Щит

Щит — ручное, военное, оборонительное снаряжение, предназначенное для защиты носителя от холодного и метательного оружия. Щит держат за рукоять или носят на руке, продетой через ремни.

Щиты появились в глубокой древности, однако уже к Позднему Средневековью их значение уменьшилось по причине совершенствования доспехов и развития фехтования. С распространением огнестрельного оружия щиты утратили боевую ценность. Тем не менее, в последующее время в странах Европы имело место изготовление декоративных щитов (которые являлись репликой средневековых щитов, но не были предназначены для практического использования — они служили для украшения помещений в замках и дворцах аристократии).

В ходе Первой мировой войны, в условиях позиционной войны вновь получили распространение металлические щиты для защиты пехотинцев.

История и классификация

Исторические щиты можно условно разделить на пять типов: древние первичные, древние, маленькие (фехтовальные), обычные и большие (стационарные).

Древние (первичные)

Это древнейший тип щитов, от которого происходят щиты последующих эпох. При этом они не исчезли, а продолжали существовать у многих народов. Эти щиты, в свою очередь, можно разделить на два подтипа: происходящие от простой палки или дубинки, которыми наносят и отражают удары и происходящие от шкуры животного, наброшенной на руку (как у титанов на Пергамском алтаре, хотя так же использовали свой плащ и позднейшие фехтовальщики).

Некоторые щиты первого подтипа представляют из себя просто дубинку или палку с защищённой рукояткой посередине. Защита руки осуществлялась выдалбливанием в дереве рукоятки или прикрытием её маленьким куском кожи, коры или каким-либо плетением. Отражение ударов таким щитом требовало от воина большой ловкости. Иногда роль щита играла даже верёвка, натянутая спереди дубинки, как тетива лука. Некоторые деревянные щиты в Африке и австралийские щиты тамаранги делали из более массивного дерева. Они довольно узки или даже сильно сужаются от центра к концам, имеют выдолбленную изнутри рукоятку. Предназначались для боёв на дубинках.

Дальнейший путь развития щитов первой подкатегории — это увеличение площади кожаной защиты руки на длину всей палки, а второй — расправление шкуры на палке. В конечном результате получается одно и то же — простой кожаный щит. Соответственно, при разрастании деревянного прикрытия руки возникает сплошной деревянный щит. То же относится к плетению или коре.

Древние

Эти щиты происходят от первичных и имеют разные размеры. Иногда они закрывали воина от щеки до колена, но чаще их диаметр не превышал 70 см, а вес составлял всего 0,5 кг.

Такие щиты изготавливаются из сплошного дерева, коры, плетутся из растительных волокон или прутьев, делаются из кожи. Последние могли иметь только одну центральную распорку (зулусы) или чаще представляли собой плетёный из прутьев каркас, обтянутый кожей. Прочности их хватало, чтобы отражать стрелы, лёгкие дротики и удары простейшего холодного оружия, так как прутья и кожа пружинили и не поддавались снаряду. Или оружие пробивало щит, но застревало в нём. К данной категории защитного снаряжения относилась, например, греческая пелта.

Некоторые щиты были обтянуты шкурой с шерстью, как часто делали в Африке, или имели набивку из шерсти, перьев, травы или даже бумаги между двумя слоями кожи, как у некоторых равнинных индейцев. Это повышало его амортизирующее качество.

Кожаные щиты не всегда имели каркас из прутьев. Это мог быть просто круг или овал из ороговевшей сырой кожи. Но он мог также изготовлятся из очень толстой, специально выделанной кожи, которая не только выдерживала удары холодным оружием, но и могла отразить рикошетный мушкетный выстрел. Такой щит VIII в. до н. э. найден в ходе археологических раскопок в Ирландии. Подобные делали североамериканские индейцы и масаи.

Некоторые народы в Мексике использовали для щитов панцири черепахи. Щиты могли иметь и некоторые усовершенствования. Так апачи прикрепляли на своих щитах зеркала для ослепления противника. У африканцев же с внутренней стороны щита могло помещаться от трёх до шести метательных клинков — молний.

