Африка в древнегреческой мифологии
Поделись знанием:
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
 |
В этой статье отсутствует преамбула. Пожалуйста, допишите вводную секцию, кратко раскрывающую тему статьи.
|
Содержание
Введение
Египет
Египетские боги
В список включены те божества, которые упоминаются в греческих источниках. См. также Египетская мифология.
- Амон.
- Анубис.
- Апис.
- Апопис. У египтян брат Гелиоса, воевал с Зевсом, которому помог Осирис[1].
- Аруэрис. Египетское божество, «старший Гор», называемый Аполлоном[2].
- Афири. Имя Исиды у египтян[3].
- Бебон. Один из друзей Тифона[4]. Либо эпитет Тифона[5].
- Беса. Бог, его оракул в Абиде в египетской Фиваиде[6].
- Бубастида.[7] Египетская богиня[8]. Отождествлялась с Артемидой[9].
- Буто.[10] Египетская богиня, отождествлялась с Лето.
- Гарпократ. Египетский бог. Его упоминает Овидий[11]. Сын Осириса и Исиды, рождённый ею после его смерти[12]. Воплощает молчание[13].
- Гор.
- Исида.
- Кнеф. Божество, почитаемое в египетских Фивах[14].
- Манерос.[15] Имя Лина у египтян[16]. Либо имя царевича из Библа, который увидел, как Исида целует мертвого Осириса, и она убила его своим взглядом[17]. Другие называют его Палестин или Пелусий.
- Мендес.[18] Египетское божество, отождествлялся с Паном[19]. Так называли козла[20].
- Мефиер. Имя Исиды у египтян[3].
- Мин. Имя Гора у египтян[3].
- Мневис.[21] Священный бык у египтян. Содержался в Гелиуполе[22]. чёрный бык, некоторые считают его отцом Аписа[23].
- Мут. Имя Исиды у египтян[3].
- Нейт.[24] Египетская богиня из Саиса, отождествляемая с Афиной[25].
- Нефтида. Египетская богиня, отождествляемая с Афродитой, жена Тифона[26].
- Омфис. (у Элиана Онуфис.) Второе имя Осириса[27].
- Осирис.
- Сарапис. См. Серапис.
- Сарапис. См. Апис.
- Серапис.
- Сет. Имя Тифона у египтян[28]. У Манефона отождествлялся с Египтом, а его брат Армаис (Гермей) — с Данаем[29]. Путаница с фараоном Сети I.
- Сму. Имя Тифона у египтян[5].
- Софис. (Сотис.) Название у египтян созвездия Исиды, соответствующего Псу[14].
- Сух. Имя священного крокодила в Арсиное (Крокодилополе) в Египте[30].
- Тот. (Тевт.) Египетское божество, изобретатель письменности[31]. Отождествлялся с Гермесом[32].
- Трифон. Египетское божество, которому посвящён осёл[33].
- Туэрис. Наложница Тифона, перешла на сторону Гора[12].
- Фта (Птах).[34] Египетский бог, сын Нила, отец Гелиоса. Отождествлялся с Гефестом[35]. Зачинатель философии у египтян[36].
Герои
- Алкандра. Царица египетских Фив[37].
- Амфидамант. Сын Бусириса. Убит Гераклом.[38]
- Анхиноя.
- Апис. Египтянин, открывший медицинское искусство прежде прибытия в Египет Ио[39]. По другим, царь Аргоса отождествлялся с основателем Мемфиса и был прозван Серапис[40].
- Аргифия. Жена Египта, мать 6 сыновей.[41]
- Бел (царь, мифология).
- Бусирис.
- Геллий. Египтянин, который изобрел буквы, которые Кадм принес в Грецию[42].
- Геракл египетский. В Гадирах алтари египетского и фиванского Гераклов. Этот Геракл измерил всю землю до её пределов[43]. Родился в Египте[44].
