Новая звезда (телешоу)
Поделись знанием:
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.
Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
| Новая звезда | |
 Логотип телепередачи | |
| Жанр |
Музыкальная программа |
|---|---|
| Возрастное ограничение |
|
| Автор(ы) | |
| Режиссёр(ы) |
Кирилл Пухонто (режиссёр-постановщик, 1 сезон) |
| Оператор(ы) | |
| Производство |
ООО «Студия «Муравей» |
| Ведущий(е) |
Аврора (1 сезон) |
| Страна производства | |
| Язык | |
| Судьи |
Максим Дунаевский |
| Количество сезонов |
2 |
| Количество выпусков |
16 (на 30.01.2016) |
| Производство | |
| Продюсер(ы) |
Алексей Пиманов (ген.) |
| Место съёмок |
Главкино (Московская область, 7 км от МКАД) |
| Камера | |
| Продолжительность |
90-120 мин. |
| Статус |
В эфире идёт второй сезон |
| Вещание | |
| Телеканал(ы) |
«Звезда» |
| Формат изображения | |
| Формат звука | |
| Период трансляции | |
| Хронология | |
| Похожие передачи | |
| Ссылки | |
| [tvzvezda.ru/newstar/ Страница конкурса на сайте телеканала «Звезда»] | |
«Но́вая звезда́» (англ. New Star) — всероссийский ежегодный вокальный конкурс среди субъектов Российской Федерации.
Организаторы конкурса — Телеканал «Звезда» и Министерство обороны Российской Федерации.
В конкурсе от каждого субъекта Российской Федерации может участвовать один представитель (солист или музыкальный коллектив), исполняющий песню длительностью не более трёх-четырёх минут. Во время выступления на сцене должно выступать не более пяти артистов одновременно. Победителем конкурса становится тот, кто наберёт в гала-концерте наибольшее число зрительских sms-сообщений.
Конкурс «Новая звезда» стал первым в истории музыкальным состязанием, в котором принимают участие все 85 субъектов Российской Федерации[1].
Ведущей первого сезона была Аврора.
Премьера вокального конкурса «Новая звезда» состоялась 7 февраля 2015 года на телеканале «Звезда». Премьерные выпуски выходили по субботам в 21:20 (выпуски первого тура выходили в 18:20).
Гала-концерт I Всероссийского ежегодного вокального конкурса «Новая звезда» прошёл 10 мая 2015 года в прямом эфире из Атриума Национального центра управления обороной Российской Федерации.
29 июня 2015 года стартовал кастинг во второй сезон[2].
Ведущим второго сезона стал Оскар Кучера.
Премьера второго сезона состоялась 30 января 2016 года на телеканале «Звезда». Премьерные выпуски выходят в эфир по субботам в 19:15.
Содержание
Члены жюри
Первый сезон
Постоянные
- Вадим Ананьев — ведущий солист ансамбля песни и пляски Российской армии имени А. В. Александрова, прапорщик; народный артист России.
- Василий Бархатов — российский оперный режиссёр; 6-кратный номинант Российской национальной театральной премии «Золотая маска», обладатель Национальной молодёжной премии «Прорыв» и Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит».
- Зара — российская эстрадная фолк-певица и актриса; 4-кратная обладательница премии «Золотой граммофон».
Сменные
- Максим Дунаевский — председатель жюри, советский и российский композитор; заслуженный деятель искусств России, народный артист России.
- Игорь Бутман — советский и российский саксофонист; народный артист России.
- Юрий Николаев — советский и российский теле- и радиоведущий; народный артист России.
- Александр Маршал — советский и российский рок-музыкант, певец, бас-гитарист, автор песен; заслуженный артист России.
Второй сезон
Постоянные
- Максим Дунаевский — председатель жюри, советский и российский композитор; заслуженный деятель искусств России, народный артист России.
- Василий Бархатов — российский оперный режиссёр; 6-кратный номинант Российской национальной театральной премии «Золотая маска», обладатель Национальной молодёжной премии «Прорыв» и Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит».
- Зара — российская эстрадная фолк-певица и актриса; 4-кратная обладательница премии «Золотой граммофон».
- Юрий Николаев — советский и российский теле- и радиоведущий; народный артист России.
- Денис Майданов — российский автор и исполнитель песен, композитор, поэт, актёр, музыкальный продюсер, лауреат многих музыкальных премий.
Формат и правила
Основные положения
По состоянию на 2016 год, действуют следующие правила:
- Каждый субъект Российской Федерации, участвующий в конкурсе, должен предложить организаторам своих участников и их певческий репертуар.
- Участники должны быть уроженцами этого субъекта Российской Федерации[3].
- Организаторы конкурса из числа участников, предложенных субъектом Российской Федерации, выбирают одного представителя и утверждают его песенный репертуар.
- Основными критериями организаторов для отбора представителей являются сильные вокальные данные, артистичность и оригинальность.
- Конкурс состоит из пяти этапов: «Первый тур», «Второй тур», «Полуфинал», «Финал» и «Гала-концерт».
- Победителем признаётся тот субъект Российской Федерации, чей представитель наберёт наибольшее количество зрительских sms-сообщений[4].
Требования к песне
- Песни на «Новой звезде» являются хитами разных жанров и эпох.
