Раппопорт, Ксения Александровна

Ксения Раппопорт
Имя при рождении:	Ксения Александровна Раппопорт
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Профессия:	актриса
Карьера:	1991 — настоящее время
Награды:	Давид ди Донателло (2007) Кубок Вольпи (2009) Золотой орел (2009)

Ксе́ния Алекса́ндровна Раппопо́рт (род. 25 марта 1974, Ленинград) — российская актриса театра и кино. Народная артистка Российской Федерации (2015). Кавалер ордена Звезды Италии (2016).

Биография

Родилась 25 марта 1974 года в Ленинграде. Мать — инженер, отец — архитектор.

Училась в гимназии № 155 с углублённым изучением французского языка, занималась музыкой и спортом, а в старших классах увлекалась кукольным театром.

Дебютировала в кино в возрасте 16 лет, тогда на решение Ксении стать актрисой повлияли съёмки в фильме «Изыди!».

В 2000 году окончила Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства (СПбГАТИ), где занималась в классе В. М. Фильштинского и сразу была приглашена в стажёрскую группу Санкт-Петербургского Малого драматического театра, актрисой которого является в настоящее время. Ксения сыграла Нину Заречную в «Чайке» А. П. Чехова, поставленной Львом Додиным в 2001 году. Актриса также играет Девушку в «Клаустрофобии» (МДТ), Елену Андреевну в «Дяде Ване» (премия «Золотой софит» 2003 г. за лучшую женскую роль) и Софью в «Пьесе без названия» в постановке Льва Додина в МДТ, Иокасту в спектакле «Царь Эдип», Беатриче в «Слуге двух господ» и Исмену в «Антигоне» (Государственный драматический Театр на Литейном).

Первые фильмы с участием Раппопорт вышли на экран в 1991 году — «Русская невеста», «Изыди!». Затем были роли Кшесинской в «Николае II» (1995, Германия), Лины в «Прокофьеве» (1995, Германия), Марии в «Анне Карениной» (1997, США), Елены в «Цветах календулы» (1998), Натуси в «Плачу вперёд!» (2001). Актриса снималась в сериалах «Бандитский Петербург. Фильм 3. Крах Антибиотика», «Гибель империи», «Ликвидация», «По имени Барон», «Нож в облаках» и фильмах «Невестка», «Всадник по имени Смерть». В 2006 году актриса сыграла главную роль в художественном фильме итальянского режиссёра Джузеппе Торнаторе «Незнакомка» («La Sconosciuta») — премия итальянской киноакадемии Давид ди Донателло (2007) за лучшую главную женскую роль. Телезрителям запомнилась Ида в сериале «Ликвидация» (2007) режиссёра Сергея Урсуляка.

2008 год — «Юрьев день» — приз фестиваля «Кинотавр» за лучшую женскую роль.[2009 год — «Двойное время» — приз Венецианского кинофестиваля за лучшую женскую роль. В 2009 году в шпионском сериале «Исаев» Сергея Урсуляка пронзительно исполнила роль ресторанной певицы Лидии Боссэ — искусительницы юного Штирлица и тоже агента российской разведки.

27 августа 2008 года вела церемонию открытия 65-го Венецианского кинофестиваля.

15 декабря 2009 года Раппопорт присвоено звание «Заслуженный артист Российской Федерации».

За выдающуюся гражданскую деятельность удостоена римской премии «Симпатия».

В 2011 году снялась в телесериале «Белая гвардия» и в фильме Жозе Дайан «Распутин».

27 июня 2012 года, на 58-м Международном кинофестивале в Таормине (Сицилия, Италия) Раппопорт вручена премия «Золотой лев», учреждённая провинцией Мессина.

На 35-м Московском Международном кинофестивале награждена специальным призом «За покорение вершин актёрского мастерства и верность принципам школы К. С. Станиславского».

В 2013 году в номинации «Мастерство актёра» (лучшая женская роль) удостоена Международной премии Станиславского (театральный сезон 2012—2013) — за роль Леди Мильфорд в спектакле «Коварство и любовь» в постановке Льва Додина (МДТ — Театр Европы)

В 2014 году стала лауреатом премии «ТОП 50. Самые знаменитые люди Петербурга» в номинации «Театр» за активную работу в попечительском совете фонда «Дети Бэла» и роль Раневской в «Вишнёвом саде» Льва Додина.

На 12-м фестивале отечественного кино «Московская премьера» была награждена призом им. Натальи Гундаревой за лучшую женскую роль (фильм «Зимы не будет» режиссёра Ильи Демичева).

В марте 2015 года награждена призом Ассоциации продюсеров кино и телевидения в области телевизионного кино как «Лучшая актриса телефильма/сериала» за роль Ольги в сериале «Ладога».

