Силвер-Спринг (Мэриленд)
Статистически обособленная местность
|
Силвер-Спринг (англ. Silver Spring) — невключённая территория и статистически обособленная местность в округе Монтгомери, Мэриленд, Соединённые Штаты Америки. В 2000 году население составляло 71 452 человека, что делает это место четвертым по количеству проживающих в Мэриленде, после Балтимора, Колумбии[en] и Джермантауна[en].
Южная старейшая и наиболее урбанизированная часть Силвер-Спринг является крупнейшим деловым центром в самой северной точке Вашингтона, округ Колумбия. По состоянию на 2004 год в этом деловом районе находится 673 986 квадратных метров офисных площадей, 5216 квартир и 7,1 гектара парковых насаждений. Территория в настоящее время развивается, построены крупные жилые, торговые и деловые здания.
В 1840 году Фрэнсис Престон Блэр c дочерью Элизабет[en] обнаружил родник с выходами слюды на поверхность в современном Парке Акорн на пересечении Ньюэлл-стрит и Ист-вест-хайвей. Впоследствии он купил окрестные земли и построил летний дом, который назвал «Серебряный родник». Силвер-Спринг получил название от этого дома[1].
История
Первые городские постройки появились в 1887 году, когда Селина Уилсон разделила свою ферму на участки по 5 и 10 акров по современным Колсвилл-роуд (US 29) и Бруквилл-роуд.
См. также
Напишите отзыв о статье "Силвер-Спринг (Мэриленд)"
Примечания
- ↑ McCoy, Jerry A. Historic Silver Spring. — Silver Spring, Md.: Arcadia Publishing, 2005. — P. 26–32. — ISBN 0-7385-4188-5.
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Silver Spring, Maryland (англ.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Силвер-Спринг (Мэриленд)
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