- Выбор жанра исполняемой песни для «Первого тура» остаётся за участником, но согласуется с организаторами конкурса.
- Репертуар «Второго тура» и «Полуфинала» участники получают от организаторов конкурса.
- Композиции «Гала-концерта» — сюрприз для конкурсантов. Каждый из участников, прошедших в «Гала-концерт», тянет жребий с названием песни, которую ему предстоит исполнить. Это может быть и абсолютно новое произведение, предоставленное известным композитором, либо неожиданная кавер-версия старого хита.
- Максимально возможная продолжительность песни на «Первом этапе» — 3 минуты, на Втором и последующих этапах — 4 минуты.
- На сцене могут находиться не более пяти артистов (исполнителей, их бэк-вокалистов, подтанцовки) одновременно[5].
- От исполнителей требуется «живое» пение, использование фонограммы голоса запрещено. Разрешается только использование «минусовки», то есть записи аккомпанемента (без бэк-вокала).
- Песня может быть исполнена на любом языке.
Требования к участникам
- Возраст участников — от 16 до 45 лет включительно.
- Участники должны быть уроженцами того субъекта Российской Федерации, который они представляют.
- Национальность исполнителей не имеет значения.
- Участникам запрещено появляться на сцене и съёмочной площадке в непристойном виде и совершать действия провокационного характера.
Требования к членам жюри
- Конкурсантов оценивают 5 членов жюри, из которых 3 — постоянно участвующих и 2 — сменных члена жюри.
- Все члены жюри обладают профессиональным опытом и осуществляют свою деятельность в области телевидения и музыкальной эстрады.
Система судейства
- В «Первом туре» выступления исполнителей оценивают члены жюри.
- Со «Второго тура» и до «Полуфинала» к баллам членов жюри добавляются баллы от телезрителей.
- Телезрителям даётся строго определённое время, с момента выхода в эфир выпуска «Новой звезды», в котором было объявлено о старте голосования, чтобы выразить свои предпочтения посредством отправки sms-сообщений.
- По итогам голосования членов жюри и телезрителей из каждого выпуска «Второго тура» в «Полуфинал», а также из «Полуфинала» в «Гала-концерт» пройдут только по 6 участников.
- Всю неделю, от «Финала» до «Гала-концерта» включительно, телезрители отдают свои sms-голоса за сильнейшего из участников. По итогам зрительского sms-голосования, в прямом эфире на «Гала-концерте» и будет объявлено имя победителя конкурса.
Система баллов
- Каждое выступление оценивается членами жюри по системе «Пяти лучей».
- Каждый луч эквивалентен 20 процентам-баллам.
- Судейство происходит прямо на глазах у участников.
- Каждый из участников заведомо обладает 100 баллами. Когда кто-то из пяти членов жюри голосует против (гасит луч звезды) — он лишает исполнителя 20 баллов.
- Чем больше баллов участник сумеет сохранить к конца своего выступления, тем у него будет больше шансов перейти в следующий этап конкурса.
- Если во время выступления участника все члены жюри проголосовали против (погасили лучи звезды), то выступление участника будет досрочно остановлено.
- Со «Второго тура» и до «Полуфинала» к баллам членов жюри добавляются и баллы от телезрителей.
- Учёт sms-сообщений телезрителей ведётся в процентном эквиваленте от общего числа проголосовавших в целом за всех участников. Проценты проголосовавших от каждого субъекта Российской Федерации суммируются и переводятся для удобства и простоты восприятия зрителей в баллы.
- Победителя конкурса определяют только телезрители. Участник, получивший наибольшее число зрительских sms-сообщений, становится победителем «Новой звезды».
Гимн «Новой звезды»
Автор: Александр Каменский
Исполнитель: Зара
Оглянись, вокруг так много разных чудес!
Это — жизнь, захочешь — сможешь достать до небес.
Ты поверь, что просто нет на свете преград.
Сделай шаг для себя, не ради всех наград.
ПРИПЕВ (4 раза)
Любовь, наполняя сердца.
Вперёд за мечтой, в небо птицей
Лети навстречу ветру,
И новой звездой загорится
Первый сезон
Первый тур
Первый выпуск (эфир от 07.02.2015)
Конкурс «Новая звезда», май 2015 года
В первом выпуске первого тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Игорь Бутман, Вадим Ананьев.
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие во второй тур.
| Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Игорь Бутман | Вадим Ананьев | Итого баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Псковская область
|
Анатолий Орлов | «Есть только миг» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Свердловская область
|
Katya Slok (Екатерина Редькина) | «Sunny» | 20 | 20 | 0 | 20 | 20 | 80 |
 Воронежская область
|
Фолк-группа «Ярилов зной» | «Чёрный ворон» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Ненецкий АО
|
Кристина Ясинская | «Зурбаган» | 0 | 20 | 20 | 20 | 20 | 80 |
 Красноярский край
|
Оксана Гафнер | «Love Hurts» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Саратовская область
|
Вячеслав Черногоров | «Город, которого нет» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Кабардино-Балкарская Республика
|
Дуэт «Визави» (Ислам Кишев и Карина Хамурзова) | «Увлечение» | 20 | 0 | 0 | 0 | 0 | 20 |
 Чукотский АО
|
Вероника Ушолик | «Рождение Чукотки» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Астраханская область
|
Светлана Искрина | «Спектакль окончен» | 20 | 20 | 0 | 0 | 20 | 60 |
 Владимирская область
|
Валерий Борунов | «Моя неласковая Русь» | 0 | 20 | 20 | 0 | 0 | 40 |
 Калининградская область
|
Валентина Лоир (Валентина Валеева) | «Mercy» | 20 | 20 | 0 | 20 | 20 | 80 |
 Приморский край
|
Александр Пстыга | «Ты — моя мелодия» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
Второй выпуск (эфир от 14.02.2015)
Во втором выпуске первого тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Игорь Бутман, Вадим Ананьев.
