Пиманов, Алексей Викторович
Поделись знанием:
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
| Алексей Пиманов | |
 | |
| Имя при рождении: |
Алексе́й Ви́кторович Пима́нов |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1989 — настоящее время |
Алексе́й Ви́кторович Пима́нов (род. 9 февраля 1962 года, Москва, РСФСР, СССР) — российский режиссёр, продюсер, сценарист, журналист, телеведущий, политический деятель. Президент Открытого акционерного общества «Творческое объединение «Красная звезда» с октября 2013 года[1].
В 1996—2010 годах — генеральный директор телекомпании «Останкино» (бывшая РТС), производителя ряда передач для «Первого канала».
Содержание
Биография
Алексей Пиманов родился 9 февраля 1962 года в Москве.
С детства мечтал стать профессиональным историком, но, по совету своего учителя истории, решил получить техническое образование, а историю сделать своим хобби. Окончив среднюю школу, поступил в технический вуз[2].
С третьего курса института был призван в ряды советской армии. Службу проходил на космодроме «Байконур» (Казахская ССР), обеспечивал связь перед пуском ракет. После демобилизации, в 1986 году, продолжил учёбу в институте и одновременно пошёл работать на телевидение видеоинженером по выносным камерам в ТТЦ «Останкино», а затем — оператором[2].
В 1989 году окончил Московский институт связи (МИС) по специальности «инженер радиосвязи и радиовещания»[3][4].
В 1992 году получил диплом о втором высшем образовании, окончив факультет журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова (МГУ)[3].
Кандидат в мастера спорта по футболу[5].
Карьера на телевидении
- Алексей Пиманов начал свою карьеру на телевидении в 1986 году: работал в ТТЦ «Останкино» видеоинженером по выносным камерам, затем — оператором.
- В 1989 году перешёл в редакцию общественно-политических программ ЦТ Гостелерадио СССР.
- В 1989—1990 годы — ведущий программы «Ступени».
- В 1990—1991 годы — специальный корреспондент ТК «ВИD».
- В 1992−1994 годы — автор, ведущий и режиссёр программы «За кремлёвской стеной».
- В 1993—1994 годы — директор студии «Резонанс», ТРК «Останкино».
- В марте 1993 года был включён в состав Временного совета при Президенте РФ по совершенствованию защиты свободы слова[6].
- В 1995—1997 годы — продюсер программ «Семь дней спорта», «Футбольное обозрение», «Новости спорта» и «Человек и закон».
- С 1996 по 2010 год — генеральный директор ТК «Останкино» и ведущий программы «Человек и закон»[7].
- Алексей Пиманов является соучредителем (вместе с Сергеем Медведевым) одной из крупнейших телекомпаний России — «Останкино», которая производит ряд передач для Первого и других федеральных телевизионных каналов страны[8].
- Алексей Пиманов является «лицом» Первого канала, автором программ «Человек и закон» и «Кремль-9», а также продюсером телепрограмм, производимых его телекомпанией: «Человек и закон», «Здоровье», «Армейский магазин», «Жить здорово», «Кумиры», «Вкусные истории». Помимо передач, Алексей Пиманов продюсирует документальные циклы: «Лубянка», «Кремль-9», «Ударная сила», «Экстренный вызов», «Тайны века», «Свидетели», «Приговор», «Документальный детектив», «Спецназы России» и других. Кроме того, является сценаристом и режиссёром более ста документальных фильмов, среди которых: «Светлана Сталина. Побег из семьи», «Неизвестный Кремль», «Загадка убийства Кирова. Женский след», «Гараж особого назначения», «Фетисов. 50 лет Славы», «Дневники Власика», «Лаврентий Берия: от ареста до расстрела», «Неизвестная блокада» и других[3]. Его (и С. К. Медведева) телекомпания «Останкино» — один из крупнейших поставщиков программ для «Первого канала».