Малые

Вторую разновидность представляли собой малые и даже миниатюрные щиты, чаще имеющие круглую форму и 40—70 сантиметров в диаметре. Иногда даже всего чуть больше 10-и сантиметров. Существуют подобные щиты и других форм: квадратные или вытянутые. Последние (итальянские тарги), могут иметь причудливые очертания, часто с различными выступами или с несколькими шипами по краю. Длинный узкий щит может быть лишь немного шире прикрываемой руки. Эти щиты сравнительно легки, обычно от 1 до 2,5 кг. Предназначены были для поединков, то есть для отражения в первую очередь ударов ручного оружия, в том числе и тяжёлого.

Маленький щит делался из прочного дерева, обтягивался кожей и оковывался железом по краю. Были и полностью железные. Кроме того, такие щиты могли быть плоскими или иметь вид полусферы. И даже выгнутыми в обратную сторону, как маленькие разновидности «тарча» — рыцарского турнирного щитка. Конфигурация чаще была круглой, но, например, тот же тарч мог быть и прямоугольным, и треугольным (французский тарч экю). Часто имелся вырез для копья. Закрепляли его неподвижно с левой стороны. Основное предназначение — отводить в сторону удар копья.

Другие маленькие щиты держали за рукоятку посередине, как это делали, например, хевсурские фехтовальщики. Так же держали и маленькие европейские фехтовальные кулачные щиты боче. Европейские фехтовальные щиты рондаши часто были снабжены шипами, приспособлениями для захвата и ломки клинков противника в виде зубчатой каймы, выпуклого орнамента или отверстий в двойном корпусе щита. Они иногда снабжались лампами (фонарный щит или рондаш траншейный), которые или просто подвешивались спереди на крюке, или находились в особом кожухе на внутренней стороне щита, а светили вперёд через открывающееся окошко. Тарч шотландцев (таргет, тарж) также снабжался направленным вперёд отвинчивающимся шипом, который хранился в мешочке на внутренней подкладке щита. Рондаши иногда имели сбоку латную руку с перчаткой (в свою очередь снабжённой парой зубчатых шипов-шпаголомов). Или, наоборот, от щита отходило железное покрытие для верхней части руки. В русской же разновидности тарча — крепостном щите латная рука с длинным остриём проходила перпендикулярно через его середину.

На Востоке тоже иногда старались оснастить чем-нибудь маленькие щиты. Так в Индии щиты маду ([commons.wikimedia.org/w/index.php?title=Category:Madu&oldid=98686860 madu, maru, singuata]) имели с двух сторон по два длинных рога антилопы со стальными наконечниками на концах, а то и с шипом спереди. Впрочем, это оружие могло быть и вовсе без щитка, что ещё больше сближает его с щитами первичного типа.

Обычные

К третьей категории можно отнести щиты, применявшиеся в армиях государств всех времён и народов. Сюда надо отнести и тяжёлые деревянные щиты викингов. Характерным примерами могут служить бронзовые гоплоны и асписы греческих гоплитов, деревянный скутум — римских легионеров и щиты русских воинов. Удлинённые миндалевидные щиты средневековья тоже относятся к этой категории. Хотя даже в Средневековье существовали и особым способом изготовленные плетёные из прутьев щиты (калкан), но чаще они собирались из массивных железных деталей, дерева и кожи (а иногда и целиком оковывались бронзой), весили до 10 килограммов и были очень прочны. Держали их или за одну рукоятку, или использовали две, просовывая в одно руку по локоть. Были и варианты с тремя ручками, для комбинирования способов захвата. Кроме обычной ручки с петлями под локоть и кисть, они, будучи для одной руки часто слишком тяжёлыми, снабжались ремнем, перебрасывавшимся через плечо.

Иногда они снабжались шипами. Щиты ассирийцев имели даже несколько шипов, причём устрашающего размера. Однако щиты с шипами, естественно, могли быть только у первого ряда воинов. Также большие европейские фехтовальные щиты имели по краю острия и различные выступы.

Тяжёлая пехота средневековья, однако, не использовала ручные щиты, так как для употребления пики, алебарды, или арбалета требовались обе руки.