- Гефестина. Жена Египта. Мать 6 сыновей.[41]
- Горго. Жена Египта. Мать 6 сыновей.[41]
- Диктис. Питомец Исиды. Хватаясь за лук, упал в реку и утонул[45].
- Еврирроя. (Эврирроя.) Согласно Гиппострату, дочь Нила, жена Египта, родила ему 50 сыновей[46].
- Египт.
- Имандес. (Исмандес.) Египетский царь, погребенный в лабиринте у озера Мерида[47]. Так египтяне называют Мемнона[48]. У Диодора Мандес (у Геродота II 466 Мендес).
- Исея. Согласно Ферекиду, дочь Агенора и Дамно, жена Египта[49].
- Калиадна. Наяда, жена Египта. Мать 12 сыновей.[41] en:Caliadne
- Каноп (мифология).
- Кассиопея. По версии, жена Эпафа, мать Ливии[50].
- Келадон. Из Мендеса. Убит Персеем[51].
- Ливия (мифология).
- Лисианасса. Дочь Эпафа. Мать Бусириса.[38]
- Мемфида. Дочь Нила. Жена Эпафа.[52]
- Метион. Отец сиенца Форбанта[53].
- Нил (мифология).[54] Сын Океана и Тефии[55]. Отец Мемфиды и Анхинои.[52] По некоторым, является созвездием Реки[56]. en:Neilus (Greek)
- Нилей. Воин, рождённый Нилом. Превращен Персеем в камень[57].
- Пелусий. По версии, имя царевича, которого выкармливала Исида, но он погиб, и его оплакивают[17]. См. Манерос.
- Полиб.[58] Царь Фив египетских. Принял в гостях Менелая[37].
- Полидамна. Жена Фоона. Из Египта[59]. Сведуща в зельях, её упоминает Евфорион в «Дионисе»[60]. en:Polydamna
- Протей (мифология).
- Сесострис. Полумифический царь Египта. См. (Страбон) См. Валерий Флакк. Аргонавтика V 418 (его война с гетами). Легенды
- Сирофан. Египтянин, который ввел поклонение идолам, оплакивая своего сына[61].
- Телегон. Царь Египта. Царь Мемфиса[62]. Муж Ио.[63]
- Тирия. Жена Египта. Мать 3 сыновей.[41]
- Феоклимен.[64] Сын Протея и Псамафы, брат Феонои. Действующее лицо в трагедии Еврипида «Елена».
- Феоноя (Теоноя). См. Идофея.
- Фива. Дочь Тритона (которым Аполлоний называет Нил). Её именем назван город в Египте[65]. Нимфа, её именем названы Фивы в Египте[66]. en:Thebe (mythology)
- Фиваида. Кормилица Зевса. Её именем Зевс назвал основанные им стовратные Фивы в Индии (то есть Египте)[67]. По другим, в египетских Фивах были похоронены наложницы Зевса[68].
- Фоон. (Фонис.) Правитель из устья Нила[59]. Страж нильского устья[69]. Оказал прием Менелаю и Елене. Его именем назван город Фонида в Египте[70].
- Форбант (сын Метиона).[71] Из Сиены. Убит Персеем[72].
- Фрасий. Прорицатель с Кипра. Сын брата Пигмалиона. Пришёл в Египет и предсказал царю, что неурожай прекратится, если египтяне будут каждый год закалывать чужестранца на алтаре Зевса. Царь Бусирис первым заколол Фрасия[73].
- Хиона. Дочь Нила и Каллирои. Нимфа. В англовики нет источника. См. en:Chione (daughter of Callirrhoe)
- Эпаф.
Топонимы, связанные с мифами:
- Архандр. Город в Египте около Навкратиса[74].
- Аэрия («Воздушная Земля») — древнее название Египта[75].