- Является сопредседателем Ассоциации продюсеров кино и телевидения, руководителем проекта «Российское кино», членом Международной академии телевидения и радио[9].
- 11 января 2004 года был одним из участников (вместе с Ларисой Вербицкой и Константином Выборновым) телеигры «Угадай мелодию» с Валдисом Пельшем на Первом канале.
- В 2007 году стал одним из учредителей (вместе с Ольгой Погодиной и Денисом Анисимовым) кинокомпании «ОДА-Фильм» (Москва), основной деятельностью которой является производство телевизионных многосерийных художественных фильмов и полнометражных художественных фильмов[10].
- 28 октября 2013 года в интервью газете «Известия» официально подтвердил, что «несколько дней назад официально вступил в должность, которая называется «президент медиахолдинга „Красная звезда“»[11]. В медиахолдинг входят, в частности, телерадиокомпания «Звезда», ОАО «Красная звезда» (типографии и картографические фабрики Министерства обороны России), творческое объединение «Красная звезда»[12][13].
Политическая и общественная деятельность
- 23 сентября 2009 года Алексей Пиманов утверждён членом Общественной палаты Российской Федерации третьего состава (срок полномочий: 2010—2012 годы)[14], где являлся членом Комиссии по общественному контролю за деятельностью и реформированием правоохранительных органов и судебно-правовой системы[15].
- 15 октября 2010 года избран депутатом Верховного Хурала (парламента) Республики Тыва от партии «Единая Россия»[16].
- 17 января 2011 года избран представителем в Совете Федерации (сенатором) от Верховного Хурала (парламента) Республики Тыва[17]; член Комитета по обороне и безопасности Совета Федерации. 14 октября 2013 года средства массовой информации сообщили о том, что Алексей Пиманов досрочно слагает с себя полномочия сенатора по собственному желанию, в связи с переходом на другую работу[4][13][18][19].
- 8 июня 2011 года вошёл в число доверенных лиц Общероссийского народного фронта (ОНФ), которые должны ездить по регионам с тем, чтобы узнавать о проблемах, которые волнуют людей, формировать предложения для включения в предвыборную программу ОНФ[20].
Взгляды
- Согласно публикации Эллен Берри (Ellen Barry) в американской газете «The New York Times» от 15 ноября 2010 года, Алексей Пиманов высказал своё предположение о подкупе присяжных заседателей по делу Игоря Изместьева, обвинённого в организации преступлений, совершённых в Башкортостане в 1990-х годах, и приговорённного к пожизненному заключению[21].
Санкции
28 августа 2014 года стало известно, что Алексей Пиманов включён властями Украины в санкционный список «невъездных» на территорию этой страны российских журналистов, состоящий из сорока девяти человек[22][23].
Фильмография
Режиссёр
- 2005 — Александровский сад
- 2007 — Три дня в Одессе (Александровский сад 2)
- 2008 — Охота на Берию (Александровский сад 3)
- 2009 — Мужчина в моей голове
- 2015 — Овечка Долли была злая и рано умерла[24]
Сценарист
- 2005 — Александровский сад
- 2007 — Три дня в Одессе (Александровский сад 2)
- 2008 — Охота на Берию (Александровский сад 3)
- 2009 — Мужчина в моей голове
- 2015 — Овечка Долли была злая и рано умерла[24]
Продюсер фильмов
- 2005 — «Александровский сад»
- 2005 — «Элвис Пресли. Во власти рока» (документальный)
- 2005 — «Рождение легенды. Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён» (документальный)
- 2005 — «Рождение легенды. Мимино» (документальный)
