Coil
| Coil | |
| Жанры |
электронная музыка, пост-индастриал, экспериментальная музыка, эмбиент, нойз, дроун, глитч |
|---|---|
| Годы | |
| Страна | |
| Город | |
| Другие названия |
Black Light District |
| Лейблы | |
| Состав | |
| Другие проекты | |
| [brainwashed.com/coil/ brainwashed.com] [www.thresholdhouse.com/ Threshold House.com] | |
Coil (с англ. — «спираль, завиток, шум, суматоха, суета») — британская экспериментальная музыкальная группа, основанная участниками проекта Psychic TV Джоном Бэлансом и Питером Кристоферсоном в 1982 году. Прекратила своё существование в связи с трагической гибелью Бэланса 13 ноября 2004 года.
Содержание
- 1 История
- 1.1 Создание группы
- 1.2 Scatology и Джармен
- 1.3 Horse Rotorvator
- 1.4 Gold Is The Metal и саундтрек к фильму «Восставший из ада»
- 1.5 Acid house и Love's Secret Domain
- 1.6 (6)
- 1.7 Unnatural History II
- 1.8 Реабилитация
- 1.9 Astral Disaster
- 1.10 Musick To Play In The Dark
- 1.11 Концертная деятельность
- 1.12 Plastic Spider Thing и ANS
- 1.13 Гибель Бэланса
- 1.14 Смерть Питера Кристоферсона
- 2 Дискография
- 3 Примечания
- 4 Ссылки
История
История Coil — это история творческого союза Джона Бэланса и Питера Кристоферсона.
Создание группы
Джон Бэланс ещё школьником был страстным поклонником индастриал-коллектива Throbbing Gristle, в котором играл Питер Кристоферсон, и писал письма на лейбл Industrial Records. Бэланс и Кристоферсон встретились и познакомились на одном из концертов группы в 1978 году. К этому времени за плечами Джона уже был творческий опыт — в школе он писал музыку (проект Murderwerkers, одна из композиций которого была издана в 1979 году на сборнике Standart Responsible) и редактировал музыкальный журнал. После знакомства с Кристоферсоном Бэланс присоединился к Throbbing Gristle. Когда этот коллектив распался, Джон стал играть в группе Psychic TV, основанной Пи-Орриджем и Кристоферсоном, и участвовал в создании Current 93. Параллельно Кристоферсон и Бэланс занимались музыкальными экспериментами и с этой целью в 1982 году основали собственную группу Coil. Результаты своих экспериментов музыканты сначала представили на нескольких концертах 1983 года, где они выступали вместе с Джоном Гослингом как проект Zos Kia (название позаимствовано из трудов английского художника и оккультиста Остина Османа Спейра), а затем на кассетном альбоме Transparent, выпущенном от имени Zos Kia/Coil. После выхода альбома Бэланс и Кристоферсон решили покинуть Psychic TV и другие проекты, в которых участвовали, чтобы сосредоточить свою деятельность исключительно на Coil.
Scatology и Джармен
В 1983 году друг группы английский режиссёр Дерек Джармен сделал обложку для первой пластинки Coil «Как уничтожить ангелов» (How to Destroy Angels). Подзаголовок обложки сингла гласил: «Ритуальная музыка для аккумуляции мужской сексуальной энергии». Пластинка была посвящена богу Марсу, при её записи использовались инструменты из железа и стали (мечи и гонги). По утверждению музыкантов, ритмы были просчитаны с математической точностью для того, чтобы, достигнув определенных психических центров организма человека, произвести на него максимальное впечатление. Впоследствии сотрудничество музыкантов с Джарменом продолжится в период с 1984 по 1986 гг., когда Бэланс и Кристоферсон напишут музыку к фильмам «Blue» и «The Angelic Conversation». Кульминацией 1984 года стал вышедший на лейбле Force and Form полнометражный альбом Scatology, записанный Coil при участии Джима Тёрлуэлла (Foetus), Стивена Трауэра (Possession) и вокалиста Гэвина Фрайдэя. Скатологией (в буквальном переводе с греческого — изучение экскрементов) называют художественное творчество о физиологических отправлениях, а также навязчивую одержимость человеческим калом. Coil использовали оба смысла этого слова. Музыкальной основой альбома стали переработанные звуки немузыкального происхождения. Тематически он был сфокусирован на алхимии и магическом превращении простых неблагородных металлов в золото. Один из самых известных треков альбома — кавер-версия песни Глории Джонс Tainted Love. Coil превратили весёлую песню в мрачную балладу, посвящённую СПИДу. Все деньги от продаж сингла были переведены в благотворительный фонд, а видео на эту песню, снятое Питером Кристоферсоном, стало одним из первых музыкальных клипов, попавших в Нью-Йоркский музей современного искусства.
