Американо-армянские отношения
 | |
 США |
 Армения |
Американо-армянские отношения — двусторонние отношения между США и Арменией. Дипломатические отношения между странами были установлены в 1992 году.
История
В 1992 году Соединённые Штаты установили дипломатические отношения с Арменией вскоре после распада Советского Союза. Соединенные Штаты высоко ценят свои отношения с Арменией, которые основаны на взаимном уважении и общих интересах. Политика США направлена на дальнейшее развитие в Армении демократических институтов, уважении прав человека и верховенства закона, а также экономических институтов. США инвестируют средства в экономику Армении с целью обеспечения экономического роста, развития системы здравоохранения и социальных услуг. Эти две страны работают над сокращением уровня бедности, расширением торговли и инвестиций. Соединенные Штаты поддерживают усилия Армении по мирному урегулированию Карабахского конфликта, открытию границ с Азербайджаном и Турцией, а также в обеспечении региональной стабильности. Большое влияние на политику США в Закавказье оказывает армянское лобби, которое в 1990-е годы смогло добиться принятия ряда решений американской администрации по поддержке Армении, в том числе выделения Еревану значительных средств. Например, в 2000 году финансовая помощь Армении от США составила 102,4 млн долларов[1].
Двусторонние экономические отношения
Соединенные Штаты и Армения подписали стратегическое соглашение по экономическим вопросам (U.S. — Armenia Joint Economic Task Force (USATF)). Данный форум собирается ежегодно для обсуждения взаимных направлений сотрудничества в области энергетики, торговли и инвестиций. Соединенные Штаты и Армения имеют ряд соглашений по торговле и инвестициям между двумя странами, в том числе: соглашение о торговых отношениях, соглашение о поощрении инвестиций, двусторонний инвестиционный договор. Закон Армении об иностранных инвестициях регламентирует все прямые инвестиции в Армению, в том числе из Соединённых Штатов. Эти две страны подписали меморандум о взаимопонимании по энергетическим ресурсам, который направлен на укрепление сотрудничества между США и Арменией по оценке потенциальных энергетических ресурсов этой страны, в том числе сланцевого газа. Американские инвестиции в Армению сосредоточены в области информационных технологий, отелей, ковровых покрытий, мебельного производства, строительства, ювелирных изделий и текстильного производства.
Источники
- [www.state.gov/r/pa/ei/bgn/5275.htm Американо-армянские отношения на сайте Государственного департамента США]. (англ.)
Напишите отзыв о статье "Американо-армянские отношения"
Примечания
- ↑ Мкртчян Т. Г. Армянская диаспора в США (1960-е — 1990-е гг.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Тамбов, 2015. — С. 164. Режим доступа: disser.tsutmb.ru/297
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Американо-армянские отношения
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