- 2006 — «Рождение легенды. Иван Васильевич меняет профессию» (документальный)
- 2006 — «Рождение легенды. Бриллиантовая рука» (документальный)
- 2006 — «Рождение легенды. Москва слезам не верит» (документальный)
- 2006 — «Три плюс два. Море, любовь, кино» (документальный)
- 2007 — «Рождение легенды. Офицеры» (документальный)
- 2007 — «Фильм про фильм. Берегись автомобиля» (документальный)
- 2007 — «Фильм про фильм. Осенний марафон» (документальный)
- 2007 — «Блеск и нищета королевы комедии» (документальный)
- 2007 — «Три дня в Одессе» («Александровский сад 2»)
- 2008 — «Охота на Берию» («Александровский сад 3»)
- 2008 — «Галина»
- 2008 — «Рождение легенды. Покровские ворота» (документальный)
- 2008 — «Люсьена Овчинникова. Жизнь в ожидании любви» (документальный)
- 2008 — «Ненависть»
- 2008 — «Память о счастье» (документальный)
- 2009 — «Цыганки»
- 2009 — «Мужчина в моей голове» (художественный)
- 2009 — «Фаина Раневская. Красота — страшная сила» (документальный)
- 2010 — «Банды»
- 2010 — «Зоя»
- 2010 — «Нонна Мордюкова. Такой её никто не знал» (документальный)
- 2010 — «Владимир Мигуля. Обратный отсчёт» (документальный)
- 2010 — «Путейцы-2»
- 2010 — «Татьяна Лаврова. Недолюбила, недожила…» (документальный)
- 2011 — «Отражение»
- 2011 — «Анатолий Папанов. От комедии до трагедии» (документальный)
- 2011 — «Жуков»
- 2011 — «Игорь Тальков. Поверженный в бою» (документальный)
- 2011 — «Михаил Пуговкин. Главный герой второго плана» (документальный)
- 2011 — «Необыкновенный фашизм» (документальный)
- 2011 — «Ночь одинокого филина» (художественный)
- 2012 — «Евгений Моргунов. Невыносимый балагур» (документальный)
- 2012 — «История одного суда» (документальный)
- 2012 — «Шли бы вы в баню» (документальный)
- 2013 — «Людмила»
- 2014 — «Шутки шутками, а Жванецкому — 80!» (документальный)
- 2015 — «Овечка Долли была злая и рано умерла» (художественный)[24]
- 2015 — «Бабий бунт, или Война в Новосёлково» (художественный)
- 2015 — «Слава»[25]
- 2015 — «Власик (телесериал)»
- 2015 — «Олег Табаков. Смотрю на мир влюблёнными глазами» (документальный)
- 2015 — «Маргарита Назарова»
Продюсер телепередач
- 1995 — «Человек и закон»
- 1995—1997 — «Футбольное обозрение»
- 1997—2016 — «Армейский магазин»
- 1997—2005 — «Документальный детектив» (документальный сериал)
- 1997 — «Здоровье»
- 1999—2004 — «Спасатели. Экстренный вызов» (документальный сериал)
- 1999 — «Слушается дело»
- 1999—2001 — «Процесс»
- 1999—2007 — «Вкусные истории»
- 2000—2010 — «Кремль-9» (документальный сериал)
- 2001—2007 — «Лубянка» (документальный сериал)
- 2001—2010 — «Кумиры» с Валентиной Пимановой (документальный сериал)
- 2002—2010 — «Ударная сила» (документальный сериал)
- 2002—2015 — «Тайны века» (документальный сериал)
- 2004—2011 — «Спецрасследование»
- 2005—2010 — «Последние 24 часа» (документальный сериал)
- 2006—2009 — «Детективные истории» (документальный сериал)
- 2008—2009 — «Живая история» (документальный сериал)
- 2010 — «Жить здорово!»
- 2010 — «Московское дело» (документальный сериал)
- 2011 — «Свидетели» (документальный сериал)
- 2015 — «Военная приёмка»
- 2015 — «Процесс»
- 2015 — «Особая статья»
- 2016 — «Прогнозы»
- 2016 — «Фетисов»
- 2016 — «Улика из прошлого» (документальный сериал)
- 2016 — «Часовой»
- 2016 — «Сегодня утром»
Личная жизнь
- Первая жена — Валерия Архипова, экономист. Алексей и Валерия познакомились во время учёбы в техникуме[26].