Horse Rotorvator
Желание Coil спроцессировать, извратить и разломать звуковое содержание привело к развитию того, что они называют термином, следуя знаменитому оккультисту Остину Осману Спейру, «sidereal sound» (потусторонний звук): «Очевидно, что термин „потусторонний“ относится к звёздам, но также игра слов передаёт взгляд на реальность со стороны под новым углом или перспективой. Так же как Спейр извращал образы в космосе, мы применяем подобный процесс к звуку. Мы всегда увлекались звуковыми нарушениями и экспериментами». В 1985 году Coil занимаются совместным проектом с Current 93 и NON (Бойдом Райсом) с названием Nightmare Culture. На стороне А звучит композиция Current 93 совместно с Джоном Бэлансом, а на стороне В три композиции Sickness of Snakes (Coil и Бойд Райс). «Horse Rotorvator» появляется в 1986 году, вторая часть диптиха, первой частью которого был «Scatology». Альбом получился очень тяжёлым и пропитанным идеей смерти. Одна из композиций посвящена насильственной смерти итальянского кинорежиссёра, писателя и поэта Пьера Паоло Пазолини (1922—1975) в Остии и называется так же. «Что нам дало силы записать „Horse Rotorvator“. Электричество и наркотики. Наша энергия. Темнота и откровенность», — из интервью Coil в Alternative Press после выхода «Horse Rotorvator».
Gold Is The Metal и саундтрек к фильму «Восставший из ада»
В то же время Coil (вместе с Отто Авери, вошедшим в состав проекта) создают собственный лейбл Threshold House, и «Gold Is The Metal» становится первым релизом нового лейбла. Этот LP представляет собой переработанный неиспользованный материал, скопившийся с момента записи «Horse Rotorvator», хотя некоторые треки взяты из других источников (включая материал, предназначавшийся для «The Dark Age Of Love», который потом стал «Love’s Secret Domain». У записи есть официальное продолжение в виде альбома C93 «Lucifer Over London». Так же они работают с кинорежиссёром Клайвом Баркером над музыкой к его фильму «Восставший из ада», однако он не решается включить материал в саундтрек, и Coil выпускают десятидюймовый EP «The Unrealesed Themes From Hellraiser». После бурной деятельности в 84-87 гг. в творчестве Coil началось трёхлетнее затишье, и они снова заявляют о себе только в 90-м, но сразу двумя синглами — семидюймовым «Eye/Scope» (включённым позже полностью в сборник «Unnatural History III» и двенадцатидюймовым винилом «Windowpane», предваряющим выход нового альбома «Love’s Secret Domain».
