Рейнджер-5
| Рейнджер-5 | |
| RA-5, Ranger E, 1962 Eta Beta 1, S00439 | |
 «Рейнджер-5» | |
| Заказчик | |
|---|---|
| Производитель | |
| Задачи | |
| Спутник | |
| Запуск |
18 октября 1962 года в 16:59:00 UTC[1] |
| Ракета-носитель | |
| Стартовая площадка | |
| Длительность полёта |
64 часа |
| Сход с орбиты |
21 октября 1962 года аппарат совершил пролёт мимо Луны на расстоянии 725 км, в настоящее время он находится на гелиоцентрической орбите. |
| NSSDC ID |
[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1962-055A 1962-055A] |
| SCN |
[www.n2yo.com/satellite/?s=00439 00439] |
| Технические характеристики | |
| Масса |
342,5 кг |
| Мощность |
135 Вт |
| Источники питания | |
| Элементы орбиты | |
| Тип орбиты | |
| Наклонение |
0,44° |
| Период обращения |
370,22 дней |
| Апоцентр |
1,163 |
| Перицентр |
0,9839 |
| Целевая аппаратура | |
| Магнитный сейсмометр |
регистрация сейсмических колебаний лунной поверхности, получения информации о природе ядра Луны, определения глубины «лунотрясений» и приблизительной оценки энергии этих явлений, получения данных о механических характеристиках лунного грунта. |
| Гамма-спектрометр |
получение информации о природе и составе лунной поверхности и сравнение спектров гамма-лучей лунных пород и гамма-лучей не лунного происхождения с целью определить концентрацию радиоактивных пород, слагающих поверхность Луны |
| Телевизионная камера |
получение изображений поверхности Луны |
| Радиолокационный альтиметр |
выдача команд на отделение капсулы от аппарата и включение тормозного двигателя, а также по характеру отражения радиолокационных импульсов предполагалось провести изучение характеристик лунной поверхности |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/planetary/lunar/apollo_25th.html Сайт проекта] | |
Рейнджер-5 (англ. Ranger 5) — американская автоматическая межпланетная станция, запущенная 18 октября 1962 года, с мыса Канаверал ракетой-носителем Атлас-Аджена B. Аппарат был идентичен своим предшественникам — Рейнджеру-3 и Рейнджеру-4. Рейнджер-5 нёс на себе капсулу, которая содержала гамма-спектрометр и магнитный сейсмометр. Капсулу массой 42,6 кг планировалось сбросить в районе Океана Бурь и проводить исследования в течение 30 суток.
Запуск аппарата считается неудачным, причина тому — выход из строя панелей солнечных батарей, из-за чего аппарат был вынужден питаться накопившемся зарядом аккумулятора. Через 4 часа после полной разрядки аккумулятора функционирование оборудования прекратилось. До разрядки аккумулятора были получены данные о γ-лучах.
Содержание
Цели
Научные задачи были аналогичны задачам своих предшественников — Рейнджера-3 и Рейнджера-4.:[2]
- Получение телевизионных изображений лунной поверхности при подлете к Луне.
- Регистрация сейсмических колебаний поверхности Луны.
- Регистрация гамма-излучения.
- Определение концентрации радиоактивных элементов в лунных породах по гамма-излучению.
- Изучение характеристик поверхности Луны.
- Изучение характера отражения сигналов радиолокационного альтиметра от поверхности Луны.
Устройство
Рейнджер-5 был идентичен своим предшественникам — Рейнджеру-3 и Рейнджеру-4. На основании аппарата была закреплена капсула с приборным контейнером, научной аппаратурой, служебным и вспомогательным оборудованием, обеспечивающим отделение капсулы от аппарата и прилунение контейнера. В верхней части контейнера располагалась всенаправленная антенна, а на боковой поверхности установлена телевизионная камера.[1]
Суммарная масса аппарата составляет 342,5 кг (в том числе каркас — 36 кг, капсула — 42,6 кг).[2] Высота аппарата — 3,12 метров, размах развёрнутых солнечных батарей составляет 5,18 метров.
