Японская оккупация Сингапура

Японская оккупация Сингапура — период истории Сингапура с 15 февраля 1942 года по сентябрь 1945 года.

Неделя обороны Сингапура завершилась 15 февраля 1942 года крупнейшей в истории капитуляцией британских войск. На следующий день генерал Ямасита приказал разделить остров на четыре зоны и подчинить их командирам дивизий. Начальникам зон вменялось в обязанность проверить лояльность китайцев, живущих на острове, и ликвидировать тех из них, кто принимал участие в обороне или высказывал антияпонские убеждения. В течение нескольких недель после этого в Сингапуре шло массовое истребление китайского населения (по японским данным было убито 5 тысяч человек, в действительности — в несколько раз больше): у согнанных китайцев спрашивали адрес и род занятий, затем одним из них разрешалось вернуться домой, а других на грузовиках отвозили на берег моря, где выводили на несколько метров в воду и расстреливали из пулемётов. Европейцев и индийцев сгоняли в концлагеря. Расстрелы и грабежи в Сингапуре продолжались весь март.

23 марта 1942 года японское генеральное консульство в Сингапуре было закрыто, и военная администрация объявила, что отныне Малайя — неотъемлемая часть Японской империи. Малайя была разделена на десять провинций, а город Сингапур стал отдельной административной единицей — Сёнан. Для того, чтобы жители Малайи осознали, что они теперь прямые подданные империи, 29 апреля во всех городах Малайи была проведена торжественная церемония празднования дня рождения императора. Поскольку в Сингапуре малайцев жило мало, в церемонии в основном участвовали перепуганные китайцы и индийцы, которые не получили японского гражданства и оставались для японцев подданными враждебных стран.

К середине 1942 года были восстановлены пять крупнейших доков Сингапура, и начал в полную силу функционировать порт. Однако японцы не планировали снабжать население товарами, и Сингапуру пришлось обходиться довоенными запасами, реализуемыми на чёрном рынке (первый корабль с гражданскими товарами из Японии добрался до Сингапура лишь в июле 1943 года).

В июле 1943 года в Сингапуре обосновался прибывший из Германии Субхас Чандра Бос, возглавивший так называемое «Временное правительство свободной Индии». Под влиянием пропаганды Боса в сформированную им Индийскую национальную армию вступило пять тысяч индийских солдат, попавших в плен в Сингапуре.

По мере того, как Япония терпела поражение на фронтах, японские власти шли на некоторые уступки местной буржуазии и феодалам, стремясь заручиться их поддержкой. В конце 1944 — начале 1945 года малайские националисты выступили с идеей создания Великой Индонезии. В июле 1945 года в Сингапуре состоялась конференция руководителей японской военной администрации на Яве, Суматре, Сулавеси и в Малайе, где обсуждалась эта концепция. Поддерживая эту идею, Япония хотела в критический для неё момент заручиться симпатиями оккупированного населения, однако капитуляция Японии поставила на этих планах крест.

Война способствовала становлению идентичности Сингапура. Жители Сингапура, которые в 1930-х состояли в основном уже не из китайских иммигрантов, а из их потомков — местных уроженцев, в годы японской оккупации начали себя ощущать именно сингапурцами, а не китайцами с британскими паспортами.

Источники

• «История Востока» (в 6 т.). Т.V «Восток в новейшее время (1914—1945 гг.)», — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006. ISBN 5-02-018500-0
• И. В. Можейко «Западный ветер — ясная погода», — Москва, «Издательство АСТ», 2001. ISBN 5-17-005862-4

См. также

• Военный мемориал в Кранджи

Отрывок, характеризующий Японская оккупация Сингапура

Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.