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие во второй тур.
| Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Игорь Бутман | Вадим Ананьев | Итого баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Республика Хакасия
|
Гурудэ (Руслан Ивакин) | «Степной мираж» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Орловская область
|
Мария Харитонова | «Ищу тебя» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Республика Тыва
|
Александр Куулар | «We Will Rock You» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Республика Карелия
|
Семён Тимбаев и группа «OKEY» | «Ты меня любишь» | 0 | 20 | 20 | 20 | 0 | 60 |
 Белгородская область
|
Галина Хисамова | «Нам нужна одна победа» | 0 | 0 | 0 | 20 | 20 | 40 |
 Тюменская область
|
Артур Нерсесян | «Аэропорты» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Архангельская область
|
Екатерина Успенская | «I Will Always Love You» | 0 | 20 | 0 | 0 | 0 | 20 |
 Краснодарский край
|
Сьюз (Сюзанна Макарян) | «Je veux» | 20 | 20 | 0 | 20 | 0 | 60 |
 Иркутская область
|
Максим Баинов | Ария Тореодора из оперы «Кармен» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
 Новосибирская область
|
Группа «LOTTO» | «Перемирие» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Ярославская область
|
Илья Звольский | «Desperado» | 20 | 20 | 0 | 20 | 20 | 80 |
 Севастополь
|
Дуэт «TWINS» (сёстры Елена и Анастасия Трифоновы) | «Свеча горела на столе» | 0 | 20 | 20 | 20 | 20 | 80 |
Третий выпуск (эфир от 21.02.2015)
В третьем выпуске первого тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Игорь Бутман, Вадим Ананьев.
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие во второй тур.
| Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Игорь Бутман | Вадим Ананьев | Итого баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Санкт-Петербург
|
Пётр Захаров | «Песня о далёкой Родине» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Алтайский край
|
Алёна Анисимова | «Хуторянка» | 0 | 20 | 0 | 20 | 20 | 60 |
 Удмуртская Республика
|
Александр Никулай | «Родина» | 20 | 20 | 0 | 0 | 20 | 60 |
 Республика Башкортостан
|
Регина Агилова | «Эй, моряк!» | 20 | 20 | 0 | 0 | 20 | 60 |
 Республика Коми
|
Евгений Гаврилов | «Moon River» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Самарская область
|
Группа «Сидней» | «На большом воздушном шаре» | 0 | 0 | 0 | 20 | 20 | 40 |
 Ямало-Ненецкий АО
|
Елена Лаптандер | «Сихиртя» | 0 | 20 | 20 | 0 | 20 | 60 |
 Камчатский край
|
Диана Бурдюкова | «Высоко» | 20 | 0 | 0 | 20 | 0 | 40 |
 Мурманская область
|
Антон Неняев | «Беги по небу» | 0 | 20 | 20 | 20 | 20 | 80 |
 Сахалинская область
|
Алина Киракосян | «Wild Dances» | 0 | 0 | 0 | 20 | 0 | 20 |
 Омская область
|
Анастасия Трианна (Грабарь) | «Ирония судьбы» | 0 | 0 | 0 | 0 | 20 | 20 |
 Республика Крым
|
Игорь Дишкантюк | «Свет уходящего солнца» | 20 | 20 | 20 | 20 | 0 | 80 |
Четвёртый выпуск (эфир от 28.02.2015)
В четвёртом выпуске первого тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Юрий Николаев, Вадим Ананьев.
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие во второй тур.
| Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Юрий Николаев | Вадим Ананьев | Итого баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Еврейская АО
|
Сергей Гринчук | «Снилось мне» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Волгоградская область
|
Юлианна Усанова | «Я падаю в небо» | 20 | 20 | 20 | 20 | 0 | 80 |
 Республика Марий Эл
|
Ксения Головина | «Thank You for the Music» | 0 | 20 | 0 | 20 | 20 | 60 |
 Кемеровская область
|
Александр Махлин | «Самый лучший день» | 20 | 20 | 20 | 20 | 0 | 80 |
 Челябинская область
|
Группа «7 дней» | «Ветер знает» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
 Республика Татарстан
|
Диляра Хайруллина | «Вахтёрам» | 0 | 0 | 20 | 20 | 20 | 60 |
 Республика Чувашия
|
Мария Максимова | «В горнице» | 20 | 20 | 20 | 20 | 0 | 80 |
 Республика Саха (Якутия)
|
Артём Кочев | «Sweet People» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
 Ставропольский край
|
Ансамбль «VIVA Созвездие» | «На краю земли» | 0 | 20 | 0 | 20 | 0 | 40 |
 Магаданская область
|
Алексей Бутенко | «В краю магнолий» | 20 | 20 | 0 | 0 | 0 | 40 |
 Московская область
|
Юлия Лебеда | «Женщина, которая поёт» | 0 | 20 | 0 | 20 | 0 | 40 |
 Оренбургская область
|
Ильдар Абдуллин | «Мой друг лучше всех играет блюз» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
Пятый выпуск (эфир от 07.03.2015)
В пятом выпуске первого тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Юрий Николаев, Вадим Ананьев.