Аппарат питается от 2 панелей солнечных батарей общей площадью 1,8 м² с 8680 ячейками фотоэлектрических элементов суммарной мощностью 135 Вт. Масса панелей солнечных батарей составляет 19 кг. Электроэнергия накапливается в Серебряно-цинковом аккумуляторе весом 11 кг и ёмкостью 1000 Вт·час. Спускаемая капсула питается от 6-ти серебряно-кадмиевых аккумуляторов находящихся в приборном отсеке.[2]
Система ориентации включает 6 датчиков направленных на Солнце и 3 датчика направленных в сторону Земли. Маневрирование аппарата осуществляется 10 реактивными соплами, работающих на гидразине. Топливо хранится в резиновом бачке под давлением 210 кг/см², помещенном в герметичный контейнер. Датчики и управляющие реактивные сопла размещены в нижней части основания аппарата.[1]
Система связи включает направленную антенну с высоким коэффициентом усиления, с параболическим отражателем диаметром 1,2 м, смонтированным на штанге и прикрепленным к основанию аппарата.
Лунная капсула и приборный контейнер, представляют собой контейнер сферической формы диаметром 30,5 см помещенным в амортизирующую радиопрозрачную оболочку из бальзового дерева диаметром 63,5 см, пространство между контейнером и оболочкой заполнено маслом. Плавающий в масле контейнер примерно через 20 мин после удара о поверхность Луны устанавливается неподвижно внутри оболочки антенной вверх. После прилунения из оболочки выбиваются 2 заглушки после чего масло вытекает на поверхность.[2]
Для поддержания внутри контейнера определенной температуры, использовалось кипячение дистиллированной воды весом 1,7 кг. По изменению температуры в контейнере предполагалось определить температуру поверхности Луны. В контейнере был размещён сейсмометр, 6 серебряно-кадмиевых аккумуляторов, передатчик и сама антенна.[2]
Аппарат проходил термическую и предстартовую стерилизацию.[1]
Полёт
Запуск аппарата состоялся 18 октября 1962 года с мыса Канаверал ракетой-носителем Атлас-Аджена B. Полет ракеты-носителя проходил по программе, близкой к расчетной. Вскоре после запуска вышли из строя панели солнечных батарей, из-за чего аппарат был вынужден питаться накопившемся зарядом аккумулятора. Через 4 часа после полной разрядки аккумулятора функционирование систем прекратилось.[2] 21 октября 1962 года аппарат совершил неуправляемый пролёт мимо Луны на расстоянии 725 км и в настоящее время он находится на гелиоцентрической орбите вокруг Солнца. До разрядки аккумулятора были получены данные о γ-лучах.
Причины неудачи
Возможные причины, приведшие к отказу солнечных элементов:[1]
- Воздействие искусственного пояса радиации, возникшего в результате высотного-ядерного взрыва, проведенного США 9 июля 1962 года (тротиловый эквивалент заряда — 1,4 Мгт, высота взрыва 1000 км, увеличение показаний счетчика радиации в 100 раз).
- Отказ системы ориентации панелей с солнечными элементами.
- Механические повреждения солнечных элементов на этапе сборки.
- Повреждение солнечных элементов во время стерилизации.
Интересные факты
- Общие затраты на создание и запуск Рейнджера-5 составили 15 млн. долл.
Галерея
- 1964 71392L.jpg
Полёт Рейнджера-5 в представлении художника
- Ranger 3-4-5 Probe.jpg
Рейнджер-5
См. также
Напишите отзыв о статье "Рейнджер-5"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Баевский А. В. [www.astronaut.ru/bookcase/books/bav/bav.htm Космические автоматические аппараты США для изучения Луны и окололунного пространства 1958-1968 гг]. — М.: Производственно-издательский комбинат ВИНИТИ, 1971. — 600 экз.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftDisplay.do?id=1962-055A «National Space Science Data Center — Ranger 5»]
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Рейнджер-5
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