- Боосавла. Пещера, где Ио родила Эпафа. en:Boösaule
- Бусирис. Город в Египте, где празднество Исиды[76]. Согласно Евдоксу, там покоится тело Осириса[14]. «Дом Осириса, господина Джеду»[77]. Египетский Пи-Осири[78].
- Египет. Страна.[79] От названия Мемфиса «стена духа Пта». В микенских текстах встречается ai-ku-pi-ti-jo (личное имя Египтий либо купец из Египта)[80].
- Египтяне.[81]
- Елена. «Островом Елены» называют Фарос[82].
- Меламподы. Обитатели Египта.[52]
- Мемфис. Город.[52]
- Нил. Река.[63] Согласно делосцам, вода Инопа течет к ним из Нила[83], о Ниле рассказывается, что это Евфрат[84]. Название происходит от «неа илюс» (согласно поэме Нонна). en:Nilus (mythology)
Эфиопия
Царская династия
- Андромеда (мифология).
- Асо. Сообщница Тифона в заговоре против Осириса, эфиопская царица[85].
- Кассиопея (мифология).
- Кефей (сын Бела).
- Мемнон (мифология).
- Никтей. По версии, царь эфиопов, который влюбился в свою дочь Никтимену[86].
- Тифон (сын Лаомедонта).
- Финей (сын Бела).
- Эмафион. Сын Тифона и Эос, царь Эфиопии[87]. Геракл убил его в Аравии.[88] Либо Геракл убил его в Эфиопии, когда тот вступил с ним в сражение по собственному почину[89].
Другие лица
- Агенор. Жених Андромеды в одной из версий. Задумал убить Персея, но тот показал ему голову Горгоны[90].
- Алексипп. Спутник Мемнона[91].
- Алкионей. Спутник Мемнона[92].
- Бенфесикима (Бентесикима).
- Киссия. Мать Мемнона согласно Эсхилу[93]. Жители Сус носили имя киссиев[94].
- Клидон. Спутник Мемнона[91].
- Мемнониды. По просьбе Эос к Зевсу из костра Мемнона возникли птицы Мемнониды, которые постоянно бьются друг с другом[95]. Либо спутники Мемнона жалобно кричат над могилой[96].
- Менекл. Спутник Мемнона[97]. Убит Фрасимедом[98].
- Нихий. Спутник Мемнона[92].
- Пиррас. Эфиоп, сын которого (не названный по имени) был спутником Мемнона и убит Антилохом[99].
- Эндий. Муж Бентесикимы. Тесть Евмолпа.[100]
- Эфиопы.[101][102] Упоминаются в «Илиаде» и «Одиссее» (I 22).
- Эфиопия (в древнегреческой мифологии).[103] en:Ethiopia (Mythology)
См. также:
Участники битвы с Персеем
- Абант. Эфиопский воин. Убил Пелата[104].
- Агирт. Эфиопский воин. Отцеубийца. Убит Персеем[105].
- Аконтей. Воин, сражался за Персея. Увидел лицо Горгоны и превратился в камень[106].
- Актор. Отец эфиопа Эрита[107].
- Аммон. Эфиопский воин, брат Бротеада. Убит Финеем[108].
- Ампик . Жрец Деметры из Эфиопии, певец. Убит Петталом[109].
- Ампик. Эфиопский воин. Персей превратил его в камень[110].
- Астиагей. Эфиопский воин. Персей превратил его в камень[111]
- Бротеад. Эфиопский воин, брат Аммона. Убит Финеем[108].
- Гелик. Эфиопский воин. Убит Персеем[112].
- Гипсей. Воин, противник Персея. Убил Профоенора, но убит Персеем[113].
- Дорил. Эфиопский воин. Хозяин насамонийских полей. Убит Галкионеем[114].
- Ид.[115] Эфиоп. Убит Финеем[116].
- Кинифей. Отец эфиопа Пелата[117].
- Кланий. Эфиопский воин, брат Клития. Убит Персеем[118].
- Климен. Воин, противник Персея. Убил Одита[119].