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие во второй тур.
| Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Юрий Николаев | Вадим Ананьев | Итого баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Ростовская область
|
Юлия Акимова | «Эхо любви» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Тамбовская область
|
Дарья Лапий | «Недолюбила» | 0 | 20 | 0 | 20 | 0 | 40 |
 Республика Мордовия
|
Вячеслав Зобков | «Ноктюрн» | 20 | 20 | 0 | 20 | 20 | 80 |
 Томская область
|
Дария Кантуганова | «Птица» | 0 | 0 | 20 | 20 | 0 | 40 |
 Республика Ингушетия
|
Айна (Гетагазова) | «Магас» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Республика Адыгея
|
Юрий Конжин | «Зимний сад» | 0 | 20 | 20 | 0 | 0 | 40 |
 Республика Карачаево-Черкесия
|
Александр Гум | «Офицеры» | 20 | 20 | 20 | 20 | 0 | 80 |
 Хабаровский край
|
Дуэт Сергей и Анна Уваровы | «Осенняя мелодия» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Нижегородская область
|
Мария Мухина | «Вдоль по Питерской» | 20 | 20 | 0 | 20 | 0 | 60 |
 Липецкая область
|
Сергей Данковцев | «Лови мои цветные сны» | 0 | 20 | 0 | 0 | 20 | 40 |
 Ленинградская область
|
Дарья Григорьева | «Stay with Me» | 20 | 20 | 0 | 0 | 0 | 40 |
 Москва
|
Дмитрий Риберо | «Nathalie» | 20 | 20 | 0 | 0 | 20 | 60 |
Шестой выпуск (эфир от 14.03.2015)
В шестом выпуске первого тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Игорь Бутман, Вадим Ананьев.
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие во второй тур.
| Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Игорь Бутман | Вадим Ананьев | Итого баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Курская область
|
Арарат Мовсисян | «Звёздочка моя ясная» | 20 | 0 | 0 | 0 | 0 | 20 |
 Костромская область
|
Ксения Мерганова | «Буги-вуги» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Республика Дагестан
|
MISTY (Марина Сулейманова) | «Солнце» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
 Калужская область
|
KiaRa (Анна Моисеева) | «The Final Countdown» | 20 | 20 | 0 | 0 | 20 | 60 |
 Кировская область
|
Группа «ДИВЕРТИСМЕНТ» | «Далеко-далёко» | 20 | 20 | 0 | 20 | 20 | 80 |
 Тульская область
|
Светлана Лобанова | «Валенки» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
 Республика Бурятия
|
Саян Дашанимаев | «Знаешь» | 20 | 20 | 20 | 20 | 0 | 80 |
 Курганская область
|
Евгения Аристова | «Путь» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
 Пермский край
|
Амир Гильдерман | «Вопреки» | 0 | 20 | 0 | 20 | 0 | 40 |
 Ивановская область
|
Алина Славная | «Ветер перемен» | 0 | 20 | 0 | 20 | 0 | 40 |
 Республика Алтай
|
Владимир Табакаев | «Не верю» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
 Забайкальский край
|
Анна Юга (Косякова) | «I Put a Spell on You» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
Седьмой выпуск (эфир от 21.03.2015)
В седьмом выпуске первого тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Юрий Николаев, Вадим Ананьев.
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие во второй тур.
| Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Юрий Николаев | Вадим Ананьев | Итого баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Республика Чечня
|
Дени Зубайраев | «Синяя вечность» | 20 | 20 | 0 | 20 | 0 | 60 |
 Тверская область
|
Ксения Лебедева | «Улыбайся» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Рязанская область
|
Трио «Meleni» | «Если ты слышишь» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Пензенская область
|
Иркен Мустафин | «Песенка фронтового шофёра» | 0 | 0 | 20 | 0 | 20 | 40 |
 Ульяновская область
|
Ирина Козлова | «Остров любви» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
 Смоленская область
|
Майк (Михаил) Павлов | «Районы-кварталы» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
 Вологодская область
|
Евгения Винник (Гаврилова) | «Вы куда летите, лебеди» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Новгородская область
|
Сергей Дилан (Богданов) | «До свидания, мама!» | 0 | 0 | 0 | 20 | 0 | 20 |
 Брянская область
|
Дарья Федотенкова | «Любовь и одиночество» | 0 | 0 | 20 | 20 | 0 | 40 |
 Ханты-Мансийский АО — Югра
|
Эльвира Аскерова | «Нет тебя» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Амурская область
|
Анастасия Бузанчук | «Shady Lady» | 0 | 20 | 0 | 0 | 0 | 20 |
 Республика Калмыкия
|
Игорь Лазарев | «Тогрун Шовун» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
 Республика Северная Осетия — Алания
|
Елена Газаева | «Последняя поэма» | 0 | 0 | 0 | 20 | 20 | 40 |
Второй тур
Первый выпуск (эфир от 28.03.2015)
В первом выпуске второго тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Юрий Николаев, Вадим Ананьев.
