Головко, Александр Борисович

Александр Головко
Общая информация
Полное имя	Александр Борисович Головко
Прозвище	Голова
Родился
Гражданство
Рост	185 см
Вес	76 кг
Позиция	защитник
Информация о команде
Команда	Украина (до 21)
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
	Таврия
Клубная карьера*
1991—1995	/ Таврия	133 (4)
1995—2004	Динамо (Киев)	186 (6)
1996—2004	→  Динамо-2	7 (1)
2004	→  Циндао Бейлэйт	19 (0)
2004—2006	Таврия	25 (0)
Национальная сборная**
1995—2004	Украина	58 (0)
Тренерская карьера
2006—2007	Украина (до 17)	тренер
2007—2010	Украина (до 18)
2010—2011	Украина (до 19)
2011—2012	Украина (до 16)
2012—2013	Украина (до 17)
2013—2015	Украина (до 18)/(до 19)
2015	Украина (до 16)
2015	Украина (до 20)
2015—н.в.	Украина (до 21)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Алекса́ндр Бори́сович Головко́ (укр. Олександр Борисович Головко; 6 января 1972, Херсон, Украинская ССР, СССР) — украинский футболист, защитник. Известен по своим выступлениям в киевском «Динамо». Выступал за сборную Украины. Единственный футболист становившийся Чемпионом Украины в двух клубах. После завершения игровой карьеры занялся тренерской деятельностью. В настоящее время тренер молодёжной сборной Украины (до 21).

Биография

Начало карьеры

Александр Головко родился в Херсоне на юге Украины. До 18-ти лет не думал о том, чтобы стать профессиональным футболистом, играл даже за колхозы. После окончания школы поступил в Херсонский филиал Национального университета кораблестроения им. адмирала Макарова. Там его заприметил бывший игрок симферопольской «Таврии» Юрий Бондаренко, который порекомендовал Александра тогдашнему тренеру «Таврии» Анатолию Заяеву.

Уже с 19-ти лет Александр начал играть в основе своей первой профессиональной команды. В сезоне 1991 в Первой лиге СССР он занял 6-е место, проведя за команду 25 матчей и забив 1 гол.

Сезон 1992 Александр провёл в новосозданном Чемпионате Украины, который тогда проходил в укороченном варианте с марта по июнь. Команды были разделены на две группы, свою группу «Таврия» выиграла и 21 июня во Львове встретилась с киевским «Динамо» в чемпионском матче, который выиграла со счетом 1:0. В том сезоне Александр провёл все матчи без замен и в 20 лет стал чемпионом Украины.

В следующем сезоне «Таврия» получила право на участие в Лиге Чемпионов. Александр дебютировал в еврокубках 19 августа 1992 года в предварительном раунде Лиги Чемпионов против ирландской команды «Шелбурн». По сумме двух матчей «Таврия» обыграла «Шелбурн» со счетом 2:1 и прошла в 1/16 Лиги Чемпионов, где уступила швейцарскому клубу «Сьон». В этом же сезоне Чемпионата Украины «Таврия» заняла 10-е место.

В сезоне 1993-1994 его «Таврия» заняла 8-е место, а в Кубке Украины вышла в финал, где в серии послематчевых пенальти уступила одесскому «Черноморцу». Сезон 1994-1995 закончился на 5 месте, а в Кубке Украины — в 1/2 финала.

«Динамо» Киев

В 1995 году Александр перешёл в «Динамо» (Киев), которое тогда тренировал Йожеф Сабо. Александр сразу занял место в основе, а в конце сезона во второй раз в карьере стал чемпионом Украины и впервые выиграл Кубок Украины.

В середине сезона 1996-1997 главным тренером стал Валерий Васильевич Лобановский и команда вновь стала Чемпионом Украины, но в Кубке Украины и еврокубках не смогла преуспеть.

Следующий сезон (1997—1998) был более удачен. Александр стал Чемпионом и обладателем Кубка Украины. В еврокубках в групповом этапе Лиги Чемпионов вместе с командой обыграл «Барселону» по сумме двух матчей со счетом 7:0, в которой тогда играли такие футболисты как Ривалдо и Фиго, а тренером был Луи ван Гааль. Заняв в группе первое место команда Головко вышла в 1/4 финала и встретилась с итальянским «Ювентусом» Марчелло Липпи. Голы Алессандро Дель Пьеро и Филиппо Индзаги не позволили пройти дальше «Динамо».

Уже тогда в защите «Динамо» стал играть постоянный состав, который играл несколько лет. Александр Головко занимал место стоппера, либеро играл Владислав Ващук, справа Олег Лужный, а слева Юрий Дмитрулин.

В 1998-1999 Александр стал Чемпионом и обладателем Кубка Украины. В еврокубках команда Головко выступала в Лиге Чемпионов, где в группе заняла 1-е место, а в 1/4 переиграла мадридский «Реал». В 1/2 финала же уступила немецкой «Баварии».

После успешной игры в Лиге Чемпионов Александра заметили западноевропейские команды. Он был на просмотре в английском «Ливерпуле», но тогдашний тренер команды Жерар Улье выбрал камерунца Ригоберта Сонга, так как он стоил 2,5 миллиона долларов, а «Динамо» за Головко требовало 8 миллионов.

