Пьяцца, Адеодато Джованни

Его Высокопреосвященство кардинал Адеодато Джованни Пьяцца Adeodato Giovanni Piazza
Патриарх Венеции
16 декабря 1935 года — 1 октября 1948 года
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Кардинал Пьетро Ла Фонтэн
Преемник:	Патриарх Карло Агостини
Секретарь Священной Консисторской Конгрегации
1 октября 1948 года — 30 ноября 1957 года
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Кардинал Раффаэле Карло Росси
Преемник:	Кардинал Марчелло Мимми
Рождение:	30 сентября 1884(1884-09-30) Виго-ди-Кадоре, Ломбардо-Венецианское королевство
Смерть:	30 ноября 1957(1957-11-30) (73 года) Рим, королевство Италия
Принятие священного сана:	19 декабря 1908 года
Принятие монашества:	7 августа 1907 года
Епископская хиротония:	24 февраля 1930 года
Кардинал с:	13 декабря 1937 года

Адеодато Джованни Пьяцца (итал. Adeodato Giovanni Piazza; 30 сентября 1884, Виго-ди-Кадоре, королевство Италия — 30 ноября 1957, Рим, Италия) — итальянский куриальный кардинал, кармелит. Архиепископ Беневенто с 29 января 1930 по 16 декабря 1935. Патриарх Венеции с 16 декабря 1935 по 1 октября 1948. Секретарь Священной Консисторской Конгрегации с 1 октября 1948. Кардинал-священник с 13 декабря 1937, с титулом церкви Санта-Приска с 16 декабря 1937 по 14 марта 1949. Кардинал-епископ Сабины и Поджо Миртето с 14 марта 1949.

Ранняя жизнь, кармелит

Адеодато Джованни Пьяцца родился в Виго-ди-Кадоре, маленьком городке в области Венеция. Его родителями были Джузеппе Пьяцца и Елизабетта Николо. Поступил в кармелитскую школу в Тревизо в 1897 году. Получил таинство конфирмации в 1898 году. Получил монашеское облачение 6 августа 1902 году. Дал религиозные клятвы 7 августа 1903 году. Служил в медицинском корпусе в итальянской армии в Тревизо, в 1904—1906 годах. Прибыл в Венецию изучать богословие. Дал торжественные клятвы 7 августа 1907 году. Рукоположён в младшие священные саны епископом Тревизо Андреа Джачинто Лонгини.

Священник

Рукоположён в священники 19 декабря 1908 года, в Венеции, кардиналом Аристиде Каваллари, патриархом Венеции. Закончил теологические занятия в 1910 году. Член профессорско-преподавательского состава кармелитских домов и студий в Сан Виджилио, Адро и Брешиа, в 1909—1914 годах. Возвратился в Венецию в 1914 году и преподавал письмо в лицее. Приор кармелитского женского монастыря Томбетта Веренезе, 1915 год. В период Первой мировой войны, в 1915—1919 годах, он был военным капелланом 21-го конного Падуанского полка, а позднее, капелланом в военном госпитале Монтекатини. Избран приором кармелитского новициата Брешии, 1919—1921 годы. Избран приором женского монастыря и школы Адрио, 1921 год. Секретарь генерала своего Ордена, в Риме, 1922—1925 годы. Генеральный эконом своего Ордена, 1925—1930 годы.

Архиепископ, патриарх Венеции, кардинал

Избран архиепископом Беневенто, 29 января 1930 года. Посвящён в епископы 24 февраля 1930 года, в церкви S. Teresa al Corso d`Italia, Рим, кардиналом Базилио Помпили, епископом Веллетри, генеральным викарием Рима и его Окрестностей, которому помогали со-консекраторы: кардинал Раффаэле Карло Росси, кармелит, секретарь Священной Консисторской Конгрегации, и Пио Марчелло Баньоли, кармелит, епископ Марси. Назначен патриархом Венеции, 16 декабря 1935 года.

Возведён в кардиналы-священники 13 декабря 1937 года, достаточно рано после назначения венецианским патриархом. Получил красную шляпу и титул церкви Санта-Приска, 16 декабря 1937 года. Участвовал в Конклаве 1939 года, который избрал папу римского Пия XII.

На службе в Римской курии

Кардинал Пьяцца оставался Патриархом Венеции до 1948 года, в скором времени он был назван Пием XII секретарём Священной Консисторской Конгрегации (теперь называемой Конгрегацией по делам Епископов). Он оставался на этой должности до своей смерти.

14 марта 1949 года Пием XII кардинал Пьяцца был назначен кардиналом-епископом Сабины и Поджо Миртето.

Кардинал Адеодато Джованни Пьяцца умер в Риме 30 ноября 1957 года. Похоронен в кармелитской церкви S. Teresa al Corso d’Italia, в Риме.

Ссылки

• [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bpiazzaa.html Информация]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Пьяцца, Адеодато Джованни

– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.