Имена шести полуфиналистов выпуска определили телезрители посредством отправки SMS-сообщений. Голосование телезрителей продлилось до 23:59 1 апреля 2015 года (по московскому времени).
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие в полуфинал.
| № | Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Юрий Николаев | Вадим Ананьев | Итого баллов от членов жюри | Итого баллов от телезрителей | Всего баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 01 | Приморский край
|
Александр Пстыга | «Как провожают пароходы» | 0 | 0 | 0 | 20 | 20 | 40 | 21 | 61 |
| 02 | Калининградская область
|
Валентина Лоир (Валентина Валеева) | «Ещё люблю» | 0 | 0 | 0 | 0 | 20 | 20 | 1 | 21 |
| 03 | Саратовская область
|
Вячеслав Черногоров | «Strangers In The Night» | 0 | 20 | 0 | 0 | 20 | 40 | 4 | 44 |
| 04 | Кировская область
|
Группа «ДИВЕРТИСМЕНТ» | «Мама» | 0 | 0 | 20 | 0 | 20 | 40 | 3 | 43 |
| 05 | Республика Тыва
|
Александр Куулар | «Я верю» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 26 | 126 |
| 06 | Ненецкий АО
|
Кристина Ясинская | «Holding Out For a Hero» | 0 | 0 | 0 | 20 | 0 | 20 | 26 | 46 |
| 07 | Красноярский край
|
Оксана Гафнер | «Баллада о матери» | 20 | 20 | 0 | 20 | 0 | 60 | 6 | 66 |
| 08 | Чукотский АО
|
Вероника Ушолик | «Home» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 9 | 109 |
| 09 | Псковская область
|
Анатолий Орлов | «Олеандр» | 0 | 20 | 0 | 0 | 0 | 20 | 2 | 22 |
| 10 | Орловская область
|
Мария Харитонова | «Adagio» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 4 | 104 |
Второй выпуск (эфир от 04.04.2015)
Во втором выпуске второго тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Юрий Николаев, Вадим Ананьев.
Имена шести полуфиналистов выпуска определили телезрители посредством отправки SMS-сообщений. Голосование телезрителей продлилось до 23:59 8 апреля 2015 года (по московскому времени).
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие в полуфинал.
| № | Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Юрий Николаев | Вадим Ананьев | Итого баллов от членов жюри | Итого баллов от телезрителей | Всего баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 11 | Костромская область
|
Ксения Мерганова | «Still Loving You» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 8 | 108 |
| 12 | Республика Бурятия
|
Саян Дашанимаев | «Снег» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 11 | 111 |
| 13 | Забайкальский край
|
Анна Юга (Косякова) | «Я то, что надо» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 5 | 105 |
| 14 | Санкт-Петербург
|
Пётр Захаров | «Луч солнца золотого» | 0 | 20 | 0 | 0 | 20 | 40 | 23 | 63 |
| 15 | Севастополь
|
Дуэт «TWINS» (сёстры Елена и Анастасия Трифоновы) | «За четыре моря» | 0 | 0 | 20 | 0 | 0 | 20 | 1 | 21 |
| 16 | Ямало-Ненецкий АО
|
Елена Лаптандер | «Ой, ты пташка, канарейка» | 20 | 20 | 0 | 20 | 20 | 80 | 14 | 94 |
| 17 | Новосибирская область
|
Группа «LOTTO» | «Я — это ты, ты — это я» | 0 | 20 | 0 | 20 | 0 | 40 | 3 | 43 |
| 18 | Ярославская область
|
Илья Звольский | «Ходит песенка по кругу» | 0 | 0 | 0 | 20 | 0 | 20 | 19 | 39 |
| 19 | Калужская область
|
KiaRa (Анна Моисеева) | «Мой первый день без тебя» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 4 | 4 |
| 20 | Оренбургская область
|
Ильдар Абдуллин | «Georgia on My Mind» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 13 | 113 |
Третий выпуск (эфир от 11.04.2015)
В третьем выпуске второго тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Юрий Николаев, Вадим Ананьев.
Имена шести полуфиналистов выпуска определили телезрители посредством отправки SMS-сообщений. Голосование телезрителей продлилось до 23:59 15 апреля 2015 года (по московскому времени).