- Клит. Эфиопский воин. Убит Персеем[112].
- Клитий. Эфиопский воин, брат Клания. Убит Персеем[120].
- Кориф.[121] Мармаридянин (или сын Мармара, по Любкеру). Участник битвы в Эфиопии. Ранил Пелата[122].
- Ламп. Отец эфиопа Ампика[123].
- Ликет. Сын Сперхия. Убит Персеем[124].
- Ликорм. Эфиопский воин, сторонник Персея. Убил Петтала[125].
- Меланей. (Меналей.?) Эфиопский воин, сторонник Персея. Убит в бою[126].
- Молпей. Хаониец, противник Персея. Ранен Персеем[127].
- Одит. Эфиопский вельможа («в народе кефенов»). Убит Клименом[128].
- Пелат. Сын Кинифея. Эфиопский воин, участник битвы. Убит Корифом и Абантом[129].
- Петтал. (в другом чтении Педас.) Противник Персея. Убил Ампика, убит Ликормом[130].
- Профоенор. (Протенор.) Воин, сторонник Персея. Убит Гипсеем[128].
- Рет.[131] Эфиопский воин. Убит Персеем[132].
- Фескел. (Тескел.) Эфиопский воин. Персей превратил его в камень[133].
- Флегиат. Эфиопский воин. Убит Персеем[112].
- Фоакт. (Тоакт.) Оруженосец царя эфиопов. Убит Персеем[105].
- Хромид. Воин, противник Персея. Убил Эмафиона[134].
- Эмафион. Эфиопский жрец. Пытался прекратить бой, но убит Хромидом у алтаря[135].
- Эрикс. Эфиопский воин. Персей превратил его в камень[136].
- Эрит. Сын Актора. Эфиопский воин. Убит Персеем[137].
- Эфион. (Этион.) Эфиопский прорицатель. Убит Персеем[138].
Ливия
- Агрей. Сын Аполлона и Кирены[139].
- Алексидам. Из Кирены. Победил в беге, когда состязались женихи дочери Антея[140].
- Аммон. Отец царя Иарбы[141].
- Амфимедонт. Либиец. Убит Персеем[142].
- Амфифемид. (Амфитемис.) Ливиец. Сын Аполлона и Акакаллиды. Именуется также Гарамантом[143]. От нимфы Тритониды сыновья Насамон и Кефалион[144], либо Насамон и Кафавр (согласно Аполлонию Родосскому).
- Антей.
- Антенориды. Поселились в Ливии. Их именем назывался холм у Кирены[145].
- Анхироя. (Анхероя.) Дочь Хремета, жена Псилла, мать Кратегона[146].
- Атлантия. Гамадриада. Жена Даная. Мать 4 дочерей.[41] en:Atlantia
- Аутух. (Автух.) Сын Аполлона и Кирены[147].
- Гарамант. Имя Амфитемида[143].
- Герса — Жена Даная. Мать 2 дочерей.[41]
- Еврипил (сын Посейдона, из Ливии).
- Еврипил. Эпитет бога Тритона[148].
- Еврит. См. Еврипил.
- Европа. Жена Даная. Мать 4 дочерей.[41] Согласно Гиппострату, дочь Нила, родила Данаю 50 дочерей[149].
- Иарба.
- Ифиноя. По Ферекиду, жена Антея, её взял в жены Геракл. Дочь Антея именуется Алкеидой[150].
- Каллироя. Дочь Лика (см.).
- Кафавр. Ливиец. Сын Амфитемида и нимфы Тритониды. Убийца Канфа[151]. Возможно, испорченное имя ливийского правителя Капера[152].
- Кефалион. Ливиец, сын Амфитемида и нимфы Тритониды. Пастух. Когда аргонавты стали угонять его скот, убил Еврибата и Канфа[144]. Либо Кафавр.
