Astonishing X-Men
| Удивительные Люди Икс | |
| Astonishing X-Men | |
 Обложка #1 | |
| История | |
|---|---|
| Издатель | |
| Формат |
Том 1-2 |
| Даты публикаций | |
| Количество выпусков |
Том 1 |
| Персонажи | |
| Создатели | |
| Сценаристы |
Том 3 |
| Художники |
Том 3 |
Astonishing X-Men — трилогия, посвященная Людям Икс. Первые две части были мини-сериями, с ограниченным количеством серий. Здесь собраны лучшие силы Людей Икс: Циклоп, Эмма Фрост, Росомаха, Колосс, Зверь, Призрачная Кошка.
Содержание
Часть первая (1995)
Комикс из четырёх серий переносит героев Uncanny X-Men в альтернативную вселенную с сюжетной линии Век Апокалипсиса, в которой Профессор Х был убит собственным сыном, Легионом. Магнето, ставший свидетелем смерти друга, взял на себя обязательство исполнить мечту Ксавьера и создать свою собственную команду Людей Икс. Однако он был не в силах предотвратить рост деспотичности Апокалипсиса.
Astonishing X-Men написаны Скоттом Лобделлом, иллюстрировано Джо Мадурейра.
Команду возглавляла Шельма, также в команде были Sunfire, Blink, Морф, Саблезуб, а также Wildchild.
Часть вторая (1999)
Комикс из трёх серий продолжает сюжетную линию Apocalypse: The Twelve. Большинство постоянных участников команды Людей Икс покинуло группу из-за конфликта с Профессором Х. В команде остались Циклоп, Феникс, Росомаха, Архангел, Кабель и Нэйт Грей. Эта команда защищает Mannites (группу супер сильных детей, выращенных с помощью генной инженерии) от Смерти, Всадника Апокалипсиса. Росомаха был убит Смертью на последних страницах серии, но после выяснилось, что Смерть на самом деле контролировала разум Росомахи, а убит был самозванец Скрулл в облике Росомахи.
Третья часть (2004 — наши дни)
В 2004 году Марвел использовал название Astonishing X-Men для запуска макси-сериала под авторством Джоса Уидона и Джона Кэсседея. В данной серии собраны лучшие силы Людей Икс: Циклоп, Эмма Фрост, Зверь, Росомаха, Призрачная Кошка, Колосс, Локхид. Так же появляются новые персонажи во Вселенной Марвел: Специальный Агент Бранд, Хисако Ичики, Орд из Разрушенного Мира, Blindfold. Также появляться новая организация Щ. И. Т.
Джосс Уидон
«Одаренные» (серии 1-6)
Сюжет первого тома (англ. «Gifted») перекликается с сюжетом Люди Икс: Последняя битва (Люди Икс 3) и повествует о не лёгком выборе, который должен сделать каждый мутант с появлением нового лекарства, которое разработала Доктор Кавита Рао. Данное лекарство удаляет ген Х. Как известно беда не приходит одна: Людей Икс пытается уничтожить пришелец из параллельной вселенной Орд, который убежден, что один из Людей Икс уничтожит его Мир через три года. Именно он дал Доктору Кавите Рао технологии для разработки лекарства против мутантов. Но нет худа без добра и в лаборатории Бенотека (компании, которая разрабатывала лекарство) Люди Икс нашли воскрешённого Колосса.
«Опасные» (серии 7-12)
Сюжет второй части (англ. «Dangerous») рассказывает о противостоянии компьютера комнаты страха (англ. Danger Room, название компьютера «Danger») и Людей Икс. Компьютер комнаты страха, оснащенный технологиями расы Шиар, обрёл личность, которая страдала из-за отсутствия возможности выполнить своё предназначение: убить Людей Икс. После самоубийства юного ученика Крыла (который переживал, так как Орд лишил его супер способностей) в комнате Страха парадокс был устранён и Компьютер вырвался на свободу, чтобы выполнить своё предназначение.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Astonishing X-Men"
Отрывок, характеризующий Astonishing X-Men
Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