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие в полуфинал.
| № | Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Юрий Николаев | Вадим Ананьев | Итого баллов от членов жюри | Итого баллов от телезрителей | Всего баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 21 | Республика Коми
|
Евгений Гаврилов | «Summertime» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 4 | 104 |
| 22 | Республика Чувашия
|
Мария Максимова | «Кому, зачем?» | 0 | 20 | 20 | 0 | 0 | 40 | 5 | 45 |
| 23 | Вологодская область
|
Евгения Винник (Гаврилова) | «Разгуляйся душа» | 0 | 0 | 0 | 0 | 20 | 20 | 15 | 35 |
| 24 | Мурманская область
|
Антон Неняев | «На берегу неба» | 0 | 0 | 20 | 0 | 0 | 20 | 1 | 21 |
| 25 | Республика Карачаево-Черкесия
|
Александр Гум | «N’Oubliez Jamais» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 16 | 116 |
| 26 | Ростовская область
|
Юлия Акимова | «Замыкая круг» | 0 | 0 | 20 | 20 | 0 | 40 | 11 | 51 |
| 27 | Еврейская АО
|
Сергей Гринчук | «Формула любви» | 0 | 0 | 0 | 0 | 20 | 20 | 33 | 53 |
| 28 | Москва
|
Дмитрий Риберо | «Что так сердце растревожено» | 0 | 20 | 0 | 20 | 20 | 60 | 2 | 62 |
| 29 | Краснодарский край
|
Сьюз (Сюзанна Макарян) | «На тот большак» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 2 | 102 |
| 30 | Республика Хакасия
|
Гурудэ (Руслан Ивакин) | «Северный ветер» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 10 | 110 |
Четвёртый выпуск (эфир от 18.04.2015)
В четвёртом выпуске второго тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Юрий Николаев, Вадим Ананьев.
Имена шести полуфиналистов выпуска определили телезрители посредством отправки SMS-сообщений. Голосование телезрителей продлилось до 23:59 22 апреля 2015 года (по московскому времени).
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие в полуфинал.
| № | Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Юрий Николаев | Вадим Ананьев | Итого баллов от членов жюри | Итого баллов от телезрителей | Всего баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 31 | Ханты-Мансийский АО — Югра
|
Эльвира Аскерова | «С неба падай» | 20 | 0 | 20 | 0 | 20 | 60 | 17 | 77 |
| 32 | Республика Крым
|
Игорь Дишкантюк | «Это здорово» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 4 | 104 |
| 33 | Тюменская область
|
Артур Нерсесян | «Not Alone» | 20 | 20 | 20 | 0 | 20 | 80 | 9 | 89 |
| 34 | Воронежская область
|
Фолк-группа «Ярилов зной» | «Армия» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 5 | 105 |
| 35 | Тверская область
|
Ксения Лебедева | «Свеча горела» | 0 | 20 | 0 | 20 | 20 | 60 | 10 | 70 |
| 36 | Республика Ингушетия
|
Айна (Гетагазова) | «Stop!» | 20 | 20 | 0 | 20 | 0 | 60 | 32 | 92 |
| 37 | Рязанская область
|
Трио «Meleni» | «Замок из дождя» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 4 | 104 |
| 38 | Республика Калмыкия
|
Игорь Лазарев | «Как много девушек хороших» | 0 | 20 | 0 | 0 | 20 | 40 | 15 | 55 |
| 39 | Хабаровский край
|
Дуэт Сергей и Анна Уваровы | «The Prayer» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 7 | 107 |
Полуфинал
Первый выпуск (эфир от 25.04.2015)
В первом полуфинале участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Юрий Николаев, Вадим Ананьев.
Имена финалистов выпуска определили телезрители посредством отправки SMS-сообщений. Голосование телезрителей продлилось до 18:00 26 апреля 2015 года (по московскому времени).
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие в Гала-концерт.
| № | Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Юрий Николаев | Вадим Ананьев | Итого баллов от членов жюри | Итого баллов от телезрителей | Всего баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 07 | Красноярский край
|
Оксана Гафнер | «Я здесь» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | — | — |
| 20 | Оренбургская область
|
Ильдар Абдуллин | «Не волнуйтесь, тётя» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 3,09 | 103,09 |
| 06 | Ненецкий АО
|
Кристина Ясинская | «Разбуди меня» | 20 | 20 | 0 | 20 | 20 | 80 | 24,71 | 104,71 |
| 11 | Костромская область
|
Ксения Мерганова | «Молитва» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 3,77 | 103,77 |
| 13 | Забайкальский край
|
Анна Юга (Косякова) | «Hit the Road Jack» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | — | — |
| 14 | Санкт-Петербург
|
Пётр Захаров | «Ямщик, не гони лошадей» | 0 | 20 | 0 | 20 | 20 | 60 | — | — |
| 10 | Орловская область
|
Мария Харитонова | «Мир без любимого» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 1,65 | 101,65 |
| 12 | Республика Бурятия
|
Саян Дашанимаев | «This Love» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 9,8 | 109,8 |
| 08 | Чукотский АО
|
Вероника Ушолик | «Нежность» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 3,63 | 103,63 |
| 01 | Приморский край
|
Александр Пстыга | «Орёл» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 17,7 | 117,7 |
| 16 | Ямало-Ненецкий АО
|
Елена Лаптандер | «Увезу тебя я в тундру» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 5,15 | 105,15 |
| 05 | Республика Тыва
|
Александр Куулар | «Wind of Change» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 21 | 121 |
Второй выпуск (эфир от 02.05.2015)
Во втором полуфинале участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Юрий Николаев, Александр Маршал, Вадим Ананьев.
Имена финалистов выпуска определили телезрители посредством отправки SMS-сообщений. Голосование телезрителей продлилось до 18:00 3 мая 2015 года (по московскому времени).
