Линия Истерн-Паркуэй, Ай-ар-ти

Линия Истерн-паркуэй, Ай-ар-ти
Метрополитен Нью-Йорка
Открытие первого участка:	1 мая 1908
Длина:	4,3 км
Количество станций:	11
Наземные участки:	нет

Eastern Parkway Line (линия Западной станции, также известна как New Lots Line) — линия дивизиона IRT метрополитена Нью-Йорка.

Проходит по району Бруклин.

Используется маршрутами 2, 3, 4, 5 (последний — только в часы пик). На схемах окрашена в красный и зелёный цвета (зелёный — только до станции Utica Avenue, конечной станции маршрута 4).

От станции Hoyt Street до станции Utica Avenue линия полностью подземная.

К западу от станции Franklin Street линия четырёхпутная, средние пути используются маршрутом 4. От Franklin Street до Utica Avenue линия двухъярусная, северные пути обоих ярусов использует маршрут 4, южные — маршрут 3.

Список станций

Образуется при соединении линий Бродвея и Седьмой авеню (маршруты 2 и 3) и Лексингтон-авеню (маршруты 4, 5) у станции Borough Hall.

• Боро-холл
• Хойт-стрит
• Невинс-стрит
• Берген-стрит
• Атлантик-авеню — Барклайс-центр
• Гранд-Арми-Плаза
• Истерн-Паркуэй — Бруклинский музей
• Франклин-авеню

За станцией Franklin Avenue отделяются пути линии Ностранд-авеню (маршруты 2 и 5).

• Ностранд-авеню
• Кингстон-авеню
• Краун-Хайтс — Ютика-авеню

За станцией Crown Heights — Utica Avenue переходит в линию Нью-Лотс (маршруты 2 3 4 5).

Ссылки

• [www.nycsubway.org/lines/brookirt.html Линии IRT в Бруклине на сайте www.nycsubway.org]

Отрывок, характеризующий Линия Истерн-Паркуэй, Ай-ар-ти

Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.