Ненадёжный рассказчик
Ненадёжный рассказчик — художественный приём, заключающийся в том, что рассказчик сообщает неполную или недостоверную информацию. Таким образом происходит нарушение негласного договора между автором и читателем, согласно которому события должны описываться такими, какие они есть.
Термин, введённый Уэйном Бутом в книге «Риторика художественной литературы» (1961)[1], предполагает, по мнению исследователей, множество возможностей участия в повествовании такого излагателя[2].
Содержание
Общая классификация
По замечанию Джеймса Фрея («Как написать гениальный роман»), любой автор, приступая к сочинению нового произведения, заключает с читателем негласный договор о том, что события будут развиваться последовательно, а рассказчик — «играть по правилам». Однако в некоторых случаях возможны отступления от принятых в литературе стандартов. В качестве примера Фрей приводит ситуацию, когда герой-повествователь, действующий в фантастическом произведении, делится своими впечатлениями о встрече с немыслимой красавицей. Позже выясняется, что речь идёт о ящерице. Подобный приём способен увлечь читателя, однако злоупотреблять им не стоит, предостерегает Фрей[3].
В других ситуациях причиной ненадёжности рассказчика могут быть проблемы со здоровьем (как у Бенджи — героя романа Фолкнера «Шум и ярость») или изначальная пристрастность по отношению к людям и событиям[3]:
|
Несмотря на то, что высказывания такого персонажа отличаются крайней предвзятостью, читатель понимает, как обстоит дело в действительности. Договор не нарушен, поскольку ни единое слово рассказчика не заслуживает доверия, и читатель обязательно поймёт это, пусть и не сразу. | 
|
Уильям Ригган, исследуя архетипы ненадёжных рассказчиков, находит их уже в античной литературе: так, герой комедии Плавта «Хвастливый воин» обладает способностью преувеличивать свои заслуги и гиперболизировать собственные достижения[4]; себя он характеризует как «богатыря, храбреца, красавца и любимца женщин»[5]. В этот же ряд входит персонаж плутовского романа Томаса Манна «Признания авантюриста Феликса Круля» (1954)[4], герой которого с первых строк пытается уверить читателя, что его исповедь будет написана «с должным изяществом и тактом»[6].
Следующий тип ненадёжного рассказчика, согласно классификации Риггана, — это персонажи, страдающие тяжёлыми душевными недугами. К ним относятся некоторые герои Франца Кафки, а также обладающий психопатическими чертами Патрик Бейтмен из романа Брета Истона Эллиса «Американский психопат» (1991)[4].
Герой романа Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» (1759) пополняет ряд типажей, причисляемых к шутам, которые относятся к повествованию иронично[4]. Автор произведения, по словам исследователей, создаёт «роман-игру»[7]:
|
|
Следуя теории и практике просветительского романа, Стерн должен был бы начать рассказ с момента рождения героя. Писатель как будто послушно следует норме, на самом же деле иронически опровергает её. |
|
Далее следуют наивные рассказчики, чье восприятие бывает неточным или ограниченным из-за возраста или общей незрелости. В их число входят подростки Гекльберри Финн из произведения Марка Твена и Холден Колфилд из романа Селинджера «Над пропастью во ржи», а также простодушный и наивный герой романа Уинстона Грума «Форрест Гамп»[4].
В перечень лжецов, осознанно утаивающих или искажающих информацию (например, чтобы скрыть своё преступление или неблаговидные поступки), включён недостоверный рассказчик из романа писателя Форда «Солдат всегда солдат»[4].
Недостоверный рассказчик в русской литературе
По мнению филолога Галины Жиличевой, в русской литературе 1920—1930-х годов есть немало примеров присутствия ненадёжных нарраторов. Так, в романе Юрия Олеши «Зависть» история ареста Ивана Бабичева представлена в двух версиях: сначала о ней повествует Николай Кавалеров, позже — автор-рассказчик. Каждый из них преподносит собственный взгляд на событие: в одном случае персонаж «пострадал» в ресторане, в другом — на улице[8].
Герой романа Ильи Эренбурга «Необычайные похождения Хулио Хуренито» (являющийся «карнавальным двойником автора») оказывается ненадёжным рассказчиком из-за собственной некомпетентности; его попытки пафосно поведать об учении и деяниях своего наставника — Великого Провокатора — оборачиваются чередой курьёзов[8].
В книге Леонида Добычина «Город Эн» ненадёжность нарратора связана с близорукостью; проблемы со зрением, выявляющиеся у рассказчика в конце произведения, «заставляют усомниться в его „дневнике наблюдений“»[8][9]:
|
|
Его текст должен, таким образом, читаться заново как недостаточно резко наведённый на действительность. |
|
Мистификациями, игрой с читателями, почти прямыми цитатами из Стерна, Сервантеса и Рабле, откровенно пародийными «отсылками» к диккенсовскому «Пиквикскому клубу» заполнен роман Всеволода Иванова «У». Эти приёмы позволяют обнаружить в нём не одного, а нескольких ненадёжных персонажей, которые, воспроизводя фразы из произведений классиков, «не могут в силу своего узкого кругозора употреблять их в своей речи»[8].
