Классификация кораблей по номеру вымпела

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Номер вымпела»)
Перейти к: навигация, поиск

Классификация кораблей по номеру вымпела — способ классификации по буквенно-цифровому обозначению, присваиваемому кораблю на все время службы. Возникла в Великобритании, распространилась на многие другие флота. Американским аналогом является классификация по бортовому номеру.

В современных ВМС Великобритании и других флотах Европы и Содружества наций корабли классифицируются по номеру вымпела. Название идет от способа определять принадлежность корабля к флотилии или определенному типу по его вымпелу (или флагу). Например, в британском флоте — красный флаг с косицами для торпедных катеров, флаг «Хотэл» (H) для контрминоносцев. Вымпел в сочетании с номером составляли уникальный идентификатор для каждого корабля. Так и современный номер вымпела состоит из буквенной и цифровой части. Если буквенный код является префиксом, в западной системе он называется англ. flag superior, если суффиксом — англ. flag inferior. В некоторых случаях номера не имеют префикса (англ. no flag superior).

Для классификации ВМС США смотри Классификации кораблей ВМС США





Система ВМС Великобритании

Система была принята перед Первой мировой войной, для различения кораблей со сходными названиями, для сокращения и кодирования сообщений при связи и чтобы облегчить распознавание кораблей одного типа при совместном плавании. По традиции номер включал точку «.» между литерой и цифровой частью, хотя постепенно от этого отказались. Фотографии межвоенного периода, начиная с 1924 года показывают номера на борту без точки. Система была единой для всех флотов Британской империи, так что корабль мог передаваться из одного флота в другой без смены номера.

Первоначально номер вымпела присваивался каждым из территориальных командований («станций»), и со сменой станции корабль получал новый номер. Затем Адмиралтейство взяло дело в свои руки, и в 1910 был составлен первый «Список вымпелов» (англ. Naval Pennant List), где корабли группировались под отличительными флагами по типу. Дополнительно, корабли 2-го и 3-го флотов (то есть резервных) имели второй вымпел, обозначавший флотский экипаж (англ. naval depot), из которого они комплектовались: «C» — Чатем, «D» — Девонпорт, «N» — Нор, «P» — Портсмут. Эсминцам вначале присаивался префикс «H», но поскольку он допускал всего сто комбинаций, с H00 по H99, им стали присваивать также «G» и «D». В случае потери корабля его номер передавался новому.

Часто префикс целого класса менялся, а номера внутри него сохранялись. Например, в 1940 г Королевский флот поменял местами литеры «I» и «D» (например, D18 стал I18, а I18 стал D18), а в 1948 «K», «L» и «U» превратились в «F»; там где требовалось избежать повторений, перед номером добавили «2».

В 1970-е годы флот перестал наносить номера на подводные лодки на том основании, что с появлением атомных ПЛ они стали проводить очень мало времени на поверхности. Однако номера лодкам по-прежнему присваиваются.

Фрегату «Ланкастер» (англ. HMS Lancaster) исходно был присвоен номер F232, пока кто-то не вспомнил, что в Королевском флоте форма 232 — это официальный рапорт о посадке на мель. Чтобы не возбуждать традиционно суеверных моряков, номер срочно сменили на F229.

Вторая мировая война

Номера без префикса

(номер 13 не присваивался)

  • Крупные корабли (линкоры), авианосцы, крейсера

Номера с префиксом

Номер 13 не присваивался. Литеры «J» и «K» имели трехзначные номера из-за многочисленности классов.

Номера с суффиксом

Номера с суффиксом присваивались подводным лодкам. Британские лодки типов «H» и «L», а также некоторые, полученные от США по ленд-лизу, не имели названий, а только номера. В этом случае номер вымпела представлял собой просто инверсию порядкового номера внутри типа (то есть двадцать четвертая лодка типа «L», L24 получала номер 24L). Предвоенные фото показывают номера правильно, с суффиксами, но во время войны появляется тенденция наносить номера «задом наперед», то есть ставить суффикс на место префикса, хотя номер вымпела не менялся.

По очевидным причинам литера «U» не присваивалась — в стремлении избежать путаницы с немецкими лодками (нем. U-boot). То же относится и к литере «V». Номера с 00 по 10, 13, а также заканчивающиеся нулем, с суффиксами не использовались.

