Кириченко, Николай Яковлевич

Николай Яковлевич Кириченко
Дата рождения	14 января 1895(1895-01-14)
Место рождения	слобода Уразово, Российская империя
Дата смерти	2 января 1973(1973-01-02) (77 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	кавалерия, пехота
Годы службы	1912—1917 1918—1949
Звание
Командовал	10-я кавалерийская дивизия, 26-й механизированный корпус, 38-я кавалерийская дивизия, 14-й кавалерийский корпус, 51-я армия, 17-й казачий кавалерийский корпус, 4-й гвардейский казачий кавалерийский корпус, 12-я армия
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии	Иностранные награды:

Никола́й Я́ковлевич Кириче́нко (14 января 1895 — 2 января 1973) — советский военачальник, генерал-лейтенант (1942).

Биография

Родился в слободе Уразово ныне Валуйского района Белгородской области.

В Русской императорской армии с 1912 года. Окончил Чугуевское военное училище. Участник Первой мировой войны на Западном фронте, командир кавалерийского эскадрона, начальник учебной команды, ротмистр.

В Красной Армии с 1918 года. В годы Гражданской войны Н. Я. Кириченко воевал на Южном фронте, командир полка, бригады войск ВЧК, сводного кавалерийского полка, партизанской бригады, помощник начальника отряда особого назначения, командир стрелкового батальона, полка.

В межвоенный период Н. Я. Кириченко — помощник командира стрелковой дивизии, командир кавалерийской бригады. Окончил Высшие курсы комсостава РККА (1921 год и 1923 год) С 1932 года по 1933 год в распоряжении Разведывательного управления Генштаба. Окончил курсы усовершенствования командного состава при Военной академии механизации и моторизации РККА (1934 год), эту же академию (1935 год). В 1935 году начальник автобронетанкового управления стрелкового корпуса. С 1936 года по 1937 год вновь в распоряжении Разведывательного управления Генштаба. 25 апреля 1936 года Н. Я. Кириченко было присвоено звание «комбриг». С 17 июля 1937 года — командир 10-й казачьей кавалерийской дивизии. 20 февраля 1939 года Н. Я. Кириченко было присвоено звание «комдив», 4 июня 1940 года, после установления в РККА генеральских званий — был переаттестован на звание «генерал-майор». С 11 марта 1941 года — командир 26-го механизированного корпуса.

С началом Великой Отечественной войны корпус под командованием Н. Я. Кириченко в составе Западного фронта вёл тяжёлые оборонительные бои на витебском направлении, участвовал в Смоленском сражении. 26 июля 1941 года, после расформирования корпуса сформировал и возглавил в Северо-Кавказском военном округе 38-ю кавалерийскую дивизию, участвовавшую в составе 18-й армии Южного фронта в Донбасской и Ростовской операциях. С 4 февраля по 5 апреля 1942 года — командующий 14-го кавалерийского корпуса в составе Архангельского военного округа. С 17 мая по 9 июня 1942 года — командующий 51-й армией Северо-Кавказского фронта, выполнявшей задачу по прикрытию побережья Азовского моря на участке Батайск — Азов — Темрюк. С 10 июня 1942 года — командующий 17-м Кубанским казачьим кавалерийским корпусом Северо-Кавказского фронта, принимавшим участие в оборонительных боях с превосходящими силами противника на рубеже реки Ея. За стойкость, высокую дисциплину, организованность и героизм личного состава 27 августа 1942 года корпус был преобразован в 4-й гвардейский Кубанский казачий кавалерийский корпус, а Н. Я. Кириченко награждён орденом Ленина и повышен до звания «генерал-лейтенант». С 13 сентября 1942 года — командующий 12-й армии Приморской оперативной группы войск Северо-Кавказского фронта, оборонявшей Туапсинское направление. С 21 сентября 1942 года — вновь командир 4-го гвардейского кавалерийского корпуса, который, находясь в составе Северо-Кавказского и Закавказского фронтов, участвовал в ожесточённых сражениях на краснодарском, майкопском, белореченском и моздокском направлениях. С 7 января по 21 февраля 1943 года одновременно командовал конно-механизированной группой Закавказского (с 24 января — Северо-Кавказского) фронта, созданной для преследования частей противника, отходивших на ростовском направлении. 4-й гвардейский кавалерийский корпус в ходе Северо-Кавказской наступательной операции успешно действовал на ставропольском направлении, затем форсировал реку Дон и вышел к реке Миус. Н. Я. Кириченко умело командовал частями корпуса во время рейдов в тылу противника в ходе Донбасской наступательной операции, за что был награждён орденом Суворова 2-й степени и орденом Кутузова 2-й степени. Однако 3 ноября 1943 года за медлительность, проявленную при штурме Перекопа, был снят с командования корпусом. С ноября 1944 года — начальник Высшей офицерской кавалерийской школы РККА.

24 июня 1945 года был командиром сводного кавалерийского полка на историческом параде Победы.

После войны Н. Я. Кириченко на той же должности. С 1946 года — заместитель командира стрелкового корпуса, с ноября 1947 года в распоряжении Управления кадров Сухопутных войск. С августа 1949 года в запасе. Скончался 2 января 1973 года в Москве.

Награды

• Два ордена Ленина (27.08.1942, 21.02.1945)
• Три ордена Красного Знамени (1922,03.11.1944 , 1948 )
• Орден Суворова II степени (1943)
• Орден Кутузова II степени (17.09.1943)
• Два ордена Боевого Красного Знамени (МНР)

Литература

• Коллектив авторов. Великая Отечественная. Командармы. Военный биографический словарь / Под общей ред. М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. — С. 91—92. — ISBN 5-86090-113-5.
• Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комдивы. Военный биографический словарь. — М.: Кучково поле, 2011. — Т. 1. — 736 с. — 200 экз. — ISBN 978-5-9950-0189-8.

Ссылки

• [www.generals.dk/general/Kirichenko/Nikolai_Iakovlevich/Soviet_Union.html Kirichenko Nikolai Iakovlevich, Lieutenant-General (1895 – 1973)] (англ.). Generals.dk. Проверено 28 декабря 2011. [www.webcitation.org/67K3hlN7G Архивировано из первоисточника 1 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Кириченко, Николай Яковлевич

– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.