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие в Гала-концерт.
| № | Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Юрий Николаев | Александр Маршал | Вадим Ананьев | Итого баллов от членов жюри | Итого баллов от телезрителей | Всего баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 39 | Хабаровский край
|
Дуэт Сергей и Анна Уваровы | «Опять метель» | 0 | 20 | 20 | 20 | 20 | 80 | — | — |
| 33 | Тюменская область
|
Артур Нерсесян | «Sex Bomb» | 20 | 20 | 0 | 20 | 20 | 80 | 29,25 | 109,25 |
| 21 | Республика Коми
|
Евгений Гаврилов | «Кукушка» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 4,35 | 104,35 |
| 28 | Москва
|
Дмитрий Риберо | «Sway» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | — | — |
| 30 | Республика Хакасия
|
Гурудэ (Руслан Ивакин) | «Twist In My Sobriety» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 7,58 | 107,58 |
| 29 | Краснодарский край
|
Сьюз (Сюзанна Макарян) | «Чай с соком лимона» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | — | — |
| 25 | Республика Карачаево-Черкесия
|
Александр Гум | «Это всё…» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 13,25 | 113,25 |
| 32 | Республика Крым
|
Игорь Дишкантюк | «Боже, какой пустяк» | 20 | 0 | 20 | 20 | 20 | 80 | — | — |
| 34 | Воронежская область
|
Фолк-группа «Ярилов зной» | «Есенинская» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 3,3 | 103,3 |
| 36 | Республика Ингушетия
|
Айна (Гетагазова) | «А любовь-то лебедем…» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 8,45 | 108,45 |
| 27 | Еврейская АО
|
Сергей Гринчук | «Снег» | 0 | 20 | 20 | 20 | 20 | 80 | — | — |
| 37 | Рязанская область
|
Трио «Meleni» | «Где-то» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 | 6,87 | 106,87 |
Финал (эфир от 05.05.2015)
Ведущие Финала: Алексей Пиманов и Юрий Николаев.
24 участника из двух Полуфиналов, члены жюри Василий Бархатов и Зара вместе с ведущими вспоминали самые яркие моменты телепроекта, а в самом конце выпуска огласили имена 16 финалистов проекта «Новая звезда»: 12 из них явились лидерами SMS-голосования телезрителей в каждом из Полуфиналов, а 4 участника пропустили в Гала-концерт члены жюри, ранее ставившие в предыдущих трёх турах по 100 баллов каждому из них три раза подряд.
Имя победителя проекта определили телезрители посредством отправки SMS-сообщений.
Приём голосов завершился в прямом эфире во время Гала-концерта «Новой звезды» 10 мая 2015 года.
Финалисты
|
|
Гала-концерт (эфир от 10.05.2015)
Ведущие Гала-концерта: Сергей Безруков, Аврора, Дмитрий Полонский (голос за кадром).
Имя главного победителя проекта и обладателя 1 000 000 рублей определили телезрители посредством отправки SMS-сообщений, а трёх других победителей единогласно выбрали члены жюри.
Приём SMS-сообщений от телезрителей завершился в прямом эфире во время Гала-концерта «Новой звезды» 10 мая 2015 года.
Золотым цветом помечены Субъекты Российской Федерации, одержавшие победу в Гала-концерте.
Конкурсная программа
| № для SMS-голосования | Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Голоса телезрителей, % | Примечание |
|---|---|---|---|---|---|
| Z30 | Республика Хакасия
|
Гурудэ (Руслан Ивакин) | «Журавли» | 2,96 | Приз жюри |
| Z10 | Орловская область
|
Мария Харитонова | «Довоенный вальс» | 0,95 | — |
| Z12 | Республика Бурятия
|
Саян Дашанимаев | «Любимый город» | 3 | — |
| Z11 | Костромская область
|
Ксения Мерганова | «Серёжка с Малой Бронной» | 1,65 | — |
| Z01 | Приморский край
|
Александр Пстыга | «Махнём не глядя» | 5,36 | — |
| Z34 | Воронежская область
|
Фолк-группа «Ярилов зной» | «От героев былых времён» | 4,37 | Приз жюри |
| Z37 | Рязанская область
|
Трио «Meleni» | «Всё стало вокруг голубым и зелёным» | 2,69 | — |
| Z08 | Чукотский АО
|
Вероника Ушолик | «Лебединая верность» | 2,61 | — |
| Z21 | Республика Коми
|
Евгений Гаврилов | «Цветы на дорогах войны» | 1,35 | — |
| Z36 | Республика Ингушетия
|
Айна (Гетагазова) | «Если б не было войны» | 3,18 | — |
| Z25 | Республика Карачаево-Черкесия
|
Александр Гум | «Аисты» | 4,78 | — |
| Z33 | Тюменская область
|
Артур Нерсесян | «Там, за туманами» | 16,74 | 2 место |
| Z20 | Оренбургская область
|
Ильдар Абдуллин | «Где же вы теперь, друзья-однополчане?» | 2,14 | — |
| Z16 | Ямало-Ненецкий АО
|
Елена Лаптандер | «Неразделённая любовь» | 21,82 | 1 место |
| Z06 | Ненецкий АО
|
Кристина Ясинская | «Нам нужна одна победа» | 15,55 | 3 место |
| Z05 | Республика Тыва
|
Александр Куулар | «Снегири» | 10,83 | Приз жюри |
Внеконкурсная программа
| Артист | Песня |
|---|---|
| Все финалисты проекта, Максим Дунаевский (рояль), Игорь Бутман (саксофон) | «Тишина» |
| Зара | «Баллада о матери» |
| Сергей Безруков | «Он не вернулся из боя» |
| Ансамбль песни и пляски Российской армии имени А. В. Александрова | «День Победы» |
| Все финалисты проекта, Ансамбль песни и пляски Российской армии имени А. В. Александрова, Зара | Гимн «Новой звезды» |
Второй сезон
Первый тур
Первый выпуск (эфир от 30.01.2016)
В первом выпуске первого тура участников оценивали: Василий Бархатов, Зара, Максим Дунаевский, Юрий Николаев, Денис Майданов.
