Бхакти-ратнакара

«Бха́кти-ратнака́ра» («Океан самоцветов преданного служения») — книга авторства кришнаитского святого Нарахари Чакраварти, в которой описываются жизнь и деяния основоположника гаудия-вайшнавизма Чайтаньи Махапрабху, его сподвижников и их учеников. В гаудия-вайшнавизме, «Бхакти-ратнакара» почитается как священное писание, достоверно описывающее жизнь великих вайшнавских кришнаитских святых.

Бо́льшая часть книги посвящена описанию жизни известных кришнаитских деятелей после ухода Чайтаньи в 1534 году. Особое внимание уделяется жизни таких великих кришнаитских ачарьев, как Шриниваса Ачарья и Нароттама Даса. В «Бхакти-ратнакаре» живо передаётся атмосфера, царившая в кругу сподвижников Чайтаньи после его ухода, описывается как кришнаиты распространяли его учение, в особенности в Бенгалии.

В книге описывается много интересных историй из жизни жены Нитьянанды Джахнавы и её сына Вирачандры (в частности, их паломничество во Вриндавану), повествуется о том, как Гопала Бхатта Госвами основал храм Радха-рамана. В книге содержится описание парикрамы по святым местам Навадвипы под водительством Ишаны Тхакура (в котором описываются сокровенные лилы раннего периода жизни Чайтаньи), а также описание Враджа-мандалы парикрамы с Рагхавой Пандитом. В книге приводятся письма Дживы Госвами Шринивасе Ачарье и описание паломничества последнего в Пури.

Кроме множества интересных историй и духовных лил, в книге описываются взаимоотношения вайшнавов после ухода Чайтаньи, духовная атмосфера, царившая в их среде, то, как они почтительно относились друг к другу и проявленное ими смирение. Автор книги, Нарахари Чакраварти, хотя и был чистым и возвышенным вайшнавом, представляет себя как никчёмную и бесполезную личность, сравнивая себя с горсткой пепла. В гаудия-вайшнавизме считается, что слушая о лилах Чайтаньи и его сподвижников от такое чистой и смиренной личности, как Нарахари Чакраварти, человек способен очистить своё сердце и развить чистую любовь к Богу.

В книге также повествуется о трудностях, испытанных вайшнавами после ухода Чайтаньи. Трудности, которые увеличились после того, как наиболее близкие спутники Чайтаньи, такие как Рупа Госвами и Санатана Госвами оставили этот мир. Во всех случаях, молодые вайшнавы получали поддержку со стороны тех спутников Чайтаньи, которые ещё оставались в живых, а также от уже ушедших вайшнавов, которые являлись во сне и давали свои наставления.

В книгу входят много религиозных песен (бхаджанов). Одни из них авторства самого Нарахари Чакраварти, а другие — Нарахари Саракары. Иногда трудно определить, какие части «Бхакти-ратнакары» принадлежат перу Нарахари Саракары, и цитируются Нарахари Чакраварти, а какие написаны самим Нарахари Чакраварти. Определение авторства усложняется тем, что оба автора были тёзками и часто подписывались просто «Эту песню пропел Нарахари», что приводит к определённому замешательству касательно авторства тех или иных частей книги, хотя оба Нарахари почитаются в гаудия-вайшнавизме как великие святые-вайшнавы.

Содержание

Книга делится на 15 глав, или «волн океана бхакти»:

Первая волна

Мангалачарана: описание великих вайшнавов, которые пришли перед Дживой Госвами, список книг, написанных Госвами Вриндаваны, краткое описание рождения и жизни Шринивасы Ачарьи.

Вторая волна

История о том, как Випра Чайтанья Даса совершил паломничество в Пури, где исполнились его духовные желания. Описание рождения Шринивасы Ачарьи, и подробное описание его отца и его сыновей. История о том, как во Вриндаване проявилось божество Говинды.

Третья волна

Описание паломничества Шринивасы в Пури. Печаль Шринивасы после ухода Чайтаньи Махапрабху. Чайтанья даёт наставления Шринивасе во сне. Близкие спутники Чайтаньи дают милость Шринивасе. Возвращение Шринивасы в Бенгалию.

Четвёртая волна

Путешествие Шринивасы в Бенгалию. Встреча Шринивасы со вдовой Чайтаньи Вишнуприей и другими сподвижниками Чайтаньи. Описание паломничества Шриниваса во Вриндавану и другие святые места.

Пятая волна

Шриниваса и Нароттама Даса совершают Враджа-мандала парикраму в обществе Рагхавы Пандита. Описание сокровенных лил Чайтаньи и Нитьянанды.

Шестая волна

Паломничество Шьямананды Пандита во Враджу. Шьямананда получает даршан божеств Мадана-Гопалы и Говинды. Шриниваса покидает Враджу, взяв с собой книги Госвами Вриндаваны.

Седьмая волна

Описание истории о том, как книги Госвами были украдены у Шринивасы в Вишнупуре. Шриниваса Ачарья дарует милость царю Вире Хамвире. Шьямананда Пандит отправляется в Ориссу.

Восьмая волна

Описание путешествия Нароттамы Дасы в Бенгалию и затем в Пури. Встреча Нароттамы с Шринивасой в Пури. Рамачандра Кавирадж и другие вайшнавы становятся учениками Шринивасы.

Девятая волна

Шриниваса Ачарья учит по книгам Госвами и возвращается во Вриндавану.

Десятая волна

Описание большого вайшнавского фестиваля в Кхетури.

Одиннадцатая волна

Джахнава Деви покидает Враджу, прибывает в Кхетури, затем отправляется в Экачакру, где ваяет божество, потом уходит в Кададаху.

Двенадцатая волна

Шриниваса Ачарья вместе с другими тремя вайшнавами путешествуют в Надию. В этом контектсе описываются много интересных историй, начиная с истории свадьбы Нитьянанды.

Тринадцатая волна

Шриниваса Ачарья женится во второй раз. Свадьба Вирачандры Прабху. В сопровождении своих спутников, Шриниваса Ачарья совершает паломничество во Враджу и затем возвращается в Бенгалию.

Четырнадцатая волна

Шриниваса Ачарья вместе со своими спутниками проводит огромный фестиваль в Боракули-граме, во время которого «все погружаются в океан санкиртаны». Описание ряда историй, произошедших на фестивале.

Пятнадцатая волна

Лилы Шьямананды Пандита и его спутников в Ориссе. Шьямананда дарует чистую бхакти богохульникам.

Литература

• Chalterjee A.N. Srlkrsna Caitanya. A Historical Study on Gaudiya Vaisnavism. New Delhi, 1997.

Отрывок, характеризующий Бхакти-ратнакара

Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.