Смитис, Оливер

Оливер Смитис
англ. Oliver Smithies
Место рождения:	Галифакс, Уэст-Йоркшир, Англия
Страна:	Великобритания Великобритания, США США
Научная сфера:	Биохимия, генетика
Место работы:	Торонтский университет, Университет Северной Каролины
Альма-матер:	Баллиол-колледж (Оксфорд)
Известен как:	открывший принципы введения специфических генных модификаций у мышей с использованием эмбриональных стволовых клеток
Награды и премии:	Нобелевская премия по физиологии и медицине (2007)

Оливер Смитис (англ. Oliver Smithies, род. 23 июля 1925 года, г. Галифакс, Англия) — англо-американский генетик. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине (2007) — за открытие принципов введения специфических генных модификаций у мышей с использованием эмбриональных стволовых клеток.

Биография

Родился в городе Галифаксе (Уэст-Йоркшир, Англия). По его собственным словам, его интерес к науке зародился от раннего знакомства с радио и телескопами. В 1951 году в Оксфорде ему была присвоена степень магистра MA, а позднее там же - степень доктора философии DPhil по физиологии. С 1953 по 1960 годы работал в медицинской исследовательской лаборатории в Торонтском университете, а с 1960 по 1988 годы - в лаборатории университета Висконсин-Мэдисон. С 1988 года профессор лаборатории патологии и лабораторной медицины университета Северной Каролины. С помощью разработанных им методик он проводил генетические исследования мышей.

Он и Марио Капекки, независимо друг от друга, совершили важные открытия в области специфических генных модификаций у мышей с использованием эмбриональных стволовых клеток.

В 2016 году О. Смитис подписал письмо с призывом к Greenpeace, Организации Объединенных Наций и правительствам всего мира прекратить борьбу с генетически модифицированными организмами (ГМО).

Иностранный член Лондонского королевского общества. Почётный фелло оксфордского Баллиол-колледжа.

Отрывок, характеризующий Смитис, Оливер

– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.