Начиная с 1948 г.

В 1948 году ВМС Великобритании реорганизовали систему вымпелов. С этого времени префикс указывал на класс корабля. Литеры «F» и «A» имели двух- или трехзначные номера, «L» и «P» до четырех знаков. Номер 13 по-прежнему не присваивался. Так, после десантного корабля-дока «Океан» (HMS Ocean) — номер L12, следует «Альбион» (HMS Albion) — номер L14.

  • K — другие; например корабль исследований морского дна HMS Challenger (K07) или HMS Lofoten (K08)

Натрубные марки

1925—1939

Начиная с 1925 года флагманские корабли флотилий не несли присвоенные им номера. Вместо этого на переднюю трубу наносилась широкая полоса, примерно 120 см (4 фт) шириной. Флагманы дивизионов несли как номер, так и 2 полосы вдвое уже, на передней трубе примерно в 90 см (3 фт) от верхнего среза. Средиземноморский флот имел черные полосы, а Атлантический (позже — Флот метрополии) белые. Каждая флотилия несла свою отличительную марку на кормовой трубе. С 1925 г марки были следующие:

  • 1-я флотилия эсминцев — одна черная полоса
  • 2-я флотилия эсминцев — две черные полосы (с 1935 одна красная)
  • 3-я флотилия эсминцев — три черные полосы
  • 4-я флотилия эсминцев — без марки
  • 5-я флотилия эсминцев — одна белая полоса
  • 6-я флотилия эсминцев — две белые полосы
  • 8-я флотилия эсминцев (с 1935) — одна черная и одна белая полоса

После 1939

С передачей флоту в 1939 году однотрубных эсминцев типа J, и ростом числа флотилий (а значит, их номеров), система соответственно изменялась. Однотрубные корабли — флагманы флотилий несли трехфутовую полосу. Флагманы дивизионов несли вертикальную полосу шириной 2 фута и длиной 6 под маркой флотилии, того же цвета. Полосы Средиземноморского флота были красные, Флота метрополии — белые. Система приняла следующий вид:

  • 1-я флотилия эсминцев (Средиземное море) — 1 красная, эсминцы типа G
  • 2-я флотилия эсминцев (Средиземное море) — 2 красные, эсминцы типа H
  • 3-я флотилия эсминцев (Средиземное море) — 3 красные полосы, позже нет, эсминцы типа I
  • 4-я флотилия эсминцев (Средиземное море) — нет, эсминцы типа «Трайбл» (англ. Tribal class)
  • 5-я флотилия эсминцев (Средиземное море) — нет, эсминцы типа K
  • 6-я флотилия эсминцев (Флот метрополии) — 1 белая, эсминцы типа «Трайбл»
  • 7-я флотилия эсминцев (Флот метрополии) — 2 белые, эсминцы типа J
  • 8-я флотилия эсминцев (Флот метрополии) — 3 белые, эсминцы типа F
  • 9-я флотилия эсминцев (Флот метрополии) — 1 черная и 2 белые, эсминцы типов V и W
  • 10-я флотилия эсминцев (Флот метрополии) — нет, эсминцы типов V и W
  • 11-я флотилия эсминцев (Западные подходы) — 1 черная ниже 2 красные, эсминцы типов V и W
  • 12-я флотилия эсминцев (Росайт) — 1 белая, ниже 1 красная, эсминцы типа E
  • 13-я флотилия эсминцев (Гибралтар) — 1 белая ниже 2 красные, эсминцы типов V и W
  • 14-я флотилия эсминцев (Флот метрополии) — 1 красная ниже 1 черная, эсминцы типов V и W
  • 15-я флотилия эсминцев (Росайт) — 1 красная ниже 2 черные, эсминцы типов V и W
  • 16-я флотилия эсминцев (Портсмут) — 1 красная ниже 1 белая, эсминцы типов V и W
  • 17-я флотилия эсминцев (Западные подходы) (с 1940) — 1 красная ниже 2 белые, эсминцы типа «Таун» (англ. Town class)
  • 18-я флотилия эсминцев (Английский канал) — 1 белая и 1 черная, эсминцы типа A
  • 19-я флотилия эсминцев (Дувр)— 1 белая ниже 2 черные, эсминцы типа B
  • 20-я флотилия эсминцев (Портсмут) — 2 белые ниже 1 черная, эсминцы типа C
  • 21-я флотилия эсминцев (Китайская станция) — 2 белые ниже 1 красная, эсминцы типа D