- Кратегон. Сын Псилла и Анхерои[153]. Ливийский полководец в войске Диониса.
- Крино. Жена Даная. Мать 4 дочерей.[41]
- Лик (сын Арея). Царь Ливии[154]. Согласно историку Юбе, убивал чужеземцев. Когда буря принесла туда Диомеда, в него влюбилась дочь Лика Каллироя, которая спасла его, но, когда он отплыл, удавилась[155].
- Ливий. Сын Гермеса и Ливии[156].
- Ливия. Дочь Паламеда, родила от Гермеса Ливия[156].
- Ливийские героини. Три богини, явились Афине при её рождении, носили козьи шкуры. Явились Ясону и указали ему путь.[157] Упомянуты в надписях с Феры и у Каллимаха[158].
- Макерид. Египтяне и ливийцы называли его Гераклом. Путешествовал в Дельфы. Отец Сарда[159].
- Мелия. По Ферекиду, дочь Агенора и Дамно. Жена Даная[49].
- Мемфида. Жена Даная. Мать 3 дочерей[41]
- Насамон. Ливиец, сын Амфитемида и нимфы Тритониды. Его скот пытались угнать аргонавты[160].
- Номий. Сын Аполлона и Кирены[147].
- Паллада. Дочь Тритона. Воспитывалась вместе с Афиной. Они вместе занимались воинскими упражнениями. Афина нечаянно убила её и, огорчившись, изготовила статую, похожую на Палладу, и надела статуе на грудь Эгиду[161] en:Pallas (daughter of Triton)
- Параммон. Ливийский бог, прозвище Гермеса в Олимпии[162].
- Пиерия. Жена Даная. Мать 6 дочерей.[41]
- Поликсо. Нимфа. Жена Даная. Наяда, мать 12 дочерей.[41]
- Псилл. Некий либиец. Сражался с южным ветром и погиб[163].
- Тритонида. Нимфа из Ливии. Родила от Амфитемида Насамона и Кефалиона[144], либо Насамона и Кафавра[164].
- Феба.[165] Нимфа. Гамадриада. Жена Даная, мать 6 дочерей[41]
- Феродамант. (Феромедонт.) Ливийский царь, кормил своих львов мясом пришельцев[166].
- Хремет. Речной бог[167]. Отец Анхерои[146].
- Элефантида. Жена Даная. Мать Горгофоны и Гипермнестры.[41]
Топонимы:
- Атлант. Река в Ливии, а также гора там[168].
- Кенхрис. Вид змеи[169].
- Керасты. Порода рогатых змей в Ливии[170].
- Кинип. Река в Ливии.[171]
- Киниф. Река в Ливии, где Геракл очистился после убийства сыновей от Мегары[172].
- Ливия. Страна.[173], одна из частей света. Получила имя от местной женщины Ливии[174]. en:Lybie
- Лотофаги.
- Омфал. Место у реки Тритона, где отпала пуповина Зевса[175]. Или на Крите[176]
- Тритон. Река.[177] Её струи родные для Афины[178].
О животном тритоне в Танагре была легенда, как его победили с помощью Диониса[179].
- Тритонида (озеро). По сказанию ливийцев, Афина — дочь Посейдона и озера Тритониды, и поэтому у неё голубые глаза, как у Посейдона[180]. en:Lake Tritonis
- Фарусы. Народ в Ливии, сопровождали Геракла в его походе на Гесперид и поселились там[181].
См. также:
- Акакаллида. Прибыла в Ливию.
- Аристей. Воспитан нимфами в Ливии.
- Гиант. Убит львицей в Ливии (версия).
- Гуней. Поселился в Ливии.
- Данай. Царь Ливии.
- Еврибат. Аргонавт, погиб в Ливии.
- Еврипил (сын Евемона). Поселился в Ливии.
- Идмон. Умер в Ливии от укуса змеи (версия).
- Канф. Аргонавт, убит в Ливии.