- Сын — Денис Алексеевич Пиманов[26] (род. 30 сентября 1980[27]), окончил театрально-режиссёрский факультет Московского государственного университета культуры и искусств (МГУКИ) (курс Вахтанга Микеладзе[2]), работает режиссёром в проектах отца, является главным режиссёром программы «Человек и закон», инициатором создания одноимённой юридической компании[27]. Увлекается ездой на мотоцикле, сноубордом, скейтбордом[2][28]. Женат. Жена Оксана работает шеф-редактором программы «Человек и закон». В семье двое детей — сын Алексей (род. 2010) и дочь Варвара (род. февраль 2013)[26].
- Сын — Артём Алексеевич Пиманов (род. 1989), режиссёр программы «Человек и закон», продюсер. Жена – Виолетта. [26].
- Вторая жена — Валентина Пиманова (род. 15 июля 1961), журналист, автор и ведущая телепрограммы «Кумиры»[2].
- Дочь — Дарья Алексеевна Пиманова, выпускница Гуманитарного института телевидения и радиовещания имени М. А. Литовчина (ГИТРа) и Высших курсов сценаристов и режиссёров (режиссёрский курс Владимира Хотиненко) в Москве, автор цикла документальных фильмов «Рождение легенды» (Первый канал), продюсер[2][28]. Креативный продюсер и один из авторов Всероссийского вокального шоу "Новая звезда".
- Третья жена — Ольга Погодина (род. 21 сентября 1976), российская актриса театра и кино. Поженились в 2014 году[29].
В рейтинге доходов российских чиновников «Власть и деньги» журнала «Forbes» за 2011 год член Совета Федерации Алексей Пиманов занял 100-е место — его доход составил 70 миллионов рублей (суммарный семейный доход — 71 миллион рублей)[30].
Увлечения
Алексей Пиманов увлекается политологией, историей и спортом — хоккеем, теннисом[2][28]. До двадцатилетнего возраста профессионально занимался футболом. Является кандидатом в мастера спорта по футболу[9][31].
Награды, премии
- 2006 — лауреат всероссийского конкурса «СМИ против преступности, терроризма и коррупции» в номинации «Федеральные СМИ», награждён дипломом Союза журналистов России[32].
- 2007 — лауреат 3-ей премии ФСБ России в области искусства в номинации «Кино- и телефильмы» — за художественный фильм «Три дня в Одессе».
- 2014 — лауреат ежегодной российской национальной телевизионной премии «Телегранд» — за большой вклад в создание публицистических телепрограмм и развитие телевизионного кино.
Напишите отзыв о статье "Пиманов, Алексей Викторович"
Примечания
- ↑ [redstarprint.ru/about/controls/prezident/ Президент ТО "Красная звезда"]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [esj.ru/2009/03/03/kvartet_pimanovyh/ Квартет Пимановых.] Журнал «Элита общества» // esj.ru (3 марта 2009 года)
- ↑ 1 2 3 [web.archive.org/web/20160102075509/www.1tv.ru/person/132 Лица Первого канала. Алексей Пиманов. Биография (прилагается ВИДЕО: Интервью с Алексеем Пимановым от 1 сентября 2014 года на «Старте телесезона 2014—2015»).] Первый канал // 1tv.ru
- ↑ 1 2 [www.council.gov.ru/structure/person/234/ Пиманов Алексей Викторович — представитель от законодательного (представительного) органа государственной власти Республики Тыва. Срок полномочий: с 17 января 2011 года по октябрь 2013 года.] Официальный сайт Совета Федерации // council.gov.ru
- ↑ [www.kp.ru/daily/23889/66116/ Режиссер Алексей Пиманов: Я едва не взорвал артиста во время съемок]