Acid house и Love's Secret Domain
Они много экспериментируют со стимуляторами и наркотиками типа MDMA, весь дух начала девяностых находит отражение в их третьем полноценном альбоме. Психоделическое веселье, впитанное на эйсид-хаус тусовках (само слово «эйсид-хаус» было предложено их другом и коллегой Пи-Орриджем), завсегдатаями которых были тогда и Питер, и Джон, как нельзя ярко отразилось в их новом альбоме. Тоже магические идеи, но здесь они пересмотрены совсем под другим углом. Звук сильно изменился, перестал быть таким депрессивным и грубым, теперь всё извергает потоки электричества. Альбом, как всегда, многоплановый, и каждая композиция — отдельное произведение с собственной атмосферой: танцевальные «Snow» и «Windowpane»; хриплый трек «Things Happen», исполненный старой знакомой Coil Энни Энксайти; зарисовки «Teenage Lightning» 1, 2; «Further Back And Faster» с наугад надерганными семплами из любимого фильма «Ночь охотника» (как говорят Coil, его режиссёр Чарльз Лоутон, закончил свою жизнь в Бридлингтоне, проживая там с 16-летним мальчиком); финальную напряжённую «Love's Secret Domain», где использованы строки из стихотворения Уильяма Блейка «The Sick Rose»; и «Titan Arch» с вокалом старого друга Coil Марка Алмонда. Среди поклонников группы альбом сразу же стал называться просто LSD.
(6)
После выхода этого альбома в творчестве Coil опять установилось относительное затишье, вызванное финансовыми трудностями, закончившимися только к 1995 году. Стоит отметить, что разбирался с этими трудностями всегда Кристоферсон. Ещё до Coil, будучи художником, он состоял в дизайнерском бюро Hipgnosis, оформляя альбомы Led Zeppelin, Pink Floyd и Yes. Теперь он зарабатывал деньги для группы на видеоклипах для Erasure, Front 242, Ministry, Rage Against The Machine, Senser, Sepultura, The The, Silverchair, Van Halen, Джа Уоббла, Марка Алмонда, Роберта Планта и даже Пола Маккартни и рекламных роликах для Coca-Cola, Nike, McDonalds, Pan Am, Max Factor и др. Питер снимает для Nine Inch Nails несколько видео, а также Broken Movie, которое как и многие материалы отснятые Кристоферсоном, были запрещены к изданию. Для Диаманды Галас он снимает клип на песню «Double-Barrel Prayer», по словам самих Coil она одна из их любимых певиц. За этот период выходит несколько LP и саундтреков, в том числе «How to Destroy Angels (Remixes and Re-Recordings)» в 1992 году, в 1993 «Themes for Derek Jarman’s Blue» и «The Angelic Conversation» вышедший в 1994 году. В этом же году Дерек Джармен скончался от СПИДа. Несколько релизов этих лет выпускаются Питером и Джоном под другими названиями: «The Eskaton», «ElpH».
Unnatural History II
К 1995 году музыканты немного разжились деньгами и выпустили целых три диска. Одним из них было продолжение их ретроспективы «Unnatural History II», а другие два были выпущены под названием «Coil vs. ElpH». Это были альбомы «Worship The Glitch» и сингл «Protection». «Via World Serpent Dist», которые представляли собой очень интересные и приятные на слух звуковые коллажи. В следующем году вышел первый релиз из задуманной Coil трилогии «Black Light District». Он носил название «A Thousand Lights In A Darkened Room» и также содержал в себе звуковые коллажи, но гораздо более тёмные по своей атмосфере, чем на проекте ElpH. В то же время шла работа над саундтреком к «Шоссе в никуда» Дэвида Линча. В проекте принимал участие Резнор, который просил Линча взять в саундтрек Coil, но Линч оказался непреклонен. Ему были нужны раскрученные имена типа Боуи и Мэнсона или что-то тяжёлое типа Rammstein. Позже в интервью Джон Бэланс говорил, что это не тот проект, к которому они отнеслись бы горячо: «Вот было бы здорово сделать „Salo 2: Soundtrack“, что мы и пытаемся как-нибудь сделать, или поработать с Кеннетом Энгером».