В начале выпуска Максим Дунаевский, Зара, Денис Майданов и Юрий Николаев исполнили песню Максима Дунаевского и Наума Олева «Ветер перемен» (из к/ф «Мэри Поппинс, до свидания!»).
Синим цветом помечены Субъекты Российской Федерации, прошедшие во второй тур.
| Субъект Российской Федерации | Артист | Песня | Василий Бархатов | Зара | Максим Дунаевский | Юрий Николаев | Денис Майданов | Итого баллов |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Вологодская область
|
Елизавета Виноградова | «Шопен» | 20 | 20 | 20 | 20 | 0 | 80 |
| Республика Чечня
|
Мурад Байкаев | «Небо на ладони» | 20 | 20 | 20 | 0 | 20 | 80 |
| Республика Тыва
|
Оммун Сайлык | «Хоомей-сыгыт» | 0 | 20 | 20 | 20 | 20 | 80 |
| Астраханская область
|
Вячеслав Макаров | «Восточная» | 20 | 20 | 0 | 0 | 20 | 60 |
| Ростовская область
|
Лариса Яковенко | «Non, je ne regrette rien» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
| Калужская область
|
Елена Шишкина | «Я твоя» | 0 | 0 | 0 | 20 | 20 | 40 |
| Волгоградская область
|
Квартет Per4men | «Я люблю тебя до слёз» | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 | 0 |
| Воронежская область
|
Нина Макинтош | «Кошка» | 0 | 20 | 0 | 20 | 0 | 40 |
| Костромская область
|
Группа «Калина folk» | «За тихой рекою» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
| Республика Карелия
|
Ксения Новикова | «Ау» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
| Мурманская область
|
Дуэт Cool On (братья Демьян и Виктор Шумковы) | «Борт 115» | 20 | 20 | 20 | 20 | 20 | 100 |
| Калининградская область
|
Дуэт #МЫЛЮБИМ (Виктория Грушко и Дмитрий Казельский) | «Chandelier» | 0 | 20 | 0 | 20 | 20 | 60 |
Напишите отзыв о статье "Новая звезда (телешоу)"
Примечания
- ↑ [infokam.su/n18270.html Камышанка Анастасия Тараненко примет участие в кастинге всероссийского конкурса исполнителей песни «Новая Звезда»] // Интернет-портал infokam.su, 11 ноября 2014 года
- ↑ [tvzvezda.ru/newstar/newstarnews/content/201507021900-jarh.htm «Новая Звезда» 2 СЕЗОН! Мы стартуем!]
- ↑ [ullica.ru/2014/11/20/ulyanovcy-mogut-pochustvovat-sebya-novoj-zvezdoj/ Почувствуй себя «Новой звездой»!] // ullica.ru, 20 ноября 2014 года
- ↑ [news22.ru/news/culture/na-altae-gotovitsya-k-startu-vokalnyy-konkurs-novaya-zvezda/ На Алтае готовится к старту вокальный конкурс «Новая звезда»] // News22.ru, 24 ноября 2014 года
- ↑ [news22.ru/news/culture/vokalisty-iz-altayskogo-kraya-smogut-prinyat-uchastie-v-novom-muzykalnom-proekte-novaya-zvezda/ Вокалисты из Алтайского края смогут принять участие в новом музыкальном проекте «Новая звезда»] // News22.ru, 19 ноября 2014 года
Ссылки
|
Телешоу «Новая звезда» на Викискладе? |
|---|
- [tvzvezda.ru/newstar/ Страница проекта на официальном сайте телеканала «Звезда»]. телеканал «Звезда». Проверено 30 января 2015.
- [vk.com/newstartv Официальное сообщество «Новой звезды» Вконтакте]. телеканал «Звезда». Проверено 30 января 2015.
- [www.facebook.com/pages/%D0%9D%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F-%D0%97%D0%B2%D0%B5%D0%B7%D0%B4%D0%B0/730957776992649 Официальное сообщество «Новой звезды» на Фейсбуке]. телеканал «Звезда». Проверено 30 января 2015.
- [www.youtube.com/channel/UCrkgEbs1mtIna2KxxuRHSQA/videos Официальное YouTube-канал «Новой звезды»]. телеканал «Звезда». Проверено 30 января 2015.
Отрывок, характеризующий Новая звезда (телешоу)
Qui eut le triple talent,De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.
На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.
Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.
В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