Большие (стационарные)

Последнюю разновидность щитов очень трудно как-то обозначить по весу и форме — и вес, и форма могли быть любыми. Общим свойством щитов данной категории было то, что ими не наносили и не отражали ударов — за ними просто прятались.

Появились щиты данного назначения, видимо, одновременно с метательным оружием. Ручки для переноски и подвески они также могли иметь самые разнообразные — именно потому, что в бою, как правило, такой щит в руках не держали. Некоторые из щитов этой категории переносились специальным воином — щитоносцем, а иногда и не одним. В таком случае щит переходил в разряд средств коллективной защиты.

Наиболее оригинальными были ассирийские щиты, снабжённые козырьком. Они защищали от обстрела не только спереди, но и, частично, сверху. Щитоносцы же вели наблюдение через смотровые щели.

В средневековой Европе большие щиты назывались мантелетами. Сделаны они могли быть из чего угодно — в диапазоне от ивовых прутьев до лучшей стали.

Генуэзскими стрелками использовался щит павеза, служивший одновременно и защитой от стрел, и подпоркой для арбалета.

В XVI веке производились цельнометаллические противопульные щиты, но их вес достигал 12-20 килограммов.

В Европе большие щиты использовались до XVII века.

Современные противоударные щиты

В дальнейшем, щиты получили распространение в полиции и тюремной охране. На рубеже 1960–1970-х годов противоударные щиты поступили на вооружение специальных подразделений полиции США, Японии и ряда иных капиталистических государств. Щиты обеспечивали защиту от ударов холодным и импровизированным оружием и метательных снарядов (камней, бутылок и т. д.).

Противоударные щиты нередко изготавливают из прозрачного пластика, либо имеют вставку из него на уровне глаз, благодаря чему можно наблюдать окружающую обстановку и координировать свои действия.

Как правило, противоударные щиты находятся на вооружении отдельных категорий сотрудников правоохранительных органов и сил безопасности, а также отдельных категорий военнослужащих (жандармерии, внутренних войск, военной полиции, миротворческих подразделений сил ООН), которые обучены тактике их применения.

Известны случаи изготовления и использования противоударных щитов кустарного производства: в частности, зимой 2013—2014 года такие щиты применялись активистами «Евромайдана» в столкновениях с «Беркутом».

Противопульные щиты

Противопульные щиты нескольких различных конструкций использовались в ходе Первой мировой войны подразделениями русской армии: наибольшее распространение получили крепостной щит (который весил более 1 пуда) и полевой щит (который весил около 26 фунтов). Большая часть щитов была утрачена во время великого отступления 1915 года.

В СССР передвижные бронированные щитки с амбразурой для стрельбы лёжа из винтовки (треугольные, из броневой стали) начали выпускать для Красной Армии после начала советско-финской войны, во время войны был разработан новый способ их применения в наступлении на укреплённые позиции противника в зимних условиях: бойцы устанавливали щитки на лыжи и толкали перед собой. Всего, до окончания войны на предприятиях Ленинграда было изготовлено 50 тысяч щитов.

Щиты производились и применялись в ходе Великой Отечественной войны (в частности, в ходе обороны Ленинграда).

В последующее время, противопульные баллистические щиты остались на вооружении полицейских и антитеррористических подразделений специального назначения. Сначала такие щиты изготавливали из броневой стали, а затем — с использованием баллистических тканей (кевлар, арамидные волокна) полимеров и т. д. Современные противопульные щиты выпускают в нескольких основных вариантах:

• «тактические щиты» (лёгкие одноручные щиты массой от 6,4 до 8 кг, сравнительно небольших размеров, которые могут использовать бойцы штурмовых групп; они обеспечивают защиту от осколков, ружейной дроби, картечи и пистолетных пуль калибра 9×19 мм или 11,43×23 мм);

• в качестве примера, можно привести советский БЗТ-75 (трапециевидный одноручный щит из титанового сплава, массой 5,5 кг и площадью 21,2 дм²)

• тяжёлые (обеспечивают большую площадь защиты, но имеют большую массу и перемещаются щитоносцем)