В начале войны полосы вышли из употребления. Корабли получили камуфляж, а потери, оперативные нужды и новые корабли нарушали однородность флотилий. Корабли направлялись туда и тогда, когда были нужны и где имелись, часто составляя разнородные «эскортные группы», включавшие шлюпы, корветы, фрегаты и эскортные авианосцы. Некоторые эскортные группы приняли натрубные марки, другие, как Группа B7 несли на трубах буквенное обозначение.

После войны

После Второй мировой войны флотилии отличались уже не полосами, а большими металлическими номерами, навинченными на трубы. Однако их флагманы продолжали нести одну широкую полосу наверху трубы.

Палубные коды

Авианосцы и другие корабли, использующие авиацию, имеют палубный код, нанесенный на полетной палубе или площадке, чтобы облегчить опознавание с воздуха. Он наносится так, чтобы был хорошо виден на подходе к кораблю. В Королевском флоте используются однобуквенные коды (как правило первая буква названия) для авианосцев и других крупных кораблей, и двухбуквенные для меньших. Двухбуквенные коды обычно являются мнемонической передачей названия корабля. Куда более многочисленные ВМС США используют в качестве палубных кодов цифровую часть бортового номера (системы, аналогичной номеру вымпела).

Некоторые палубные коды современного британского флота:

Международная классификация по номеру вымпела

Некоторые европейские страны-члены НАТО и Содружества согласились ввести у себя классификацию принятую ВМС Великобритании. Система гарантирует что среди участвующих стран и тех кто присоединится позже, каждый корабль получает уникальный номер вымпела. США не участвовали в этой системе; их корабли используют классификацию по бортовому номеру.

Страны-участницы, и отведенные им интервалы номеров: [1]

  • Австралия (с 1999 перешла на американскую классификацию по бортовому номеру)
  • Бельгия — (9xx; M: 4xx)
  • Дания — (N: 0xx; A/M/P: 5xx; F/S/Y: 3xx; L: 0xx)
  • Франция — (R: 09x; C/D/S: 6xx; M/P/A: 6xx, 7xx; L: 9xxx)
  • ФРГ — (D: 1xx; F: 2xx; M: 1xx, 26xx)
  • Греция — (D/P: 0x, 2xx; A/F: 4xx; L/S/M: 1xx)
  • Италия — (5xx; M/A: 5xxx; P: 4xx; L: 9xxx)
  • Кения
  • Малайзия
  • Новая Зеландия
  • Нидерланды (8xx; Y: 8xxx)
  • Норвегия (F/S/M: 3xx; P: 9xx; L: 45xx)
  • Польша
  • Португалия (F/M: 4xx; S: 1xx; P: 11xx0)
  • Испания (0x)
  • Шри-Ланка
  • ЮАР
  • Турция (D/S: 3xx; F: 2xx; N: 1xx; A/M: 5xx; P: 1xx, 3xx, L: 4xx; Y: 1xxx)
  • Великобритания (R: 0x; D: 0x & 1xx; F: 0x, 1xx, 2xx; S: 0x, 1xx; M: 0x, 1xx, 1xxx, 2xxx; P: 1xx, 2xx, 3xx; L: 0x, 1xx, 3xxx, 4xxx; A: любые)

Система номеров НАТО использует литеру Y (англ. yard) для буксиров, плавучих кранов, прамов, доков и тому подобных плавсредств.

Напишите отзыв о статье "Классификация кораблей по номеру вымпела"

Примечания

  1. ↑ [www.hazegray.org/faq/smn2.htm#B3 sci.military.naval FAQ, Part B — General Terminology & Definitions]

Отрывок, характеризующий Классификация кораблей по номеру вымпела

– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Классификация_кораблей_по_номеру_вымпела&oldid=67607187»