Гетти, Эстель

Эстель Гетти
Estelle Getty
Эстелль Гетти на церемонии «Эмми» (1989)
Место смерти:	Лос-Анджелес, США
Профессия:	актриса
Карьера:	1978—2000
Награды:	«Золотой глобус» (1986)

Эстель Гетти (англ. Estelle Getty, 25 июля 1923 — 22 июля 2008) — американская актриса, появлявшася в театре, телевизионных сериалах и в кино. Она наиболее известна как исполнительница роли Софии Петрилло в ситкоме NBC «Золотые девочки» (1985-1992) и его спин-оффе «Пустое гнездо» (1993-1995), за которую выиграла премии «Эмми» и «Золотой глобус», а также по роли матери Сильвестера Сталлоне в фильме «Стой! А то мама будет стрелять…». В последние годы, уйдя в отставку, она страдала деменцией с тельцами Леви.

Жизнь и карьера

Гетти, урождённая Эстель Шер, родилась в Нью-Йорке в семье Сары и Чарльза Шера, польских иммигрантов, которые занимались производством стекла. Гетти начала актёрскую карьеру в еврейском театре, а позже стала комической актрисой в «Catskills Borscht Belt Resorts». Её самой знаменитой бродвейской ролью стала мать Харви Фирштейна в пьесе «Torch Song Trilogy». На телевидении она наиболее известна как исполнительница роли Софии Петрилло в популярном телевизионном сериале 1980-х «Золотые девочки». Петрилло была мудрой шутливой сицилийской старушкой, матерью Дороти Зборнак, роль которой исполнила Беатрис Артур (другие главные роли сыграли Бетти Уайт и Ру МакКлэнахан). На самом деле Гетти была всего на год старше Беатрис Артур.

В 1988 году она, совместно со Стивом Дэлсоном, написала автобиографию, под названием If I Knew Then, What I Know Now… So What? (рус. Если бы я знала тогда то, что я знаю сейчас… Ну и что?).

Личная жизнь

Гетти была замужем за Артуром Геттлманом (фамилия которого стала основой для её эстрадного псевдонима) с 1946 до его смерти в 2004 году. Гетти родила двух сыновей: Карла Геттлмана, который проживает в Калифорнии, и Берри Геттлмана, который живёт во Флориде.

В 1991 году в журнале Star сообщалось, что Гетти помогала 29-летнему племяннику Стивену Шеру, который находился на последней стадии СПИДа. Гетти доставила его самолётом в Калифорнию, где поместила в хоспис, поскольку родители Шера жили в Англии, и его друзья уже не смогли следить за ним в Гринсборо, Северная Каролина. В январе 1992 года он умер.

В 2000 году Гетти перестала выступать перед публикой после того, как объявила что страдает от остеопороза и болезни Паркинсона. В 2002 году сообщалось, что она также страдает от болезни Альцгеймера. Позже врачи сообщили, что она, на самом деле, имела деменцию с тельцами Леви; оба диагноза Паркинсона и Альцгеймера были ошибочны. В 2003 году «Lifetime television» организовал встречу «Золотых девочек», но Гетти не появилась из-за своего ухудшегося здоровья.

22 июля 2008 года Гетти умерла у себя дома в Лос-Анджелесе естественной смертью (согласно её менеджеру), за три дня до её 85-го дня рождения. Каждая из бывших сотрудниц Гетти из «Золотых девочек» дала свой комментарий после её кончины: Ру МакКленахэн сказала прессе: «Не грустите о её кончине. Она всегда будет с нами со своей успешной ролью Софии». Би Артур заявила: «Наши экранные отношения как мать и дочь были одним из самых лучших комических дуэтов, и я по ней буду скучать». Бетти Уайт заметила: «Хотя Эстель скончалась, в то же время есть утешение — София навсегда будет с нами».

Награды

• 1986 — Золотой глобус — Лучшая актриса в музыкальном или комедийном сериале — (за роль в телесериале «Золотые девочки»)
• 1988 — Эмми — Лучшая актриса второго плана в комедийном сериале (за роль в телесериале «Золотые девочки»)
• 1992 — Золотая малина — Худшая актриса второго плана (за роль в фильме «Стой! А то мама будет стрелять…»)

Фильмография

• 1982 — Тутси
• 1985 — Маска — Эвелин
• 1987 — Манекен — миссис Клэр Прайнс Тимкин
• 1992 — Стой! А то мама будет стрелять… — Тутти Бомовски
• 1999 — Стюарт Литтл — бабушка Эстель Литтл
• 2000 — Парнишка-миллионер — медсестра Розанн

Телевизионные роли

• «Копакабана» (1985)
• «Золотые девочки» (173 эпизода, 1985—1992)
• «Пустое гнездо» (52 эпизода, 1988—1995)
• «Золотой дворец» (24 эпизода, 1992—1993)

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Эстель Гетти
• [www.estellegetty.com/ Официальный сайт]
• [www.thegoldenglobes.com/welcome.html?nominee/getty_estelle.html/ Эстель Гетти на сайте TheGoldenGlobes.com]
• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=28454705 Эстель Гетти на сайте Find A Grave]

Отрывок, характеризующий Гетти, Эстель

– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.