Васильева, Ольга Александровна

Ольга Александровна Васильева
Дата рождения	1921(1921)
Место рождения	Острогожск, Воронежская губерния, РСФСР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	военно-морской флот: морская пехота, снайперы
Годы службы	1942—1943
Звание	старший краснофлотец
Часть	255-я морская стрелковая бригада
Сражения/войны	Великая Отечественная война: Новороссийско-Таманская операция
Награды и премии
В отставке	главный врач Воронежской городской больницы

О́льга Алекса́ндровна Ва́сильева (родилась в 1921 году в Острогожске) — женщина-снайпер Великой Отечественной войны, старший краснофлотец ВМФ СССР. Служила в 255-й морской стрелковой бригаде. Убила 185 солдат и офицеров противника.

Биография

Родилась в 1921 году в городе Острогожск Воронежской губернии. Окончила среднюю школу и 2-й курс медицинского института, после чего в 1942 году добровольцем отправилась на фронт. Служила в 255-й морской стрелковой Краснознамённой бригаде, сражалась на Северо-Кавказском фронте и дослужилась до звания старшего краснофлотца. Летом 1943 года прибыла в штаб 322-го батальона и вручила приказ командира бригады, в котором говорилось о прохождении Васильевой дальнейшей службы в качестве снайпера. Включена в состав 3-й роты 322-го батальона как снайпер-наблюдатель. Хорошо знала немецкий язык.

Ольга Васильева участвовала в боях на Малой земле и в Новороссийско-Таманской операции. После прибытия с группой снайперов в расположение своего взвода она получила первый инструктаж от командира взвода, снайпера Григория Кучменко. На следующий день Васильева отправилась на первое снайперское задание, в течение трёх дней искала удачную позицию и вскоре открыла свой снайперский счёт, застрелив копавшего траншею немецкого солдата.

На третье утро выбрала новую точку. И когда стало светать, заметила ритмичные движения лопаты, выбрасывавшей землю. Враг копал, согнувшись. Сердце в груди как-то особенно забилось, дрогнули руки, но слабость продолжалась всего секунду. Успокоив себя, жду, когда немец поднимется. И вот только на какой-то момент он разогнул спину, встал в рост. Выстрел. Лопата осталась на бруствере, а враг ткнулся в землю. Первый! Больше в этом ходе сообщения никто не показывался. Так я открыла боевой счёт, на прикладе снайперской винтовки была сделана первая зарубка.

15 августа 1943 Васильева, двигаясь по разминированной дороге на нейтральной полосе, приняла свой первый рукопашный бой, зарезав ножом-финкой немецкого снайпера, и в тот же день уничтожила ещё трёх солдат точными выстрелами.

Вижу: ползёт немец. Очень осторожно выдвинул голову за правую сторону памятника. Что я думала в тот момент, как действовала — не знаю. Но как-то сама рука выхватила финку из-за голенища сапога, и в долю секунды она вошла во что-то мягкое. Больше я ничего не помнила, потеряла сознание. Сколько прошло времени — не знаю.

[…]

Позиция удачная, да и немцы ещё не знали, что их снайпер — это он хотел устроиться у памятника — уже мёртв, поэтому ничего не опасались. В тот день на прикладе моей винтовки появились ещё 3 зарубки.

В ночь с 10 на 11 сентября 1943 Васильева уничтожила своего 185-го, последнего противника, которым был офицер из «батальона смертников». Это случилось во время высадки на Каботажной пристани в Новороссийске, когда отряд Васильевой закрепился в пакгаузах. В ходе боя Ольга была дважды ранена: первую рану получила от разрыва гранаты (осколок засел в ноге), вторую от попадания пули в левую руку. Несмотря на боль, Ольга сумела перевязать рану и уничтожить атаковавшего её офицера.

В пробоине мелькнуло лицо немецкого офицера: щёки полные, холёные, в глазах — ухмылочка… Конечно, это было безрассудно, но я встала во весь рост и выстрелила. Фашист дёрнулся вперёд, повис в пробоине. Тут же последовал ответный выстрел, вражеская пуля зацепила мне правое плечо и, скользнув, остановилась в левой руке. Это была вторая рана в том бою. Первую получила от разрыва гранаты — осколок засел в ноге. Я быстро сделала перевязку. Взяла снайперку, опять встала и, превозмогая боль в плече, выстрелила. Есть 185-й!

После этого отряд был накрыт плотным огнём вражеского танка. Четверо человек — Васильева и её сослуживцы «Ефимыч, ему было около 50 лет, и молодые ребята: Вася и азербайджанец Али» — в течение пяти суток находились под развалинами пакгауза. 16 сентября все четверо выбрались из-под развалин, когда немцы уже отходили, и вплавь отправились к противоположному берегу. Катер доставил раненую Ольгу Васильеву в госпиталь города Геленджик. Она была одной из тех военнослужащих морской пехоты, которой удалось выжить: большинство моряков-десантников или были убиты в бою, или были захвачены в плен немцами и казнены с особой жестокостью.

26 сентября 1943 снайпер-наблюдатель 3-й роты 322-го батальона (255-я Краснознамённая бригада) морской пехоты старший краснофлотец О. А. Васильева была представлена командованием части к награде за уничтожение 6 солдат противника и 1 огневой точки при высадке десанта в город Новороссийск. Официально приказом № 125/н от 16 октября 1943 года по войскам 18-й армии награждена орденом Отечественной войны 2-й степени. После выздоровления она отправилась в Москву как представитель от морской пехоты Черноморского флота, после завершения войны принята в Кремле у М. И. Калинина как участница Всесоюзного совещания девушек-фронтовиков.

После войны Ольга Васильева демобилизовалась и вернулась в Воронеж, где окончила медицинский институт и стала главврачом Воронежской городской больницы. Она была награждена также орденом Отечественной войны 1-й степени (указ от 11 марта 1985) и медалями «За отвагу», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией».

Литература

• [soviet-aces-1936-53.ru/snipers/abc/v/vasileva_oa.htm «Литературная газета». Выпуск № 20 от 19 мая 2010 года]  (рус.)
• Журухин И. Ф. Могучий сплав. — М.: Воениздат; 1971.

Ссылки

• [www.pobeda1945.su/frontovik/44795 Карточка на сайте Победа-1945]  (рус.)
• [airaces.narod.ru/snipers/w2/vasil_oa.htm Советские снайперы 1941-1945. Васильева Ольга Александровна]  (рус.)
• pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie18325126/
• pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_yubileinaya_kartoteka1519069054/

Отрывок, характеризующий Васильева, Ольга Александровна

– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.