). Официальный сайт МХЛ (28 июня 2010). Проверено 24 сентября 2010. [www.webcitation.org/68Z3aNCkz Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [www.championat.ru/hockey/news-547501.html "Феникс" переименован в МХК "Химик"] (рус.). Чемпионат.ру (17 июля 2010). Проверено 24 сентября 2010.
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=1973 Дивизион твоего имени!] (рус.). Официальный сайт МХЛ (5 июля 2010). Проверено 24 сентября 2010. [www.webcitation.org/68Z3atowN Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/2010/08/16/news-572939.html МХЛ подвела итоги конкурса «Дивизион твоего имени!»] (рус.). Чемпионат.ру (16 августа 2010). Проверено 24 сентября 2010.
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=2178&SECTION_ID= Фазель: «Внимательно следим за МХЛ!»] (рус.). Официальный сайт МХЛ (12 августа 2010). Проверено 24 сентября 2010. [www.webcitation.org/68Z3boxnM Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=2267&SECTION_ID=2 Канадский саммит] (рус.). Официальный сайт МХЛ (23 августа 2010). Проверено 24 сентября 2010. [www.webcitation.org/68Z3ctMRX Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=2260 «Юность» заявила шведов] (рус.). Официальный сайт МХЛ (20 августа 2010). Проверено 24 сентября 2010. [www.webcitation.org/68Z3dnMqr Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [www.championat.ru/hockey/news-573895.html Участники МХЛ продолжают пополняться легионерами] (рус.). Чемпионат.ру. Проверено 24 сентября 2010.
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=1728&SECTION_ID=2 Новый регламент] (рус.). Официальный сайт МХЛ (25 мая 2010). Проверено 24 сентября 2010. [www.webcitation.org/68Z3esJ1p Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=2369&SECTION_ID=2 МХЛ начала путь к новым вершинам] (рус.). Официальный сайт МХЛ (4 сентября 2010). Проверено 24 сентября 2010. [www.webcitation.org/68Z3fvKv3 Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/2010/09/16/news-600349.html МХЛ выпустит свой первый альманах] (рус.). Чемпионат.ру (16 сентября 2010). Проверено 24 сентября 2010.
- ↑ [www.championat.ru/hockey/news-611569.html Вышел в свет альманах МХЛ] (рус.). Чемпионат.ру (28 сентября 2010). Проверено 28 сентября 2010.
- ↑ [www.championat.ru/hockey/news-615007.html Варянов назначен главным тренером «Шерифа»] (рус.). Чемпионат.ру (2 октября 2010). Проверено 7 октября 2010.
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=2743&SECTION_ID=2 Спортивно-дисциплинарный комитет сообщает] (рус.). Официальный сайт МХЛ (11 октября 2010). Проверено 11 октября 2010. [www.webcitation.org/68Z3h2eWE Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [mhl.khl.ru/report/187/?idgame=29399 Протокол игры] (рус.). Официальный сайт МХЛ (24 октября 2010). Проверено 26 октября 2010. [www.webcitation.org/68Z3hw3Di Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=2966 Снайперский приз] (рус.). Официальный сайт МХЛ (25 октября 2010). Проверено 25 октября 2010. [www.webcitation.org/68Z3itpcL Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/news-650148.html Состоялся семинар врачей клубов МХЛ]. Чемпионат.ру (9 ноября 2010). Проверено 10 ноября 2010.
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/news-650288.html «Серебряные Львы» крупно уступили шведскому АИКу] (рус.). Чемпионат.ру (9 ноября 2010). Проверено 10 ноября 2010.
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/news-651230.html «СКА-1946» обыграл «Серебряных Львов»] (рус.). Чемпионат.ру (11 ноября 2010). Проверено 11 ноября 2010.
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/news-652110.html Шведский АИК выиграл турнир в Санкт-Петербурге] (рус.). Чемпионат.ру (11 ноября 2010). Проверено 11 ноября 2010.
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=1729&SECTION_ID=23 Уфа ждет Кубок Вызова!] (рус.). Официальный сайт МХЛ (25 мая 2010). Проверено 7 октября 2010. [www.webcitation.org/68Z3jpyKx Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=3620&SECTION_ID=23 Тамбиев возглавит сборную Запада] (рус.). Официальный сайт МХЛ (17 декабря 2010). Проверено 18 декабря 2010. [www.webcitation.org/68Z3ki5k7 Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [www.championat.ru/hockey/news-637290.html МХЛ определила тренеров на Кубок Вызова] (рус.). Чемпионат.ру (26 октября 2010). Проверено 26 октября 2010.
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/news-638114.html МХЛ назвала капитанов команд на Кубок Вызова] (рус.). Чемпионат.ру (27 октября 2010). Проверено 27 октября 2010.
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=3070&SECTION_ID=23 Второй суперматч за Кубок Вызова] (рус.). Официальный сайт МХЛ (3 ноября 2010). Проверено 10 ноября 2010. [www.webcitation.org/68Z3lfHD5 Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/news-617221.html КХЛ, МХЛ и НХЛ учредили Кубок мира среди молодёжных команд] (рус.). Чемпионат.ру (4 октября 2010). Проверено 4 октября 2010.
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=2718&SECTION_ID=1 Организация Кубка мира уже началась] (рус.). Официальный сайт МХЛ (7 октября 2010). Проверено 5 декабря 2010. [www.webcitation.org/68Z3meUVw Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/news-625986.html Назначены тренеры сборной МХЛ] (рус.). Чемпионат.ру (13 октября 2010). Проверено 13 октября 2010.
- ↑ [www.championat.ru/hockey/_mhl/news-627954.html Сборная МХЛ в декабре отправится в турне по США] (рус.). Чемпионат.ру (16 октября 2010). Проверено 17 октября 2010.
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=3744 Отмена рейса «Красных Звезд»] (рус.). Официальный сайт МХЛ (26 декабря 2010). Проверено 26 декабря 2010. [www.webcitation.org/68Z3ndUIa Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=3753 «Красные Звезды» вылетели в США] (рус.). Официальный сайт МХЛ (27 ноября 2010). Проверено 27 декабря 2010. [www.webcitation.org/68Z3obTwc Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
- ↑ [mhl.khl.ru/news/index.php?ELEMENT_ID=4636 Определены пары плей-офф Кубка Харламова] (рус.). Официальный сайт МХЛ (6 марта 2011). [www.webcitation.org/68Z3pYKs8 Архивировано из первоисточника 20 июня 2012].
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат МХЛ в сезоне 2010/2011
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.
Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.
Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.
Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