- ↑ [kremlin.ru/acts/bank/3179 Распоряжение Президента Российской Федерации Б. Ельцина № 155-рп от 5 марта 1993 года «Об образовании Временного совета при Президенте Российской Федерации (на общественных началах)».] // graph.document.kremlin.ru
- ↑ [www.tv-ostankino.ru/index.php/Лица/pimanov.html Лица. Пиманов Алексей Викторович.] Телекомпания «Останкино» // tv-ostankino.ru
- ↑ [www.vedomosti.ru/newspaper/article/248756/sekrety_pervoj_knopki Секреты «Первой» кнопки.] Газета «Ведомости» // vedomosti.ru
- ↑ 1 2 [ria.ru/spravka/20131015/970138361.html Справка. Биография Алексея Пиманова.] «РИА Новости» // ria.ru (15 октября 2013 года)
- ↑ [oda-film.ru/pgs/about/ Кинокомпания «ОДА-Фильм». Учредители. Основная деятельность.] // oda-film.ru
- ↑ Светлана Субботина. [izvestia.ru/news/559556 Пиманов: «В Петербурге будет радио «Звезда», а не «Голос Америки».] Газета «Известия» // izvestia.ru (28 октября 2013 года)
- ↑ [www.mk.ru/politics/news/2013/10/28/937043-mediaholding-minoboronyi-krasnaya-zvezda-vozglavil-aleksey-pimanov.html Медиахолдинг Минобороны «Красная звезда» возглавил Алексей Пиманов.] Газета «Московский комсомолец» // mk.ru (28 октября 2013 года)
- ↑ 1 2 [ria.ru/society/20131028/972976580.html Пиманов сообщил, что возглавил медиахолдинг «Красная звезда».] «РИА Новости» // ria.ru (28 октября 2013 года)
- ↑ [www.rg.ru/2009/09/25/ukaz-dok.html Указ Президента Российской Федерации Д. Медведева № 1070 от 23 сентября 2009 года «Об утверждении членов Общественной палаты Российской Федерации».] «Российская газета» // rg.ru (25 сентября 2009 года)
- ↑ [www.rosvlast.ru/bd_free.aspx?fid=811661 Члены Комиссии Общественной палаты по общественному контролю за деятельностью и реформированием правоохранительных органов и судебно-правовой системы.] Информационная система «Структуры власти» // rosvlast.ru
- ↑ Борис Паливой. [old.fedpress.ru/17/polit/part/id_203797.html Избирком Тувы обнародовал результаты выборов в Верховный Хурал республики.] // old.fedpress.ru (18 октября 2010 года)
- ↑ [www.vedomosti.ru/politics/news/1189827/deputaty_parlamenta_tuvy_izbrali_senatorom_alekseya_pimanova Сенатором от Тувы на место Сергея Пугачёва избран Алексей Пиманов.] Газета «Ведомости» // vedomosti.ru (17 января 2011 года)
- ↑ [www.echo.msk.ru/news/1177100-echo.html Ведущий передачи «Человек и закон» Алексей Пиманов покидает Совет Федерации.] Радио «Эхо Москвы» // echo.msk.ru (14 октября 2013 года)
- ↑ [ria.ru/politics/20131016/970427883.html СФ досрочно прекратил полномочия сенатора Пиманова.] «РИА Новости» // ria.ru (16 октября 2013 года)
- ↑ Обозреватель: Владимир Шишлин. [www.interfax.ru/russia/193690 «Толмачи» Фронта пойдут в народ.] Независимое российское информационное агентство «Интерфакс» // interfax.ru (8 июня 2011 года)
- ↑ Ellen Barry. [www.nytimes.com/2010/11/16/world/europe/16jury.html?pagewanted=all In Russia, Jury Is Something to Work Around.] Газета «The New York Times» (США) // nytimes.com (15 ноября 2010 года)
- ↑ [www.interfax.ru/world/393786 В Киеве обнародован список «невъездных» российских журналистов.] Независимое российское информационное агентство «Интерфакс» // interfax.ru (28 августа 2014 года)
- ↑ [www.rosbalt.ru/ukraina/2014/08/28/1308962.html Власти Украины опубликовали список невъездных российских журналистов]. Информационное агентство «Росбалт» // rosbalt.ru (28 августа 2014).
