Шалом, Авраам
| Авраам Шалом ивр. אברהם שלום<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1981 — 1986 | ||
| Предшественник: | Авраам Ахитув | |
| Преемник: | Йосеф Хармелин | |
| Рождение: | 7 июля 1928 Вена | |
| Смерть: | 19 июня 2014 (85 лет) | |
| Имя при рождении: | Авраам Бендор | |
Авраам Шалом (род. Авраам Бендор, 7 июля 1928, Вена, Австрия — 19 июня 2014) — деятель израильских вооружённых сил и спецслужб. В 1980—1986 годах директор Общей службы безопасности (ШАБАК), откуда был вынужден уйти после дела о маршруте номер 300.
Биография
Авраам Бендор родился в Вене в 1928 году. После аншлюса его семья подверглась преследованиям и в конце концов в 1939 году бежала в подмандатную Палестину[1], где поселилась в Тель-Авиве. В 1946 году Авраам вступил в «Пальмах», служил в отрядах «Пальям» в кибуцах Ягур и Маоз-Хаим. Во время Войны за независимость Израиля участвовал в обороне Мишмар-ха-Эмека, установлении израильского контроля над Галилеей и Негевом, боях за Лидду, Рамлу и Латрун. Уволился из вооружённых сил в конце 1949 года и в 1950 году поступил на службу в Общую службу безопасности (ШАБАК).
В ШАБАКе Авраам Шалом вначале работал в оперативном отделе в Хайфе, но уже в 1952—1954 годах возглавлял оперативные отделы на юге страны и в Иерусалиме. После трёхлетней миссии за границей некоторое время проработал в другой израильской спецслужбе — «Моссаде». В 1959 году вернулся в ШАБАК и вскоре был назначен директором оперативного управления. В 1960 году Шалом, на тот момент ещё заместитель директора оперативного управления, был членом группы, похитившей в Аргентине нацистского преступника Адольфа Эйхмана[2][3]. После убийства израильских спортсменов на мюнхенской Олимпиаде Шалом был в 1972 году назначен директором охранного управления ШАБАКа.
В 1980 году Авраам Шалом стал директором ШАБАКа. В период, когда Шалом занимал эту должность, ШАБАК раскрыл «Еврейское подполье», члены которого совершили ряд терактов против арабского населения Западного берега реки Иордан. В 1986 году, однако, ему пришлось оставить пост из-за скандала вокруг действий его службы в связи с делом о маршруте номер 300. Двое из палестинских боевиков, совершивших в апреле 1984 года теракт в автобусе номер 300, были захвачены живыми и допрашивались сотрудниками ШАБАК, после чего были убиты — по словам высокопоставленных сотрудников организации, по личному приказу Шалома. Вслед за убийством террористов была сделана попытка скрыть факты от общественности[4]. Шалом был в числе сотрудников ШАБАКа, помилованных в связи с этим делом президентом Израиля Хаимом Герцогом. В прессе сообщалось, что в прошении о помиловании Шалом писал президенту, что все его действия совершались «с согласия и по распоряжению» начальства (то есть премьер-министра Израиля), но Ицхак Шамир, бывший главой правительства в 1984 году, отверг обвинения в причастности к этому делу[5].
После увольнения из спецслужб Шалом занял высокий административный пост в корпорации Шауля Айзенберга, став в ней вторым бывшим деятелем спецслужб после Давида Кимхи[6]. Позже он сблизился с левым политическим лагерем в Израиле, в частности выступив в поддержку Женевской инициативы — неофициального проекта мирного соглашения между Израилем и палестинцами, предусматривавшего ликвидацию еврейских поселений и раздел Иерусалима. В 2012 году в документальном фильме «Привратники» Шалом также выступал с критикой обращения израильских властей с палестинцами[3].
Напишите отзыв о статье "Шалом, Авраам"
Примечания
- ↑ Гиль Кейсари. [jpress.org.il/Olive/APA/NLI_Heb/SharedView.Article.aspx?parm=QE7mIJbcZAYDBxrnNotf9Uf0BKe7MJC8oRQL%2F1tujbawagxjE8GUC9Whq352buQoYw%3D%3D&mode=image&href=MAR%2f1986%2f05%2f30&page=11&rtl=true Хазак сказал Шалому: «Если ты не уйдёшь в отставку, в тюрьме буду сидеть не я»] (иврит). Маарив (30 мая 1986). Проверено 12 января 2015.
- ↑ Авнер Авраами. [www.haaretz.co.il/misc/1.1200898 50 лет со дня похищения Эйхмана. Четверо из участников операции помнят каждую деталь тех дней] (иврит). Га-Арец (7 мая 2010). Проверено 12 января 2015.
- ↑ 1 2 Isabel Kershner. [www.nytimes.com/2014/06/20/world/middleeast/avraham-shalom-hunter-of-eichmann-dies-at-86.html?_r=0 Avraham Shalom, 86, Israeli Spy Chief Who Hunted Eichmann, Dies]. The New York Times (June 19, 2014). Проверено 12 января 2015.
- ↑ Gidi Weitz. [www.haaretz.com/print-edition/news/newly-released-papers-reveal-how-shin-bet-tried-to-hide-bus-300-killings-1.386889 Newly released papers reveal how Shin Bet tried to hide 'Bus 300' killings]. Haaretz (September 27, 2011). Проверено 12 января 2015.
- ↑ Аттила Шомпалави. [www.ynet.co.il/articles/0,7340,L-4532254,00.html Умер бывший начальник ШАБАКа Авраам Шалом] (иврит). Ynet (19 июня 2014). Проверено 12 января 2015.
Jonathan Broder. [articles.chicagotribune.com/1986-08-07/news/8602260771_1_pardons-avraham-shalom-shin-bet Israeli Security Chief`s Pardon Upheld]. Chicago Tribune (August 07, 1986). Проверено 12 января 2015. - ↑ Одед Сорер. [jpress.org.il/Olive/APA/NLI_Heb/SharedView.Article.aspx?parm=QE7mIJbcZAYDBxrnNotf9Zn7Ayv%2BaxhaTMx0T46E2ILNGD4W95wED2GGS%2BiR9kO2Yw%3D%3D&mode=image&href=MAR%2f1986%2f12%2f10&page=12&rtl=true Авраам Шалом присоединяется к группе Айзенберга.] (иврит). Маарив (10 декабря 1986). Проверено 12 января 2015.
Ссылки
• [www.shabak.gov.il/heritage/heads/pages/ben-dor.aspx Авраам Шалом (Бен-Дор)] на сайте ШАБАК (иврит)
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Шалом, Авраам
Анна Михайловна покачала головой.– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
