Исламский Эмират Афганистан
Поделись знанием:
К:Появились в 1996 годуК:Исчезли в 2001 году
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
Координаты: 33°56′00″ с. ш. 66°11′00″ в. д. / 33.93333° с. ш. 66.18333° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=33.93333&mlon=66.18333&zoom=14 (O)] (Я)
| Исламский Эмират Афганистан | |||||||||
| د افغانستان اسلامي امارات | |||||||||
| частично признанное государство | |||||||||
| |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||
| Гимн «Это дом храбрых» | |||||||||
| |||||||||
| Столица | Кабул (де-юре)[1] Кандагар (де-факто)[2] | ||||||||
| Крупнейшие города | Кабул | ||||||||
| Язык(и) | пушту | ||||||||
| Религия | Ислам суннитского толка | ||||||||
| Денежная единица | Афгани (AFN, код 2) | ||||||||
| Площадь | ок. 520 000 км² | ||||||||
| Население | ок. 22 000 000 чел. | ||||||||
| Форма правления | эмират | ||||||||
| Председатель Высшего Совета | |||||||||
| - 1996—2001 | Мухаммед Омар | ||||||||
| Премьер-министр | |||||||||
| - 1996—2001 | Мохаммад Раббани | ||||||||
| История | |||||||||
| - сентябрь 1996 | Захват Талибаном Кабула и провозглашение эмирата | ||||||||
| - 1996—2001 | Гражданская война с Северным альянсом | ||||||||
| - 7 октября 2001 | Начало операции «Несокрушимая свобода» — вторжение США и союзников | ||||||||
| - осень 2001 | Падение режима талибов. Создание Республики Афганистан | ||||||||
Исламский Эмират Афганистан (пушту د افغانستان اسلامي امارات) — частично признанное государство, существовавшее в 1996—2001 годах и контролировавшее большую часть территории Афганистана. Образовалось в результате гражданской войны (1992—96), когда исламистское движение Талибан захватило власть при поддержке Пакистана[3]. Получило дипломатическое признание со стороны Пакистана, Саудовской Аравии, ОАЭ, Туркмении и непризнанной ЧРИ, в то время как большая часть международного сообщества продолжала считать легитимным президентом Бурхануддина Раббани, представителя Северного альянса. Режим Талибов был обвинен в сотрудничестве с террористической группировкой Аль-Каида, чьи члены в то время скрывались на территории страны, что стало casus belli для его свержения в 2001 году в результате военной интервенции США и их союзников.
Содержание
История
Движение «Талибан» возникло во время Гражданской войны в Афганистане 1979—1989 гг. Первоначально членами этого движения были исламские фундаменталисты — студенты медресе в провинциях Гильменд и Кандагар. В подавляющем большинстве талибы были этническими пуштунами. Их идеология базировалась на исламском фундаментализме, неприятии всего западного и современного.
После падения ДРА талибы[4] захватили Кабул в 1996 году, в 1997 г. — Герат и Мазари-Шариф. К концу 2000 года движение «Талибан» контролировало около 90 % территории страны. Оппозиция («Северный альянс») была вытеснена в северо-восточную провинцию Бадахшан. Во время правления «Талибана» в стране были установлены законы шариата в самой строгой интерпретации. Позднее талибы укрывали Усаму бен Ладена из «Аль-Каиды» и потому были объявлены международным сообществом пособниками террористов.
Реакция на шариатские законы
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.
|
В течение пяти лет истории Исламского Эмирата на значительную часть населения были наложены ограничения свободы, нарушались права человека. Женщинам было запрещено работать, девочкам — посещать школы или университеты. Сопротивляющихся наказывали по законам шариата. Воров наказывали отсечением руки или ноги.
