Через океан
Поделись знанием:
К:Фильмы 1942 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
(перенаправлено с «По Тихому океану»)
| Через океан | |
| Across the Pacific | |
| Жанр |
драма |
|---|---|
| Режиссёр |
Джон Хьюстон, |
| Продюсер |
Джек Сейпер |
| Автор сценария |
Ричард Макаулэй |
| В главных ролях |
Хамфри Богарт |
| Оператор |
Артур Эдесон |
| Композитор |
Адольф Дойч |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
97 мин. |
| Страна | |
| Язык |
английский |
| Год | |
| IMDb | |
«Через океан» (другие названия «По Тихому океану», «Через Тихий океан», англ. Across the Pacific) — американский черно-белый приключенческий боевик режиссёров Джона Хьюстона и Винсента Шермана. Премьера фильма состоялась 4 сентября 1942 года. Ещё в 1926 году Warner Bros. снял «Через океан» с Монте Блу в главной роли (считается утраченным).
Содержание
Сюжет
Конец 1941 года. Рик Леланд не скрывает своего нелояльного отношения к родной стране после того, как был отправлен под трибунал, и оказывается на борту японского корабля, плывущего на восток. На самом деле у работающего под прикрытием секретного агента американской разведки есть задание сблизиться с одним из пассажиров — доктором Лоренцем, профессором социологии. Насчёт учёного нет никаких сомнений — он вражеский агент. Леланду предстоит проверить личность другого пассажира — очаровательной канадской путешественницы Альберты Марлоу.
В ролях
- Хамфри Богарт — Рик Леланд
- Мэри Астор — Альберта Марлоу
- Сидни Гринстрит — доктор Лоренц
- Чарльз Халтон — Э. В. Смит
- Виктор Сен Юнь — Джо Тоцуико
- Роланд Гот — Суджи
- Ли Тунь Фу — Сэм Винь Он
- Фрэнк Уилкокс — капитан Маррисон
- Пол Стентон — полковник Харт
- Лестер Мэттьюс — канадский майор
- Джон Гамильтон — председатель трибунала
- Том Стивенсон — неизвестный
- Уильям Б. Дэвидсон — Джим Пёрди
- Роланд Дру — капитан Харкнесс
- Монте Блу — Дэн Мортон
- Честер Гэн — капитан Хигото
- Ричард Лу — старший помощник Миюма
- Кийе Люк — служащий пароходной компании
- Кэм Тонг — Т. Оки
- Спенсер Чен — главный инженер Мицуко
- Руби Роблс — убийца-филиппинец
- Энтони Карузо — таксист (нет в титрах)
- Фрэнк Фэйлен — продавец игрушек (нет в титрах)
Съёмочная группа
- Режиссёры-постановщики: Джон Хьюстон, Винсент Шерман (нет в титрах)
- Сценаристы: Ричард Макаулэй, Роберт Карсон
- Продюсеры: Джек Сейпер, Джерри Уолд
- Оператор: Артур Эдесон
- Композитор: Адольф Дойч
- Художники-постановщики: Роберт М. Хаас, Хью Ретикер
- Художник по костюмам: Майло Андерсон
- Гримёр: Перк Уэстмор
- Монтажёр: Фрэнк Маджи
- Звукорежиссёр: Эверетт Э. Браун
- Спецэффекты: Байрон Хаскин, Уиллард Ван Энгер
- Дирижёр: Лео Ф. Форбстейн
Интересные факты
- Из-за войны режиссёру Джону Хьюстону пришлось оставить фильм и служить в войсках связи. Он снимал военную документалистику. Съёмки картины завершал режиссёр Винсент Шерман. Незадолго до ухода Хьюстона из проекта они встретились, чтобы обсудить сцену, в которой Леланд попадает в ловушку и трое убийц пытаются покончить с ним. Шерман спросил: «Как он выкрутится?». На что Хьюстон ответил: «Теперь это Ваша проблема! Я ухожу на войну».
- Хотя сюжет фильма был изменён с расстройства Леландом планов японцев разбомбить Пёрл-Харбор (это стало невозможно из-за настоящего нападения на «жемчужную бухту») на бомбёжку Панамского канала, название осталось прежним. В конечном варианте персонажи не только не пересекали Тихий океан, но и никогда не находились на его побережье. Кстати, в реальности Панамский канал не мог быть атакован ни с воздуха, ни с суши, ни с морской поверхности, так как его охране американские войска уделяли особое внимание.
- Один из персонажей-японцев назван членом Общества Чёрного Дракона, националистической японской организации, основанной в 1901 году для продвижения интересов Японии в Азии и борьбы с Россией на Дальнем Востоке. В США в годы Второй мировой войны, имя и деяния организации использовались для антияпонской пропаганды.
- 25 января 1943 года на радио The Screen Guild Theater вышла в эфир 30-минутная адаптация фильма, исполнители главных ролей которого повторили их в этой радиопостановке.
- Постеры фильма можно увидеть в квартире главного героя фильма «Киномеханик» (1971, реж. Гарри Хёрвиц) и в комнате Аллана Феликса, главного героя фильма «Сыграй это ещё раз, Сэм» (1972, реж. Герберт Росс).
Напишите отзыв о статье "Через океан"
Ссылки
- «Через океан» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v736 Через океан] (англ.) на сайте allmovie
- [www.imdb.com/title/tt0034428/trivia Интересные факты на сайте IMDb (англ.)]
- [www.imdb.com/title/tt0034428/movieconnections Связь с другими фильмами на сайте IMDb (англ.)]
|
Это заготовка статьи об американском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Через океан
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