Реабилитация
Почти весь 1997 году Бэланс лежит в реабилитационных центрах и больницах. Он много пил и едва не умер, но после лечения осознал, что самое важное для него доносить свои идеи до других людей. Вскоре выходит «Unnatural History III (Joyful Participation In The Sorrows Of The World)» — третья компиляция редких и не издававшихся ранее вещей Coil, сборник ретроспективен и в него включены вещи с 85-го по 96-й год. В начале 98 года Кристоферсон с друзьями, среди которых были Тибет, NWW и Inflatable Sideshow выпустил «Foxtrot», чтобы собрать денег для реабилитации Бэланса. Вскоре Coil набрали обороты. В интервью, по случаю выхода «Time Machines», музыканты заявляли, что галлюциногенные препараты — это маленькие машины времени. Названия всех четырёх треков представляют собой химические формулы галлюциногенных препаратов, например «4-Indonol, 3-[2-(Dimethylamino) Ethyl, Phosphate Ester: (Psilocybin)». Также на протяжении 1998 года выходила серия из четырёх синглов под условным названием «Soltice/Equinox» посвящённые солнцестояниям и равноденствиям и выходившим точно в эти дни. Каждый EP был доступен для покупки только три месяца, до очередного астрономического события, после чего остатки тиража уничтожались.
Astral Disaster
В 1999 году выходит LP «Astral Disaster», в котором, как впрочем всегда, каждая композиция содержит сложный метафизический бэкграунд и канву завуалированных отсылок к любимым писателям, поэтам и музыкантам Бэланса. Альбом был записан всего за два дня после Samhain (Хэллоуин) в студии расположенной около древнего Саусворка на реке Темзе. Это место часто посещал и хорошо знал Остин Осман Спейр. Таким образом темы воды, моря, лунного влияния на человека глубоко проникли в идеи альбома.
Musick To Play In The Dark
Новый взгляд на свою философию Coil демонстрируют в «Musick To Play In The Dark Volume One», по мнению многих поклонников, одной из самых интересных записей группы. Альбом необычно спокоен и даже меланхоличен, вокал Бэланса, присутствующий почти во всех треках, не содержит обычного напора, а вместо этого наполнен печалью, лёгкой усталостью и мудростью. На следующий год они выпускают «Musick To Play In The Dark Volume Two» — вторую часть, более грустную и печальную. Над «Backwards» Coil работали достаточно долго, некоторые из песен датируются 1992 годом. Также они сотрудничают для этого альбома с Уильямом Берроузом. «Что мне интересно в Уильяме, это его ум, а не звук его голоса. Мы попросили его начитать определённые ключевые слова для нас. Этот материал имел некие шаманские качества, собственно это является магическим заклинанием. В этом мы пересекаемся с Уильямом; он описывает невидимый мир скрытых механизмов». В «The Queen of the Circulating Library» на диске можно услышать голос, принадлежащий матери Thighpaulsandra. Женщину зовут Дороти Льюис (Dorothy Lewis), она профессиональная оперная примадонна, и здесь она читает несколько разрозненных строк, написанных Джоном специально для неё и для всех остальных матерей, где бы они ни находились.
Концертная деятельность
С 2000 года Coil начинают гастролировать, за исключением четырёх выступлений в 83 году они больше никогда не выступали, но с этого времени, по словам самих музыкантов, им хочется показать слушателям свою музыку. Это всегда сложное импровизированное шоу с видео, к каждому из которых они готовились очень основательно. Бэланс иногда жаловался, что им всегда не хватает на это времени. Выступление для них было многоуровневой конструкцией, поэтому они никогда не выходили «на бис», как бы их не умоляла публика. «Мы предпочитаем все сказать в программе. Лучше мы доскажем то, что не досказали, на следующем концерте». Они выпускают «Time Machines from the Heart of Darkness» — живое выступление в Лондоне в апреле 2000 года. Этот диск также является первым из серии лайвов выпущенных позже. В сентябре выходит «Constant Shallowness Leads to Evil» в котором гул, столь полюбившийся Coil на предыдущих альбомах, стал по-настоящему агрессивен. К приезду Coil в Москву в 2001 году в России было изданы «Пособие для начинающих: Глас Серебра» и «Пособие для кончающих: Волос Злата». Вскоре эти сборники были переизданы для мирового рынка. Ещё был выпущен «Moon’s Milk In Four Phases», вобравший в себя композиции из выпущенных ранее синглов: «Spring Equinox», «Summer Solstice», «Autumn Equinox» и «Winter Solstice». На следующий год был выпущен ограниченный тираж этого двухдискового сборника (333 копии) с прилагающимся 40-минутным CD.