Зелимхан Яндарбиев, посещавший Афганистан в 1999 и 2000 годах, высказывал в 2001 году своё мнение о существовавших там порядках:Бывший глава внешнеполитического ведомства Исламского Эмирата Афганистана Вакиль Ахмад Мутаваккиль говорил в 2006 году:Талибы прекрасные люди… Талибы навели в Афганистане блестящий порядок. Знаете, что творилось при Раббани? Беспредел! Масуд, Дустум — все грызлись за власть, все с оружием гуляли. Когда талибы пришли, простой человек перестал бояться.— [5]
В период, предшествовавший приходу талибов, страна была на грани распада. До нашего прихода каждый полевой командир ощущал себя в своем уезде королём. Самое главное, что нам удалось: мы предотвратили распад, объединили страну. Общеизвестный факт, что при нашем правлении в государстве было запрещено выращивание опийного мака. Если мы решали, что нам следует сделать то-то и то-то, то все мы, от мала до велика, работали над этим. Никто не мог отменить это решение, и оно строго выполнялось. Все мы были одной командой. В период «Талибана» в любое время суток можно было спокойно ездить по дорогам, всюду царило спокойствие. Мы разоружали население, на тех территориях, которые мы контролировали, никто не имел права применять оружие— [6]
Талибы облагали всех данью, но при них был порядок, было безопасно. Не было коррупции. Не было воровства. У талибов была справедливая, беспристрастная система правосудия. Проблемы людей решались быстрее. Талибы помогали нуждающимся. Они не допускали преступлений— цитирует местных жителей [www.inosmi.ru/india/20100430/159642804.html «Foreign Policy» (30/04/2010)]
Дипломатическое признание
Исламский Эмират Афганистан являлся частично признанным государством — его признали лишь Пакистан, Саудовская Аравия и Объединённые Арабские Эмираты (все три страны разорвали с Афганистаном отношения в октябре 2001 года после начала операции США[7], ОАЭ — 22 сентября[8]). Туркмения также де-факто признала правительство «Талибана», поскольку у неё было несколько официальных встреч и соглашений с талибским правительством. 16 января 2000 года верховный лидер афганских талибов мулла Мухаммед Омар согласился признать Чеченскую Республику Ичкерия независимым от России самостоятельным государством. Ичкерия и талибы взаимно признали друг друга. Зелимхан Яндарбиев вспоминал:Я прибыл в Афганистан в январе 2000-го. Тогда мы с талибами подписали договор о взаимном признании, открыли посольство в Кабуле и консульство в Кандагаре… На всех документах моя подпись и подпись афганского министра иностранных дел Ахмада Мутаваккиля. С Бен Ладеном я не встречался, он не мог меня принять, так как я торопился в Иран и Пакистан. Я встречался с остальным руководством Афганистана, дважды с муллой Омаром.— [5]
Критика
Основной причиной отсутствия полного международного признания «Талибана» являлось полное пренебрежение талибов к международному праву. Характерно, что одним из первых актов Исламского Эмирата стала казнь бывшего президента Афганистана Мухаммеда Наджибуллы. Прежде чем «Талибан» взял под свой контроль столицу Афганистана — Кабул, талибы казнили Наджибуллу и его брата, повесив их недалеко от Президентского дворца на автокране. Поскольку Наджибулла являлся признанным Организацией Объединенных Наций главой Афганистана, его казнь является нарушением норм международного права.
Режим талибов также осуждался мировым сообществом за убийство иранских дипломатов в Афганистане в 1998 году и уничтожение старинных статуй Будды в Бамиане в марте 2001 года.
См. также
Напишите отзыв о статье "Исламский Эмират Афганистан"
Примечания
- ↑ [www.reuters.com/article/2008/11/17/us-afghan-taliban-omar-idUSTRE4AG1EM20081117 FACTBOX: Five Facts on Taliban Leader Mullah Mohammad Omar] (Nov 17, 2008). Проверено 29 сентября 2014.
- ↑ [www.lonelyplanet.com/afghanistan/kabul/history Kabul]. Проверено 1 сентября 2014."Mullah Omar only visited Kabul once, and Afghanistan’s capital effectively returned to Kandahar."
- ↑ Forsythe David P. Encyclopedia of human rights. — Volume 1. — Oxford University Press, 2009. — P. 2. — ISBN 978-0-19-533402-9.
- ↑ С помощью пакистанских регулярных войск [www.fergananews.com/article.php?id=6847].
- ↑ 1 2 [www.vremya.ru/2001/230/4/17592.html Время новостей: N°230, 17 декабря 2001]
- ↑ [www.centrasia.ru/newsA.php?st=1165614000 В.А.Мутаваккиль (экс-МИД талибов): Итог работы правительства Карзая нулевой (интервью казахстанской ДН) | ЦентрАзия]
- ↑ [ria.ru/politics/20031103/459597.html Бывший глава МИД правительства талибов намерен просить убежища в Катаре | Политика | Лента новостей «РИА Новости»]
- ↑ [news.liga.net/news/N0119874.html «Талибан» не пойдет на компромисс с Западом — ЛІГА.Новости]
Ссылки
- [lenta.ru/world/2000/02/16/taliban/ Талибы обиделись на Пакистан за то, что их называют талибами]
- [www.lenta.ru/vojna/2000/01/16/taliban/ Талибы признали Чеченскую республику Ичкерия]
- [lenta.ru/vojna/2000/01/18/talibi/ МИД России обиделся на талибов за признание Чечни]
- [www.umsl.edu/services/govdocs/wofact2001/geos/af.html#Govt Данные на официальном сайте ЦРУ (англ.)]
- [opioids.com/afghanistan/index.html Опиум в Афганистане (англ.)]
- [www.warlordsofafghanistan.com/mullah-omar.php Мулла Омар (англ.)]
- [www.un.org/News/Press/docs/1998/19980915.sc6573.html Убийство иранских дипломатов (англ.)]
- [www.state.gov/g/drl/rls/hrrpt/2000/sa/721.htm Доклады о правах человека, 23 февраля 2001 года (англ.)]
- [shahamat.info Официальный сайт-Исламский Эмират Афганистан.]
- [conflicts-today.ru/publ/politika/intervju_s_predstaviteljami_islamskogo_ehmirata_afganistan/2-1-0-10 Интервью с представителями Исламского Эмирата Афганистан.]
Отрывок, характеризующий Исламский Эмират Афганистан
– Что с тобой? Ты болен?– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
