Смышляев, Дмитрий Дмитриевич
| Дмитрий Дмитриевич Смышляев | |
 | |
| Земский деятель, краевед и библиограф. | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
15 (27) ноября 1893 (65 лет) |
| Место смерти: | |
| Отец: | |
Дми́трий Дми́триевич Смышля́ев (22 февраля (5 марта)[1] 1828 года, Пермь — 15 (27) ноября 1893 года, Пермь) — российский земский деятель, краевед и историк Пермского края, Почётный член Императорского Православного Палестинского Общества.[2][3]
Содержание
Биография
Дмитрий Дмитриевич Смышляев родился в Перми 22 февраля (5 марта) 1828 года в семье Дмитрия Емельяновича Смышляева, купца I гильдии, городского головы Перми в 1823—1826 годах. Окончив гимназию в 1844 году, занимался коммерческой деятельностью (торговлей), помогая отцу, до 1857 года. Потом обратился к общественной и просветительской деятельности, изучению местной истории. Принимал активное участие в организации публичных чтений и воскресных школ, в основании Александровской женской гимназии и т. д.[2][4]
В 1870—1879 годах занимал пост председателя губернской земской управы; выдвинул на первый план вопросы народного образования, медицины и улучшения экономического быта населения. В 1872 году основал «Сборник Пермского земства» и редактировал его до 1878 году, издав 34 выпуска. Позже редактировал неофициальную часть «Пермских губернских ведомостей».[2][3]
В 1885—1889 годах Смышляев проживает в Иерусалиме, где по просьбе Императорского Православного Палестинского Общества, становится первым уполномоченным Императорского Православного Палестинского Общества в Иерусалиме. Там, благодаря его усилиям было построено Сергиевское подворье Императорскго Православного Палестинского Общества для русских паломников, также начались русские раскопки в старом городе Иерусалима. Иерусалимский патриарх, по достониству оценив его заслуги, присвоил ему титул «рыцаря гроба Господня». Вернувшись в 1889 году в Пермь, Смышляев работал секретарём губернского статистического комитета, изучал историю Пермского края.[4]
Скончался Дмитрий Дмитриевич Смышляев 15 (27) ноября 1893 года. Похоронен в Перми на Егошихинском кладбище.[4]
Публикации
В 1858—1860 годах был издан «Пермский сборник» под редакцией Смышляева, посвящённый истории, этнографии и статистике Пермского края.[3]
Другие публикации:[2]
- «Пермский Сборник» (М., 1858 и 1860);
- «Источники и пособия для изучения Перм. края» (Пермь, 1876);
- «Записка к проекту Пермско-Уральской железной дороги» (СПб., 1870);
- «На пути к Синаю» (Пермь, 1878);
- «Синай и Палестина» (Пермь, 1877);
- «Мёртвое море и нечестный Пентаполь по новейшим исследованиям» (Пермь, 1881);
- «Сборник статей о Пермской губернии» (Пермь, 1891);
- «Лжеучитель Мензелин» («Вестник, изд. археологическим институтом», 1886, кн. V);
- «Писательница Е. А. Словцова-Камская» (Исторический вестник, 1881, № 5);
- «К истории судоходства в Зауралье» («Пермские Губернские Ведомости», 1877, №№ 79 и 80);
- «Библиографические сведения о разных изданиях, касающихся Пермской губернии» (ib., 1882, №№ 9—43, и 1883, № 5);
- «Материалы для истории Пермской губернии и города Перми» (ib., 1883, №№ 1—3);
- «Сибирский тракт и дороги Западной Европы» (ib., 1886, №№ 5 и 6);
- «Указатель статей о Пермской губ.» (Пермь, 1885). См. III том «Пермского Края» (Пермь, 1895);
- «Пермские Губернские Ведомости» за 1893 г., №№ 100 и 101, и VI выпуск «Сборника материалов для ознакомления с Пермской губ.» (Пермь, 1894).
Напишите отзыв о статье "Смышляев, Дмитрий Дмитриевич"
Примечания
- ↑ В Электронной энциклопедии Пермского края указана другая дата рождения Д. Д. Смышляева — 13 марта.
- ↑ 1 2 3 4 Смышляев, Дмитрий Дмитриевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ 1 2 3 Смышляев Дмитрий Дмитриевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- ↑ 1 2 3 [old.gorodperm.ru/data280_26.asp История города. Пермский рыцарь.]
</ol>
Ссылки
- [ippo.ru/history/osn/adm/3/1/ Дмитрий Дмитриевич Смышляев. (Опыт биографического очерка). Н.П. Солодовникова]
- [ippo.ru/history/osn/adm/3/2/ От Урала до Иерусалима: труд и подвиг Дмитрия Смышляева. Н.Н. Лисовой]
Отрывок, характеризующий Смышляев, Дмитрий Дмитриевич
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.
На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