- Кирена. Аполлон унес её в Ливию.
- Ламия. По версии, дочь Бела и Ливии.
- Медуса. По истолкованию, царица ливийцев.
- Менелай. Побывал в Ливии.
- Нирей. По версии, поселился в Ливии.
- Профой (сын Тендредона). Поселился в Ливии (версия).
- Тритон. По версии, царь Ливии.
Западная Африка
- Букур. Мавританский бог либо герой[182].
- Варсутин. Бог мавров[183].
- Дидона.
- Диодор. Сын Софака, внук Геракла. У него было греческое войско из ольвийцев и микенцев, поселенных Гераклом в Ливии. Подчинил с его помощью ливийские племена[184].
- Зор. См. Кархедон.
- Иопад. Певец в Карфагене, ученик Атланта. Исполняет песнь об астрономии[185].
- Карфаго. Богиня, дочь Астерии (Астарты) тирской[186].
- Кархедон. Вместе с Зором основал Карфаген[187].
- Патеки.[188] Финикийские божества[189].
- Софак (en:Sufax). Сын Тингисы от Геракла. Стал царем и основал город Тингис (ныне Танжер), названный по имени своей матери[184]. Имел сына Диодора, от него происходили цари берберов.
- Танит.
- Тизиан. Мавританский бог либо герой[182].
- Тингис (Тинга, en:Tinjis). Жена Антея, которая после его смерти родила от Геракла сына Софака[184].
- Филены. Карфагенские герои[190]. Алтари Филенов упоминает Страбон[191].
- Юба. Обоготворен маврами[192].
Пигмеи
Напишите отзыв о статье "Африка в древнегреческой мифологии"
Примечания
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 36
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 12
- ↑ 1 2 3 4 Плутарх. Об Исиде и Осирисе 56
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 49
- ↑ 1 2 Плутарх. Об Исиде и Осирисе 62
- ↑ Аммиан Марцеллин. История XIX 12, 3
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.258
- ↑ Овидий. Метаморфозы IX 691
- ↑ Геродот. История II 137, 138, 156
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.262
- ↑ Овидий. Метаморфозы IX 692, без имени
- ↑ 1 2 Плутарх. Об Исиде и Осирисе 19
- ↑ Катулл. Стихотворения LXXIV 4
- ↑ 1 2 3 Плутарх. Об Исиде и Осирисе 21
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.335
- ↑ Геродот. История II 79
- ↑ 1 2 Плутарх. Об Исиде и Осирисе 17
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.377
- ↑ Геродот. История II 46
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 73
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.405
- ↑ Страбон. География XVII 1, 22 (стр.803); 1, 27 (стр.805)
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 33
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.444
- ↑ Платон. Тимей 21е
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 12; 38
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 42, ссылка на Гермея
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 41; 62
- ↑ Иосиф Флавий. О древности еврейского народа I 15, 26
- ↑ Страбон. География XVII 1, 38 (стр.811)
- ↑ Платон. Федр 274d; Филеб 18b-d
- ↑ Цицерон. О природе богов III 56
- ↑ Плутарх. Пир семи мудрецов 5
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.85
- ↑ Цицерон. О природе богов III 55, конъектура вместо Опас
- ↑ Диоген Лаэртский I 1
- ↑ 1 2 Гомер. Одиссея IV 126
- ↑ 1 2 Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 5, 11
- ↑ Климент. Строматы I 75, 2
- ↑ Климент. Строматы I 106, 4-5, ссылки на историка Аристиппа и Аристея Аргосского
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 1, 5
- ↑ Плиний Старший. Естественная история VII 192 // Комментарий Д. О. Торшилова в кн. Гигин. Мифы. СПб, 2000. С.300
- ↑ Филострат. Жизнь Аполлония Тианского V 4-5
- ↑ Тацит. Анналы II 60
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 8
- ↑ Флегонт. Удивительные истории, фр.30; Цец. Хилиады VII 364—371 // Комм. 111 к Флегонту
- ↑ Страбон. География XVII 1, 37 (стр.811)
- ↑ Страбон. География XVII 1, 42 (стр.813)
- ↑ 1 2 Схолии к Аполлонию Родосскому. Аргонавтика III 1185 // Примечания В. Г. Боруховича в кн. Аполлодор. Мифологическая библиотека. Л., 1972. С.162
- ↑ Гигин. Мифы 149
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 144
- ↑ 1 2 3 4 Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 1, 4
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 74
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.218
- ↑ Гесиод. Теогония 338; Гигин. Мифы. Введение 6
- ↑ Псевдо-Эратосфен. Катастеризмы 37
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 187—194
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.318, Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.119
- ↑ 1 2 Гомер. Одиссея IV 228
- ↑ Евстафий. Комментарий к «Одиссее» Гомера IV 228 // Вестник древней истории. 1947. № 1. С.291, № 3. С.275
- ↑ Фульгенций. Мифологии I 1, ссылка на Диофанта из Спарты; См. Третий Ватиканский мифограф
- ↑ Ликофрон. Александра 1294 и комм.
