Зубов, Николай Александрович
Поделись знанием:
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
Николай Александрович Зубов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||||||
| |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Рождение: | 24 апреля 1763 | ||||||
| Смерть: | 9 августа 1805 (42 года) Москва | ||||||
| Отец: | Александр Николаевич Зубов | ||||||
| Мать: | Елизавета Васильевна (Воронова) | ||||||
| Супруга: | Наталья Александровна (Суворова) | ||||||
| Награды: |
| ||||||
Граф Николай Александрович Зубов (24 апреля 1763 — 9 августа 1805) — старший из братьев Зубовых, зять и ученик Суворова, обер-шталмейстер, участник убийства императора Павла I.
Содержание
Биография
В 1782 году поступил в конную гвардию, где снискал уважение сослуживцев своим огромным ростом и недюжинной телесной силой. После сближения младшего брата Платона с императрицей Екатериной Алексеевной возведён в 1793 году в графское Священной Римской империи достоинство.
После смерти Екатерины, надеясь заслужить благосклонность её сына Павла, Зубов первым приехал с известием в Гатчинский дворец. Будущий император решил, что Зубов приехал арестовать его, и поначалу отказал ему в аудиенции. Хотя вскоре после того шталмейстер был награждён орденом св. Андрея Первозванного, ему было негласно рекомендовано оставить двор и удалиться в деревню, что он и исполнил.
В ноябре 1800 года Зубов вернулся в столицу и, заручившись финансовой поддержкой английского посла лорда Уитворта (который состоял в связи с его сестрой Ольгой Жеребцовой), вступил в заговор с графом Паленом относительно физического устранения императора Павла. 11 марта 1801 года заговорщики ворвались в спальню императора,Зубов был среди них. Младший брат Николая, Платон, ударил государя золотой табакеркой в висок, как кастетом. Государь упал без чувств, после чего его задушили (см. Убийство Павла I).
При Александре I Зубов не пользовался никаким влиянием. Умер скоропостижно в Москве, 9 августа 1805 года, и погребен в Сергиевой пустыни.
Награды
Российской Империи:
- Орден Святого Андрея Первозванного (09.11.1796)
- Орден Святого Александра Невского (09.11.1796)
- Орден Святого Георгия 3-й степени (28.06.1794)
- Орден Святого Владимира 2-й степени
Иностранных государств:
- Орден Чёрного Орла (Пруссия)
- Орден Красного Орла (Пруссия)
Дети
Осенью 1794 года обвенчался с дочерью фельдмаршала Суворова, Натальей.
У них было семеро детей:
- Александр Николаевич (5.03.1797—20.11.1875), в 1814 году окончил с отличием Пажеский корпус, корнет в Кавалергардском полку, полковник, действительный статский советник. Был женат с 1821 года на княжне Наталье Павловне Щербатовой (1801—1868), дочери князя П. П. Щербатова. Супруги Зубовы были знакомы с Пушкиным. Их внук основатель Гатчинского музея граф Валентин Платонович Зубов (1884—1969), много писал о правлении Павла.
- Платон Николаевич (10.08.1798—16.03.1855), окончил с отличием Пажеский корпус, с 1816 года корнет, поручик; в чине ротмистра вышел в отставку, служил в Министерстве финансов. Обладая значительным состоянием, живя в Москве и Петербурге, занимался коллекционированием предметов искусства. Награждён королём Франции в 1815 году орденом Лилии. Умер холостым.
- Надежда Николаевна (22.10.1799—10.11.1800)
- Вера Николаевна (31.12.1800—27.02.1863), замужем за генерал-лейтенантом Владимиром Петровичем Мезенцовым (1781—1833).
- Любовь Николаевна (25.02.1802—22.11.1894), с июня 1823 года замужем за генерал-майором Иваном Сергеевичем Леонтьевым (1782—1824), имела единственного сына Михаила (1824—1885). Большую часть жизни провела в родовом имении Воронино, Ярославской губернии. После смерти сына жила в московском Новодевичьем монастыре.
- Ольга Николаевна (05.05.1803—03.07.1882), с 1824 года замужем за Александром Степановичем Талызиным (1795—1858), крестником Суворова, участником кампании 1812—1813 годов; ротмистром, полковником, камергером. В браке имели пять дочерей и четырёх сыновей. Ольга Николаевна в течение 14 лет состояла председательницей Дамского общества попечительства о бедных в Москве. После открытия Московского Мариинского института, она всю жизнь была его попечительницей. Её дело потом продолжила дочь Мария (1834—1904), супруга обер-гофмейстера Б. А. Нейдгардта, их дочь Ольга Борисовна (1859—1944) была замужем за премьер-министром П. А. Столыпиным.
- Валериан Николаевич (27.08.1804—18.11.1857), в 1810 году был зачислен в Пажеский корпус, где обучался с 1817—1823. Служил на военной и дипломатической службе в коллегии иностранных дел. С июня 1831 года был женат на фрейлине княжне Екатерине Александровне Оболенской (1811—1843), внучке Ю. А. Нелединского-Мелецкого. Проживал в Москве и Петербурге. Унаследовав от матери имение Фетинино, в 1857 году он завещал его сестре Л. Н. Леонтьевой. Потомства не оставил.
- Vasily Tropinin 23.jpg
Платон Николаевич,
сын - Lubov Zubova.jpg
Любовь Николаевна,
дочь - Olga Zubova.jpg
Ольга Николаевна,
дочь - V N Zubov.jpg
Валериан Николаевич,
сын - Zubova Obolenskay.jpg
Екатерина Оболенская,
невестка
Источники
- Зубов, Николай Александрович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- Придворный месяцеслов 1802 года.
|
||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Зубов, Николай Александрович"
Отрывок, характеризующий Зубов, Николай Александрович
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
Категории:
- Родившиеся 24 апреля
- Родившиеся в 1763 году
- Умершие 9 августа
- Умершие в 1805 году
- Персоналии по алфавиту
- Умершие в Москве
- Кавалеры ордена Святого апостола Андрея Первозванного
- Кавалеры ордена Святого Александра Невского
- Кавалеры ордена Святого Георгия III класса
- Кавалеры ордена Святого Владимира 2 степени
- Кавалеры ордена Чёрного орла
- Кавалеры ордена Красного орла
- Цареубийцы
- Зубовы
- Участники заговора 1801 года
- Обер-шталмейстеры (Россия)