Перед началом сезона 1999-2000 команду покинул Олег Лужный и капитанская повязка киевского «Динамо» перешла к Александру Головко. В том сезоне команда Александра вновь стала Чемпионом и обладателем Кубка Украины. В еврокубках дошла до второго группового этапа Лиги Чемпионов, где заняла 3-е место при равенстве очков с мадридским «Реалом».

В сезоне 2000-2001 Александр в седьмой раз стал чемпионом Украины. В следующем сезоне его клуб уступил чемпионство донецкому «Шахтёру». В конце 2002 года был на просмотре в «Болтоне», но до подписания контракта дело не дошло.

В сезонах 2001-2002 и 2002-2003 Головко все реже стал выходить в основе. Основная причина — серьёзные травмы. Тем не менее, это не помешало стать в 2003 году восьмикратным чемпионом и пятикратным обладателем Кубка Украины.

В сезоне 2003-2004 практически не играл, выйдя на поле всего в 2-х играх.

Выступления в Китае

Агентом Александра был китаец, который тесно сотрудничал с китайский клубом «Циндао Бейлэйт» из города Циндао на побережье Жёлтого моря. При его содействии, в апреле 2004 году Головко отправился в аренду на полгода в эту команду. Через месяц в эту же команду перешёл бывший партнер Александра по «Динамо» Сергей Коновалов. Головко стал капитаном в новой команде. Бытовые условия его полностью устраивали: поселили в 3-х комнатных апартаментах в высотном отеле на берегу моря. Однако команда выступала неудачно — она боролась не за лидирующие места и заняла по итогам сезона предпоследнее, 11-е место, в чемпионате.

Возвращение в «Таврию»

Вернувшись на родину Александр Головко вернулся в клуб, в котором начинал свою карьеру. Он начал играть в команде со второго круга сезона 2004-2005 и занял 7-е место, а в центре обороны играл с Александром Чижевским. В сентябре 2005 года игроки команды выбрали капитаном Александра Головко. В это же время на посту главного тренера команды Михаил Фоменко сменил Олега Федорчука и Александр во втором круге сезона 2005-2006 провёл только два матча и почти всю весну играл за дубль.

Сборная Украины

Дебютировал в Сборной Украины 26 апреля 1995 года в рамках отборочного турнира к Чемпионату Европы 1996 против Сборной Эстонии. В этом отборе он принял участие в четырёх играх и занял в группе 4-е место. В отборе к Чемпионату Мира 1998 Александр сыграл все 10 матчей в группе. Его команда заняла 2-е место, уступив первое Сборной Германии. Сборная Украины Александра Головко получила право на стыковые матчи со Сборной Хорватии, которой уступила по сумме двух матчей, а Сборная Хорватии на том турнире заняла 3-е место.

В отборе к Чемпионату Европы 2000 Александр вновь принял участие во всех матчах своей сборной в группе. Его команда в группе уступила Сборной Франции одно очко и заняла 2-е место. В стыковых матчах команда Александра по сумме матчей уступила Сборной Словении.

Александр как основной игрок команды принял участие в отборе к Чемпионату Мира 2002. Его сборная вновь заняла 2-е место в группе и получила право на стыковые матчи. Там она встретилась со Сборной Германии и уступила ей по сумме двух матчей, а Сборная Германии впоследствии стала финалистом Чемпионата Мира 2002. Позже Александр стал вызываться только на товарищеские матчи и принял участие лишь в одном отборочном матче к Чемпионату Европы 2004. Свой последний матч сыграл 18 февраля 2004 года против Сборной Ливии. Всего в сборной провёл 58 матчей, из них в 13 матчах выводил её как капитан.

Тренерская деятельность

В октябре 2006 года получил предложение от представителей Федерации футбола Украины, но он не сразу принял предложение. Позже Александра назначили в юношескую сборную Украины 1990 года рождения помощником главного тренера Юрия Калитвинцева.

В апреле 2007 года стал главным тренером юношеской сборной Украины 1992 года рождения.

Личная жизнь

Женат. Жену зовут Ирина. Трое детей: два сына Александр и Андрей, и дочь—Арина. Перед окончанием карьеры футболиста Александр открыл в Киеве фитнес-клуб.

Имеет три диплома. В 1994 закончил Крымский институт природоохранного и курортного строительства по специальности инженер-технолог. В 2000 Национальный университет физического воспитания и спорта по специальности тренер по футболу и учитель физического воспитания, в 2002 закончил тот же университет но по специальности магистр психологии и спорта.

Достижения

Командные

• Чемпион Украины (8): 1992, 1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001, 2003
• Обладатель Кубка Украины (5): 1996, 1998, 1999, 2000, 2003
• Полуфиналист Лиги Чемпионов 1999

Индивидуальные

• № 1 на позиции Центральный защитник в списке 33 лучших футболиста Украины 1999, 2000, 2001

Факты

• Входит в Клуб Александра Чижевского с 319 матчами в Высшей лиге Украины.
• В Кубке Украины провёл 56 матчей, забил 7 голов.
• В еврокубках сыграл 60 матчей, забил 3 гола.

Ссылки

• [www.atletikac.kiev.ua/58 Блог Александра Головко]  (рус.)
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=7120 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.ffu.org.ua/ukr/tournaments/prof/25791 Статистика на сайте Федерации футбола Украины] (укр.)
• [www.fanatukr.com/igrok/holovko.html Статистика на сайте Футбольная Украина]  (рус.)
• [www.dynamomania.com/dynamo/players/10-aleksandr-golovko Профиль на сайте dynamomania.com]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Головко, Александр Борисович

– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.