Сказание Афродитиана

«Сказание Афродитиана» (или «Афродитиана»; англ. Tale (Legend) of Aphroditian; нем. Erzählung des Aphroditian; фр. Récit d'Aphroditian) — новозаветный апокриф, переведённый с греческого языка; повествует о знамениях в персидской земле, сопровождавших рождение Иисуса Христа, и о поклонении волхвов, — объясняет, каким образом персидские маги узнали о рождении Христа.

Греческий подлинник «Сказания Афродитиана» находится в византийской «Повести о событиях в Персиде» (другое название «Религиозный спор при дворе Сасанидов»; V век). Рассказ вложен в уста Афродитиану, вымышленному судье спора между иудеями, язычниками и христианами — спора, составляющего содержание повести. По содержанию, в персидской кумирнице (языческий храм) случились необыкновенные знамения: статуи богов в ночь рождения Христа стали петь и ликовать и пали ниц перед статуей богини мира Иры (Небесной).

Апокриф известен по пергаменной рукописи XIII века, был издан в России в конце XIX века. Об этом сказании говорит Максим Грек (1470—1556), что оно у некоторых православных «честно и прелюбимо». Характерная черта «Сказания Афродитиана» — синкретизм языческих и христианских верований.

Подробнее

Сказание изредка эксплуатировалось в византийской литературе и среди прочего почти целиком присутствует в «Слове Иоанна Евбейского» (1-я пол. VIII века).

Древнейший список «Сказания Афродитиана» в русской словесности восходит в XIII веку. Перевод с греческого был сделан в России и отсюда перешел в Сербию. Во второй половине XIV или в первой XV вв. в Сербии появился второй перевод и оттуда перешёл в Россию. Таким образом, все списки «Сказания» могут быть возведены к двум редакциям.

«Сказание Афродитиана» много читалось; в XVI веке появилась статья Максима Грека, направленная против его распространения. В конце концов оно попало и в «Кириллову книгу» (изд. М.; апрель 1644; одно из слов Кирилла, епископа иерусалимского), и в «Четьи-Минеи».

Напечатаны тексты в «Памятниках отреченной литературы» Николая Тихонравова (т. 2), в «Памятниках старинной русской литературы» Александра Пыпина, в «Апокрифических сказаниях» Ивана Порфирьева, а также историком литературы Павлом Щёголевым в его «Очерках истории отреченной литературы» .

Источники

• Афродитиана // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Сказание Афродитиана // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=3592 Сказание Афродитиана] // Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.

Отрывок, характеризующий Сказание Афродитиана

Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.