Краснов, Владимир Никифорович

Владимир Никифорович Краснов
Дата рождения	1915(1915)
Место рождения	д. Линяково, Белозерский уезд, Новгородская губерния, Российская империя
Дата смерти	7 октября 1943(1943-10-07)
Место смерти	в р-не п. Синявино, Кировский район, Ленинградская область, РСФСР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1939—1940 1941—1943
Звание	Младший лейтенант
Часть	891-й СП 189-й СД
Должность	командир взвода автоматчиков
Сражения/войны	Советско-финская война: Великая Отечественная война: Ленинградский фронт Бои за Синявинские высоты
Награды и премии

Владимир Никифорович Краснов — советский снайпер 189-й стрелковой дивизии 42-й армии Ленинградского фронта в годы Великой Отечественной войны, кавалер Ордена Ленина. На счету Владимира около 200 подтверждённых уничтоженных солдат и офицеров противника. Краснов погиб в боях за Синявинские высоты в октябре 1943 года.

Биография

Владимир Никифорович Краснов родился в деревне Линяково Белозерского уезда Новгородской губернии в 1915 году. Жили бедно, так мать, Анна Тимофеевна, одна воспитывала детей, отец Владимира погиб в Первой мировой. После окончания начальной школы Владимир ушёл на заработки, сначала пас коров, потом работал на лесозаготовках. Краснов был одним из лучших лесорубов и участником Стахановского движения, приносил домой премии и подарки. Известно, что Владимир Краснов полностью прошёл Советско-финскую войну 1939—1940 годов, после чего снова вернулся домой, работал сплавщиком леса и в колхозе.

Согласно наградному листу, снайперский счёт Владимир Краснов, первым в своём батальоне, открыл 26 ноября 1941 года, и до 22 января 1942 года уничтожил 77 солдат и офицеров противника. За этот же период времени Владимир подготовил 13 снайперов-истребителей, уничтоживших более 270 врагов. В январе 1942 года Владимир принимал участие в слёте снайперов, где получил именную снайперскую винтовку, а 22 февраля помощник командира взвода сержант Краснов был удостоен ордена Ленина и награждён именными часами. После этого Владимира отправили на курсы среднего командного состава.

Командир взвода автоматчиков 891-го стрелкового Рижского полка 189-й стрелковой дивизии, младший лейтенант Владимир Краснов погиб в бою 7 октября 1943 года при прорыве обороны в районе Синявино и был похоронен в сквере у Дома Советов в центре Ленинграда. На снайперском счету Владимира Краснова было около 200 подтверждённых уничтоженных солдат и офицеров противника.

Ссылки

• [airaces.narod.ru/snipers/krasnov.htm Краснов Владимир Никифорович] (рус.). Лучшие снайперы РККА, 1941—1945 годы. [airaces.narod.ru/ Красные соколы]. Проверено 23 июля 2014.

Отрывок, характеризующий Краснов, Владимир Никифорович

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.