- ↑ 1 2 3 [www.vokrug.tv/product/show/Ovechka_Dolli_byla_zlaya_i_rano_umerla/ Фантастический фильм «Овечка Долли была злая и рано умерла»: сюжет, съёмочная группа. Трейлер фильма (ВИДЕО).] «Вокруг ТВ» // vokrug.tv
- ↑ [www.vokrug.tv/product/show/Fetisov/ Сериал Слава (байопик о Фетисове)] «Вокруг ТВ» // vokrug.tv
- ↑ 1 2 3 4 [www.youtube.com/watch?v=Mv7T5uHJPrI ВИДЕО. Режиссёр Денис Пиманов на радио «Маяк» в гостях у Александра Карлова и Ольги Кокорекиной (эфир — 24 февраля 2013 года).] Радиостанция «Маяк» // youtube.com
- ↑ 1 2 [www.yurclub.ru/catalog/user.view.php?id=1900134 Международный правовой центр «Человек и закон». Генеральный директор — Пиманов Денис Алексеевич.] // yurclub.ru
- ↑ 1 2 3 [7days.ru/stars/bio/aleksey-pimanov.htm#bio Профиль звезды. Алексей Пиманов. Биография.] // 7days.ru
- ↑ [n4k.ru/culture/38487-aktrisa-olga-pogodina-vyshla-zamuzh-za-izvestnogo.html Актриса Ольга Погодина вышла замуж за известного телеведущего.] // n4k.ru (24 февраля 2014 года)
- ↑ [www.forbes.ru/rating/vlast-i-dengi-2012-reiting-dohodov-chinovnikov/2012 Власть и деньги — 2012. Рейтинг доходов чиновников. «Forbes» в третий раз публикует рейтинг «Власть и деньги», в котором чиновники, депутаты, сенаторы и руководители госкорпораций ранжированы по семейному доходу за 2011 год.] Финансово-экономический журнал «Forbes» (США) // forbes.ru (2 июля 2012 года)
- ↑ Александр Колесниченко. [www.aif.ru/society/15585 Алексей Пиманов: «Сколько можно терпеть лажу!». В футболе, в милиции, в киноиндустрии творится одно и то же: все всё понимают, но никто не смеет заявить о халатности, коррупции...] Газета «Аргументы и факты» // aif.ru (30 декабря 2009 года)
- ↑ [council.gov.ru/press-center/news/23806/ В Совете Федерации состоялась церемония награждения победителей всероссийского конкурса «СМИ против преступности, терроризма и коррупции».] Официальный сайт Совета Федерации // council.gov.ru (5 июля 2006 года)
Ссылки
|
Алексей Пиманов на Викискладе? |
|---|
- [www.1tv.ru/sprojects_editions/si=21 ВИДЕО. Все выпуски передачи «Человек и закон». Автор и ведущий — Алексей Пиманов.] Первый канал // 1tv.ru
- [www.1tv.ru/conf/322 ВИДЕО. Конференция с Алексеем Пимановым 15 февраля 2012 года (тема — обсуждение вышедшего на экраны многосерийного художественного фильма «Жуков»).] Первый канал // 1tv.ru
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пиманов, Алексей Викторович
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Журналисты России
- Члены Совета Федерации России (с 2000)
- Режиссёры России
- Телеведущие России
- Телепродюсеры России
- Политики Тувы
- Члены «Единой России»
- Члены Общественной палаты России (2010—2012)
- Телеведущие Первого канала
- Выпускники факультета журналистики МГУ
- Лауреаты премии ФСБ
- Депутаты Верховного хурала (парламента) Республики Тыва
- Руководители телеканала «Звезда»
- Кандидаты в мастера спорта СССР