• в качестве примера, можно привести щит «PROTECH NATO High Treat», который находится на вооружении штурмовых групп Великобритании

• передвижные (обеспечивают защиту от пуль автоматных и винтовочных патронов, используются в качестве средства коллективной защиты, перемещаются на колёсиках)

• в качестве примера, можно привести щит «PROTECH Phoenix IV», который находится на вооружении штурмовых групп Великобритании

Некоторые модели современных щитов оснащены амбразурой для ведения огня, смотровым окном или фонарём

Символизм щита

Щиты имеют большое символическое значение в культуре и мифологии различных народов мира. В ряде мифов щиты играют важную роль. В религии языческих народов особый щит почитался священным знаком божественного покровительства.

• так, в Греции изобретение щита приписывают братьям Прету и Акрисию во время войны между близнецами за власть в Аргосе. Некоторые щиты героям вручали боги, такие щиты имели сверхъестественные свойства. Щит Ахилла был изготовлен Гефестом, и по своему щиту Ахилл, как по карте, мог найти любое место на земле. В мифе о Персее, герой убивает Медузу Горгону, смотря на отражение в полированном медном щите Афины.
• в Древнем Риме был известен Анкил — щит бога Марса, по легенде упавший с неба и излечивший моровую язву. Римляне хранили в святилище сам щит и 11 копий этого щита.

Рисунки на поверхности щита, и другие элементы его оформления у многих первобытных народов играли чрезвычайно важную роль. Особенно известны в этом плане щиты североамериканских индейцев района Великих равнин, которые приписывали этому оформлению важные охранительные и мистические свойства.

Щит в геральдике

Изображения на вещах (в том числе, на оружии и щитах) известны с древних времён. Эти изображения явились как результат желания выделить себя из массы, придать себе резкое от неё отличие, заметное иногда даже в разгаре битвы. Свидетельства об употреблении таких знаков встречаются уже у античных авторов: Гомера, Вергилия, Плиния и др. Но знаки эти были лишь случайным украшением, менявшимся по произволу лица, принявшего их.

С XII века на щитах появляются символы — зачатки гербов. Во времена крестовых походов рыцарство всей Европы двинулось для освобождения Гроба Господня. Стремление к таким знакам выразилось ещё настоятельнее. Этому способствовало и самое вооружение рыцаря, так как железные доспехи, покрывавшие его, мало различались одни от других. Знаки на вооружении, которые были как бы свидетелями подвигов крестоносца, свято сохранялись в память совершенного похода: символические изображения становятся постоянными. Отсюда установление особых правил для их употребления.

Щит является основой всякого герба. В современной геральдике сложились основные формы щита:

• Варяжский — треугольный; раннеготский — треугольный, со скруглёнными верхними краями, вытянутый книзу.
• Итальянский — овальный щит.
• Испанский — квадратный, с выгнутым и закруглённым нижним краем.
• Французский — квадратный, с сердцевидной скобкой снизу
• Немецкий — красивый фигурный щит с глубокими выемками и завитками.
• Русский — миндалевидный щит.
• Фигурируют также и другие, неканонические формы: ромбический, треугольный, прямоугольный, пятиугольный и пр. фигурные.

См. также

• Баклер
• Бронещит
• Доспехи
• История доспехов
• Тарч (европейский щит)
• Тарч (русский щит)

Литература

• Стоун Джордж Камерон. Большая энциклопедия оружия и доспехов. Оружие и доспехи всех времён и народов / Пер с англ. — М.: АСТ, Астрель, 2008. — 767 с. — ISBN 978-5-17-052742-7, ISBN 978-5-271-21108-9, ISBN 978-5-17-052752-6, ISBN 978-5-271-21109-6, ISBN 0-486-40726-8. (англ.).

Ссылки

• [www.weaponplace.ru/armor.php Метаморфозы древнего щита]
• Щит // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [ec-dejavu.ru/s/SSit.html Щит в культуре греков и римлян]
• [www.longbowclub.ru/lib_shields15.htm Щиты XV века]

Отрывок, характеризующий Щит

– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.