Албано-американские отношения

Албано-американские отношения

Албания	США

Албано-американские отношения — двусторонние отношения между Албанией и США. Дипломатические отношения между странами были установлены в 1922 году.

История

В 1922 году Соединенные Штаты установили дипломатические отношения с Албанией после того, как албанцы получили независимость от Османской империи в 1912 году. В 1939 году дипломатические отношения между странами были разорваны в связи с оккупацией Албании Италией (1939-43), а затем оккупацией Германией (1943-44) во время Второй мировой войны. После войны Албанией в течение 40 лет управлял коммунистический лидер Энвер Ходжа который во внешней политике придерживался принципа изоляции. В 1991 году албанское правительство стремилось наладить более тесные связи с Западом в целях улучшения экономических показателей и начало проводить основные демократические реформы, отказавшись от строительства коммунизма. В 1991 году дипломатические отношения между США и Албанией были восстановлены.

После проведения демократических реформ, Албания стала дружественной страной для США, страны подписали и ратифицировали ряд двусторонних соглашений. В 1999 году Албания поддержала военную операцию НАТО в Югославии, а также политику США в части предоставления независимости Косово. 1 апреля 2009 года Албания вошла в НАТО в качестве страны-участника этого военного блока.

Двусторонние экономические отношения

Торговля с США составляет незначительную часть объема торговли Албании. Основные статьи импорта из США: продукты питания (в основном мясо), транспортное оборудование (транспортные средства), машины, компьютеры и электронное оборудование. Экспорт Албании в США: сельскохозяйственная продукция, обувь и текстиль. Албания имеет право беспошлинно экспортировать определенные товары в США.

Ссылки

• [www.state.gov/r/pa/ei/bgn/3235.htm Албано-американские отношения на сайте Государственного департамента США].  (англ.)

Отрывок, характеризующий Албано-американские отношения

– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.