Литературовед Самуил Лурье в книге «Живое перо портретиста» выдвигает гипотезу о том, что ненадёжный рассказчик присутствует и в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Критики, неоднозначно оценивая версию Лурье о том, что в число виновников исчезновения Мастера следует включить «второго Алоизия, тёзку первого», тем не менее называют это предположение «неординарным» и «дающим много пищи для ума и воображения»[10].
Среди хрестоматийных ненадёжных нарраторов есть некоторые персонажи произведений Владимира Набокова. Герман Карлович, герой романа «Отчаяние», относится к типу лжецов; он совершил убийство до того, как приступил к повествованию[8]. Столь же классический пример представляет собой рассказчик из «Лолиты»[11]:
|
|
Единственным источником нашего знания о Гумберте Гумберте является собственный его дискурс. Чем больше мы пытаемся поймать его на невольной симптоматике, тем больше мы доверяем уликам, которые он сам конструирует; тем больше мы, следовательно, становимся его собственной функцией. |
|
Примеры использования в литературе
Особенно интересной фигура «ненадёжного рассказчика» представляется в детективном сюжете; яркий пример тому — знаменитый роман Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда». Детективная сюжетная линия наблюдается и в новелле Акутагавы Рюноскэ «В чаще» (1921), и в романе Кадзуо Исигуро «Когда мы были сиротами» (2000). — Екатерина Белова[2]
|
- Джеффри Чосер «Кентерберийские рассказы» (конец XIV века)
- Эмили Бронте «Грозовой перевал» (1847)
- Уилки Коллинз «Лунный камень» (1866)
- Агата Кристи «Убийство Роджера Экройда» (1926)
- Уильям Фолкнер «Шум и ярость» (1929)
- Гюнтер Грасс «Жестяной барабан»
- Чак Паланик «Бойцовский клуб» (1996)
- Йен Пирс «Перст указующий» (1997)
- Гиллиан Флинн «Исчезнувшая» (2012)
Примеры использования в кино
- «Расёмон» (1950)
- «Подозрительные лица» (1995)
- «Помни» (2000)
- «Идентификация» (2003)
- «Остров проклятых» (2010)
- «Паук» (2002)
Примеры использования в видеоиграх
Примечания
- ↑ Booth Wayne C. The Rhetoric of Fiction. — Univ. of Chicago Press, 1961. — P. 158–159.
- ↑ 1 2 Белова Е. Н. [cyberleninka.ru/article/n/nenadezhnyy-povestvovatel-s-raznyh-tochek-zreniya-kadzuo-isiguro-kogda-my-byli-sirotami-i-ryunoske-akutagava-v-chasche «Ненадёжный повествователь» с разных точек зрения: Кадзуо Исигуро («Когда мы были сиротами») и Рюноске Акутагава («В чаще»)] // Вестник Волгоградского государственного университета. — 2013. — № 12.
- ↑ 1 2 Джеймс Н. Фрей. [www.razlib.ru/literaturovedenie/kak_napisat_genialnyi_roman_2/p9.php Как написать гениальный роман]. — М.: Амфора, 2005. — ISBN 5-94278-885-5.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 William Riggan. Pícaros, Madmen, Naīfs, and Clowns: The Unreliable First-person Narrator. — Univ. of Oklahoma Press: Norman, 1981. — ISBN 0806117141.
- ↑ [www.ipages.ru/index.php?ref_item_id=18001&ref_dl=1 Зарубежная литература Древних веков, Средневековья и Возрождения]. — М.: Олимп, АСТ, 1997. — ISBN 5-7390-027074-X.
- ↑ Томас Манн. Признания авантюриста Феликса Круля // Собрание сочинений. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960. — Т. 6.
- ↑ Л. В. Сидорченко, Е. М. Апенко, А. В. Белобратов и др. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/Sidor/05.php История зарубежной литературы XVIII века] / Л. В. Сидоренко. — М.: Высшая школа, Академия, 2001. — 336 с. — ISBN 5-06-003646-4.
- ↑ 1 2 3 4 5 Жиличева Г. А. [cyberleninka.ru/article/n/funktsii-nenadezhnogo-narratora-v-russkom-romane-1920-1930-h-godov Функции «ненадёжного» нарратора в русском романе 1920-1930-х годов] // Вестник Томского государственного педагогического университета. — 2013. — № 11(139).
- ↑ Смирнов И. П. Кинооптика литературы // Видеоряд. Историческая семантика кино. — Спб.: Петрополис, 2009. — 402 с.
- ↑ Катя Капович [magazines.russ.ru/novyi_mi/1999/1/recen5.html Живое перо портретиста] // Новый мир. — 1999. — № 1.
- ↑ Михаил Маяцкий [www.ruthenia.ru/logos/number/1999_02/1999_2_09.htm Читать «Лолиту» в эпоху Дютру] // Логос. — 1999. — № 12.