- ↑ 1 2 Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 1, 3
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.561
- ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 257
- ↑ Нонн. Деяния Диониса XLI 270
- ↑ Гигин. Мифы 275
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека I 47, 1 // Комментарий Д. О. Торшилова в кн. Гигин. Мифы. СПб, 2000. С.298
- ↑ Геродот. История II 113—115
- ↑ Страбон. География XVII 1, 16 (стр.800)
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.82
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 74-78
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 5, 11; Овидий. Наука любви I 649—652; Ибис 397—398; Гигин. Мифы 56
- ↑ Геродот. История II 98
- ↑ Эсхил. Просительницы 75; Ватиканский аноним. О невероятном 16
- ↑ Геродот. История II 40, 61
- ↑ Примечания В. Г. Боруховича в кн. Аполлодор. Мифологическая библиотека. Л., 1972. С.153
- ↑ Указатель к Геродоту. С.693
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 6, 3 далее
- ↑ Молчанов А. А., Нерознак В. П., Шарыпкин С. Я. Памятники древнейшей греческой письменности. М., 1988. С.54
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 1, 1 далее
- ↑ Каллимах, фр.254 Пфайфер
- ↑ Каллимах. Гимны IV 206—208
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 5, 3; Страбон. География VI 2, 4 (стр.271)
- ↑ Плутарх. Об Исиде и Осирисе 13
- ↑ Лактанций Плацид. Комментарий к «Фиваиде» Стация III 507; Второй ватиканский мифограф 39 // Комментарий Д. О. Торшилова в кн. Гигин. Мифы. СПб, 2000. С.243
- ↑ Гесиод. Теогония 985
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 5, 11; III 12, 4
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека IV 27, 3
- ↑ Гигин. Мифы 64
- ↑ 1 2 Квинт Смирнский. После Гомера II 462
- ↑ 1 2 Квинт Смирнский. После Гомера II 460
- ↑ Страбон. География XV 3, 2 (стр.728)
- ↑ Эсхил. Персы 17
- ↑ Овидий. Метаморфозы XIII 600—622
- ↑ Мосх. Плач о Бионе 43; Примечания М. Е. Грабарь-Пассек в кн. Феокрит. Мосх. Бион. Идиллии и эпиграммы. М., 1998. С.308
- ↑ Квинт Смирнский. После Гомера II 461
- ↑ Квинт Смирнский. После Гомера II 465—466
- ↑ Квинт Смирнский. После Гомера II 318—322
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 15, 4
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.675
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э V 3
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 4, 3 далее
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 126
- ↑ 1 2 Овидий. Метаморфозы V 148
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 200—202
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 79
- ↑ 1 2 Овидий. Метаморфозы V 107—109
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 110—118
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 184—186
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 203—206
- ↑ 1 2 3 Овидий. Метаморфозы V 87
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 98-99
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 129—136
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.2. С.166
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 89-96
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 124
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 140—143
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 97-98
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 140—142
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.385
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 125
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 111
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 86
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 119—122