Визиты в Россию
К дате своего первого выступления в России 15 сентября 2001 года (Москва, ДК им. Горбунова) музыканты приурочили выпуск двух альбомов «Пособие для начинающих: Глас Серебра» и «Пособие для кончающих: Волос Злата», предназначенных специально для российской аудитории. Каждый из этих альбомов состоит из десяти композиций Coil разных лет, причём на первом собраны записи в жанре эмбиент, на втором — индастриал. Попасть на выступление Coil в Москве стоило ровно 666 рублей. На следующий год Джон Бэланс и Питер Кристоферсон вернулись в Россию, и 26 сентября 2002 года в клубе «Точка» состоялся их второй концерт в Москве. На этот раз цена билета составила 777 рублей, в качестве бонуса к билету прилагалась видеокассета с записью первого московского выступления Coil. 29 сентября того же года состоялся концерт Coil в калининградском клубе «Вагонка».
Plastic Spider Thing и ANS
Альбом Plastic Spider Thing выходит в 2002 году. Музыка с этого диска задумывалась как звуковое сопровождение ритуально-гомосексуальной постановки (точнее инсталляции), но ничто на всем протяжении звучания пластинки не выдает подобного замысла. Coil начинают работать с Black Sun Productions — группой молодых людей, занимающихся порно-гомосексуальными перфомансами, в сотрудничестве с которыми и был выпущен Plastic Spider Thing. В мае 2003 года был выпущен ANS. ANS включает три длинных трека по 20 минут каждый, содержащих только тональности, созданные с помощью русского синтезатора АНС, изобретённого Евгением Мурзиным в 1958 году. Лайв Selvaggina: Go Back Into the Woods является одним из двух альбомов, выпущенных Coil в 2004 году.
Гибель Бэланса
2004 год стал последним в истории группы. 13 ноября Джон Бэланс в состоянии сильного алкогольного опьянения выпал из окна своей лондонской квартиры с высоты 4,5 метров и спустя несколько часов скончался. Вскоре Питер Кристоферсон объявил, что группа прекращает своё существование в связи с гибелью Бэланса, и покинул Англию, переселившись в Таиланд, где занялся новым музыкальным проектом The Threshold HouseBoys Choir. Тем не менее, в 2005 году Слизи выпустил от имени Coil два альбома: …And the Ambulance Died in His Arms, представляющий собой запись выступления группы на фестивале All Tomorrow’s Parties 2003, и The Ape of Naples, содержащий материалы Coil разных лет, никогда не выходившие при жизни Бэланса. Кроме того, Кристоферсон переиздал несколько старых пластинок коллектива, ранее выпускавшихся лишь ограниченным тиражом.
Смерть Питера Кристоферсона
Питер умер во сне 25 ноября 2010 года в своём доме в Бангкоке[1].
Дискография
Напишите отзыв о статье "Coil"
Примечания
- ↑ [brainwashed.com/index.php?option=com_content&view=article&id=8519:peter-christopherson-1955-2010&catid=85:in-memoriam&Itemid=95Peter%20Christopherson Peter Christopherson: 1955 - 2010] (англ.). brainwashed.com (25 ноября 2010). Проверено 8 ноября 2011. [www.webcitation.org/65NGqEaSt Архивировано из первоисточника 11 февраля 2012].
Ссылки
- [www.thresholdhouse.com/ Официальный сайт Coil] (англ.)
- [www.brainwashed.com/coil/ Архив Coil] (англ.) в журнале Brainwashed
- [www.discogs.com/artist/Coil Дискография Coil] (англ.) на сайте Discogs
- [www.soundproector.ru/?cat=artists&id=2 Coil на сайте Sound Proector]
- [oddstyle.ru/neofolk/perevody-literatury/looking-for-europe/coil-elijahs-mantle.html Краткая биография Coil из книги "Neofolk und Hintergründe"]
Отрывок, характеризующий Coil
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