В мае 2016 года «за выдающийся вклад в отношения между Италией и Российской Федерацией в кинематографической сфере» была нагрждена орденом Звезды Италии степени «Кавалер».

Общественная деятельность

Член попечительского совета благотворительного фонда «Дети Бэла».

Личная жизнь

• Муж — Дмитрий Борисов, ресторатор.
• Дочери:
  • Дарья-Аглая (род. 18 апреля 1994) — от бизнесмена Виктора Тарасова (р. 1970),
  • София (род. январь 2011) — от актёра Юрия Колокольникова.

Значительную часть жизни проводит в Италии, владеет французским, итальянским языками.

Живёт в Санкт-Петербурге.

Творчество

Роли в театре

Академический малый драматический театр — Театр Европы

• 2001 — «Чайка» А. П. Чехова — Нина Заречная
• 2003 — «Дядя Ваня» А. П. Чехова — Елена Андреевна
• 2004 — «Пьеса без названия» А. П. Чехова — Софья
• 2012 — «Коварство и любовь» Фридрих Шиллер — Леди Мильфорд
• 2014 — «Вишнёвый сад» А. П. Чехова — Раневская

Государственный драматический Театр на Литейном

• 2002 — «Эдип-царь» Софокла — Иокаста
• 2004 — «Слуга двух господ» Гольдони — Беатриче
• 2004 — «Антигона» Софокла — Исмена

Большой драматический театр имени Г. А. Товстоногова

• 2012 год — «Трактирщица» Гольдони — Мирандолина

Роли в кино

Художественные фильмы

1. 1991 — Изыди!
2. 1993 — Русская невеста — Кристина
3. 1997 — Анна Каренина / Anna Karenina — Мария
4. 1998 — Цветы календулы — Елена
5. 1999 — Плачу вперёд! — Натуся
6. 2003 — Невестка — Люба
7. 2004 — Сисси, мятежная императрица / Sissi, l'impératrice rebelle — Мария
8. 2004 — Всадник по имени Смерть — Эрна Бронштейн
9. 2005 — Казароза — дочка Осипова
10. 2006 — Незнакомка / La Sconosciuta — Ирена / Ирина Ярошенко / Джорджия
11. 2006 — Рататуй — Марго
12. 2007 — Суженый-ряженый — Ольга
13. 2007 — Качели — Инна Максимовна
14. 2007 — Важнее, чем любовь — Вероника
15. 2008 — Юрьев день — Люба / Люся
16. 2008 — Человек, который любит / L’uomo_che_ama — Сара
17. 2008 — Итальянцы / Italians — Вера
18. 2009 — Двойное время / La doppia ora — Соня
19. 2010 — Сказка. Есть — Гала Дмитриевна, завуч
20. 2010 — Золотое сечение — Мари
21. 2010 — Отец и незнакомец / Il padre e lo straniero — Лиза
22. 2011 — 2 дня — Мария Ильинична
23. 2011 — Распутин — Муня Головина
24. 2012 — Некуда спешить — актриса Анна Феофанова (новелла «Спасительный туннель»)
25. 2012 — Гольфстрим под айсбергом
26. 2013 — Ладога — Ольга Каминская
27. 2014 — Нас четверо / Noi 4 — Лара
28. 2014 — Ледяной лес / La foresta di ghiaccio — Лана
29. 2014 — Боцман Чайка
30. 2014 — Невидимый мальчик / Il ragazzo invisibile — Елена
31. 2014 — Зимы не будет — Ольга
32. 2015 — Мама дарагая! — Галина, мама Славика
33. 2015 — Норвег — Анна
34. 2016 — Дама Пик — Софья Майер
35. 2017 — Лёд — мама

Телесериалы

1. 1999 — Агент национальной безопасности — Таня (серия «Три дня до эфира»)
2. 2001 — Бандитский Петербург. Фильм 3. Крах Антибиотика — Рахиль Даллет
3. 2002 — По имени Барон — Дебора
4. 2002 — Время любить — Надя
5. 2003 — Не ссорьтесь, девочки — Соня Сквирская
6. 2004 — Гибель империи — Алина Горская
7. 2005 — Есенин — Галина Бениславская
8. 2005 — Гражданин начальник 2 — Анна Карно
9. 2007 — Ликвидация — Ида
10. 2008 — Исаев — Лидия Боссэ, певица
11. 2012 — Белая гвардия — Елена Васильевна Турбина-Тальберг
12. 2012 — После школы — Жанна Ивановна, завуч, учитель испанского языка
13. 2016 — Мата Хари — Елизабет Шрагмюллер
14. 2016- Дама Пик-София Майер

Отрывок, характеризующий Раппопорт, Ксения Александровна

Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.