Авгур

Авгу́р (лат. augures) — член почётной римской жреческой коллегии, выполнявший официальные государственные гадания (главным образом ауспиции) для предсказания исхода тех или иных мероприятий по ряду природных признаков и поведению животных. Понятие augurium обозначало мероприятие гадания. Отличительной одеждой авгуров была трабея, а инсигниями — жезл (lituus) и специальный сосуд (capis) при жертвоприношениях. Совокупность знаний и полномочий авгуров называлась ius augur(i)um и документировалась в соответствующих книгах (libri augurales). Изображение литууса и каписа можно увидеть на денарии Кв. Цецилия Метелла Пия, отчеканненом в 81 году до н. э.

Авгуры появились уже при Ромуле. Ливий утверждает, что при Нуме Помпилии была учреждена государственная должность авгура, почетная и пожизненная. По закону Огульния 300 до н. э. их число было увеличено до 9 добавлением 5 плебеев. Сулла увеличил их до 15, Цезарь добавил шестнадцатого члена. Члены коллегии авгуров были самоизбирающимися (cooptati), с 154 г. до н. э., по предложению народного трибуна Гнея Домиция Агенобарба, выбор из числа намеченных коллегией на эту должность трех кандидатов был представлен римскому народу; в 103 до н. э. этот закон был отменён Суллой, но вновь восстановлен в 63 до н. э., a первоначально назначались царём. В 44 до н. э. Марк Антоний вновь отменил закон, но Авл Гирций и Гай Вибий Панса вновь придали ему силу. Однако после этого авгуры стали назначаться императором. Должность авгура была пожизненной, кандидатуру выдвигали 2 старших члена коллегии. Самый старший член коллегии назывался магистром (magister collegii). По случаю избрания организовывался специальный банкет.

Для наблюдения примет авгуры должны были очертить templum (tescum), то есть узкое пространство, с которого должны были производиться наблюдения, и другое, более обширное, на протяжении которого надо было наблюдать приметы. Один из авгуров своим жезлом мысленно проводил две линии (одну по направлению с севера на юг — cardo, — и другую, перерезывающую первую с востока на запад — decumanus) через все поле наблюдения и затем соединял их концы четырьмя прямыми в виде прямоугольника. На этом месте, но обязательно в городской черте Рима (обычно на Капитолии, где было соответствующее место, auguraculum, а во время сбора центуриатных комиций — на Марсовом поле), разбивалась палатка (templum minus).

Авгуры решали и другие проблемы, связанные с выборами должностных лиц. Так, когда в 426 до н. э. встал вопрос, может ли без ущерба для религии военный трибун с консульской властью назначить диктатора, обратились в частности к авгурам, развеявшим сомнения. В 175 до н. э. авгуры ответили на вопрос, была ли допущена погрешность при жеребьёвке консулами театров военных действий. Решение авгуров могло даже помешать отправлению римского войска в поход (в 168 до н. э. консул был вынужден следовать в Галлию только с латинскими союзниками, оставив легионы в городе, поскольку, по мнению авгуров, он по ошибке [vitio] назначил день для сбора).

См. также

• Гаруспики
• Оракул

Ссылки

• Авгуры // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Сморчков А. М. [www.ancientrome.ru/publik/smorchkov/sm01.htm Определение огрешности ауспиций авгурской коллегией] // Межвузовский сборник научных статей «Античность Европы». — Пермь: Пермский ун-т, 1992. — С. 78—85.

Отрывок, характеризующий Авгур

Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.