Посольство СССР при Союзных правительствах

Посольство СССР при Союзных правительствах
англ. Soviet Embassy to the Allied Governments
Подчинение	НКИД СССР
Прежнее название	Посольство СССР при польском и других правительствах
Принимающие правительства в изгнании	Чехословакии  Польши  Греции  Норвегии  Бельгии  Югославии  Франции  Нидерландов  Люксембурга
Деятельность
Образовано	сентябрь 1941 года
Закрыто	май 1945 года
Послы	А. Богомолов (1941—1943) В. Лебедев (1943—1945)
Здание
Адрес	9, Palace Green, Кенсингтон, Лондон, Великобритания Великобритания
Координаты	51°30′19″ с. ш. 0°11′27″ з. д.51.5052° с. ш. 0.1908° з. д. / 51.5052; -0.1908

Посольство СССР при Союзных правительствах (англ. Soviet Embassy to the Allied Governments) — объединённое дипломатическое представительство Советского Союза, созданное для официальных взаимоотношений с правительствами некоторых европейских стран, оказавшимися в изгнании из-за оккупации территорий этих стран Третьим рейхом и его сателлитами в ходе Второй мировой войны.

Находилось в Великобритании в центре Лондона по адресу: 9, Palace Green, Kensington, неподалёку от посольства СССР в само́м Соединённом Королевстве.

Функционировало с конца сентября 1941 года по май 1945 года.

Название

Официальное наименование учреждения до осени 1942 года — посольство СССР при польском и других правительствах. Известны документы сентября 1942 года под шапкой с новым названием учреждения, в которых должность в подписи посла машинописным текстом указана по-старому.

В дальнейшем в дипломатической переписке, словарях и энциклопедиях «союзные правительства» именовались с одной (чаще всего) или с двух заглавных букв. Также, в 1941—1942 годах посольство иногда называлось в официальной переписке полпредством СССР (дипломатические миссии были повышены до посольского уровня в период с осени 1942 до 1944 года).

Описание

Посольство было создано сразу после 24 сентября 1941 года, когда Советский Союз и правительства девяти оккупированных странами оси государств Европы (Бельгии, Греции, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Польши, Чехословакии, Югославии и «Свободной Франции» генерала Шарля де Голля) на совещании в Лондоне присоединились к Атлантической хартии, союзническому договору США и Великобритании.

Таким образом сформировался костяк антигитлеровской коалиции, ставшей предтечей Организации Объединённых Наций (ООН) и послевоенного миропорядка в целом. Посол СССР при Союзных правительствах аккредитовывался у каждой из стран-союзниц отдельно, по мере признания соответствующих правительств в изгнании, однако совмещал эти посты в одном лице. На момент образования общего посольства в Лондоне дипотношения Советского Союза были установлены со следующими эмигрантскими правительствами (в хронологическом порядке):

• с  правительством Чехословакии в изгнании — с 18 июля 1941 года;
• с  правительством Польши в изгнании — с 30 июля 1941 года (прекращены 25 апреля 1943 года);
• с  правительством Греции в изгнании — с 30 июля 1941 года;
• с  правительством Норвегии в изгнании — с 5 августа 1941 года;
• с  правительством Бельгии в изгнании — с 7 августа 1941 года;
• с  правительством Югославии в изгнании — с 21 августа 1941 года;
• с  движением «Свободная Франция» — с 29 сентября 1941 до 23 октября 1944 года.

В дальнейшем к ним были добавлены:

•  правительство Нидерландов в изгнании — с 10 июля 1942 года;
•  правительство Люксембурга в изгнании — с 13 октября 1942 года;
•  Временное правительство Французской республики (преобразованное из «Свободной Франции») — с 23 октября 1944 года.

Аналогичные объединённые дипломатические миссии имели и партнёры Советского Союза по «большой тройке» — США и Великобритания.

Сотрудники

Послы

• Богомолов, Александр Ефремович (сентябрь 1941 года — 30 ноября 1943 года);
• Лебедев, Виктор Захарович (30 ноября 1943 года — 6 января 1945 года);
• Чичаев, Иван Андреевич (временный поверенный, 1944 — май 1945 года).

Советники

• Чичаев, Иван Андреевич (сентябрь 1941 — май 1945);
• Вальков, Василий Алексеевич (1942—1945);
• Козырев, Семён Павлович (1943);
• Орлов, Павел Дмитриевич (1943—1944);
• Саксин, Георгий Филиппович (1943—1944);
• Щиборин, Алексей Дмитриевич (1944).

Прочие

• Сизов, Александр Фёдорович (военный атташе, 1941—1945)
• Немчина, Сергей Сергеевич (1943—1944)
• Караваев, Борис Иванович (1943—1945)
• Сытенко, Михаил Дмитриевич (1943—1945)

Ссылки

• Conway, M.; Gotovitch, J. Europe in Exile: European Exile Communities in Britain, 1940—1945. — Berghahn Books, 2001. — 288 p. — ISBN 978-1571815033 (англ.)
• [krugosvet.ru/enc/istoriya/ANTIGITLEROVSKAYA_KOALITSIYA.html Антигитлеровская коалиция], статья из энциклопедии «Кругосвет».

Портал «Вторая мировая война»   Портал «СССР»   Портал «История России»   Портал «Лондон»

Отрывок, характеризующий Посольство СССР при Союзных правительствах

Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]