Дикки, Роберт Барри
| Роберт Барри Дикки Robert Barry Dickey<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |
| Рождение: | 10 ноября 1811 Амхерст, Новая Шотландия |
|---|---|
| Смерть: | 14 июля 1903 (91 год) Амхерст, Новая Шотландия, Канада |
| Отец: | Роберт М. Дикки |
| Мать: | Элеанор Чапмэн |
| Дети: | сын Артур Руперт Дикки |
Роберт Барри Дикки (англ. Robert Barry Dickey, 10 ноября 1811 года — 14 июля 1903 года) — канадский политический деятель. Является одним из отцов канадской конфедерации — принимал участие в первых двух из трёх конференций, предваряющих её образование[1].
Содержание
Биография
Роберт Барри Дикки получил образование в школах Труро и Уинсора. В 15 лет стал он стал изучать законы у Александера Стюарта. В 1834 и 1835 годах он стал адвокатом в Новой Шотландии и Нью-Брансуике, соответственно. Более 20 лет он проработал судьёй в графстве Камберленд, параллельно с этим ведя реестр завещаний. В результате своей успешной карьеры в 1863 году он стал королевским адвокатом.[2]
В 1844 году он женился на дочери своего учителя, которую звали Мэри Блэр[2]. Его сын, Артур Руперт Дикки, в 1894—1896 годах был в кабинете министров Канады, занимая посты министра внутренних дел и министра юстиции.
Политическая карьера
С 1858 по 1867 годы Дикки был членом законодательного собрания Новой Шотландии. Он состоял в делегации, занимающейся вопросами строительства железной дороги между приморскими провинциями и провинцией Канада. Вместе с делегацией он побывал в Лондоне в 1858 и 1865 годах. Кроме того, Дикки был одним из директоров Электрической телеграфной компании Новой Шотландии.[2]
В 1864 году Дикки был делегатом на Шарлоттаунской и Квебекской конференциях, которые вместе с Лондонской конференцией 1866 года дали основу Канадской конфедерации. Он посчитал, что квебекские резолюции ограничивают финансовые возможности его провинции, и стал противником объединения. Поэтому на Лондонскую конференцию вместо него поехал Джон Уильям Ритчи. Сам Дикки пересмотрел свою позицию после соответствующих изменений, сделанных в Лондоне.[2]
В 1867 году он стал сенатором, представляя графство Камберленд. Он был одним из 12 сенаторов от Новой Шотландии. Дикки был сторонником консервативной политики.[2]
Напишите отзыв о статье "Дикки, Роберт Барри"
Примечания
- ↑ [www.thecanadianencyclopedia.com/index.cfm?PgNm=TCE&Params=A1ARTA0009764 Dickey, Robert Barry] (англ.). Канадская энциклопедия онлайн. Проверено 1 октября 2010. [www.webcitation.org/67ZsesBx9 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.collectionscanada.gc.ca/confederation/023001-4000.22-e.html Canadian Confederation: Robert Barry Dickey] (англ.). Библиотека и Архив Канады. Проверено 1 октября 2010. [www.webcitation.org/67ZsfgVXs Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
Ссылки
- [www.thecanadianencyclopedia.com/index.cfm?PgNm=TCE&Params=A1ARTA0009764 Dickey, Robert Barry] (англ.). Канадская энциклопедия онлайн. Проверено 1 октября 2010. [www.webcitation.org/67ZsesBx9 Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
- [www.collectionscanada.gc.ca/confederation/023001-4000.22-e.html Canadian Confederation: Robert Barry Dickey] (англ.). Библиотека и Архив Канады. Проверено 1 октября 2010. [www.webcitation.org/67ZsfgVXs Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
- [www.canadahistory.com/sections/Eras/confederation/fathers/robert__dickey.htm Dickey, Robert Barry] (англ.). Canada history. Проверено 1 октября 2010. [www.webcitation.org/67Zsg8l5A Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Дикки, Роберт Барри
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