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 128
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 168
- ↑ 1 2 Овидий. Метаморфозы V 98
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 124—127
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 115—122
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.208
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 38-40
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 181—183
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 103—106
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 100—106
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 195—199
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 79-84
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 146—147
- ↑ Юстин. Эпитома Помпея Трога XIII 7, 7; Большой Этимологик // Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.619
- ↑ Пиндар. Пифийские песни IX 121
- ↑ Вергилий. Энеида IV 198
- ↑ Овидий. Метаморфозы V 75-78
- ↑ 1 2 Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 1486
- ↑ 1 2 3 Гигин. Мифы 14 (с.34)
- ↑ Пиндар. Пифийские песни V 83; Примечания М. Л. Гаспарова в кн. Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. М., 1980. С.427
- ↑ 1 2 Нонн. Деяния Диониса XIII 378
- ↑ 1 2 Юстин. Эпитома Помпея Трога XIII 7, 7
- ↑ Схолии к Пиндару. Пифийские песни IV 36 // Гесиод. Полное собрание текстов. М., 2001. С.169
- ↑ Флегонт. Удивительные истории, фр.31
- ↑ Malkin I. Myth and territory in the Spartan Mediterranean. Cambridge UP. 2003. P.186
- ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 1488
- ↑ Примечания Н. А. Чистяковой в кн. Аполлоний Родосский. Аргонавтика. М., 2001. С.217
- ↑ Нонн. Деяния Диониса XIII 376
- ↑ Гигин. Мифы 159
- ↑ Комментарий Д. О. Торшилова в кн. Гигин. Мифы. СПб, 2000. С.193
- ↑ 1 2 Гигин. Мифы 160
- ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 1298—1354
- ↑ Примечания Н. А. Чистяковой в кн. Аполлоний Родосский. Аргонавтика. М., 2001. С.216
- ↑ Павсаний. Описание Эллады X 17, 2
- ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 1488; Гигин. Мифы 14 (с.34)
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 12, 3
- ↑ Павсаний. Описание Эллады V 15, 11
- ↑ Нонн. Деяния Диониса XIII 379—390
- ↑ Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 1487
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.81
- ↑ Овидий. Ибис 384; Письма с Понта I 2, 119
- ↑ Нонн. Деяния Диониса XXXI 104
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 33, 6
- ↑ Лукан. Фарсалия IX 712
- ↑ Лукан. Фарсалия VI 679
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э VI 15а
- ↑ Сенека. Геркулес на Эте 908
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 1, 4 далее
- ↑ Геродот. История IV 45
- ↑ Диодор Сицилийский. Историческая библиотека V 70, 4
- ↑ Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. М., 1996. С.124
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 3, 6; III 12, 3
- ↑ Эсхил. Эвмениды 293
- ↑ Павсаний. Описание Эллады IX 20, 4-5
- ↑ Павсаний. Описание Эллады I 14, 6
- ↑ Солин 31, 6
- ↑ 1 2 Арнобий. Против язычников I 36
- ↑ Тертуллиан. К язычникам II 8
- ↑ 1 2 3 Плутарх. Серторий 9
- ↑ Вергилий. Энеида I 740—746
- ↑ Цицерон. О природе богов III 42
- ↑ Аппиан. Римская история VIII 1
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.32
- ↑ См. Гораций. Оды III 37
- ↑ См. Полибий. Всеобщая история III 39, 2, X 40, 7; Страбон, стр.165
- ↑ Страбон. География XVII 3, 20 (стр.836)
- ↑ Лактанций. Божественные установления I 15, 8
Отрывок, характеризующий Африка в древнегреческой мифологии
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
