Стаффорд, Ральф, 1-й граф Стаффорд

Ральф де Стаффорд англ. Ralph de Stafford<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Ральф де Стаффорд, 1-й граф Стаффорд. Иллюстрация из «Bruges Garter Book» (ок. 1430 года)</td></tr>
2-й барон Стаффорд
12 августа 1308 — 31 августа 1372
Регент:	? (1307 — 1323)
Предшественник:	Эдмунд Стаффорд
Преемник:	Хьюго де Стаффорд
1-й граф Стаффорд
5 марта 1351 — 31 августа 1372
Предшественник:	Титул создан
Преемник:	Хьюго де Стаффорд
2-й барон Одли
1347 — ок. 1358
Соправитель:	Маргарет де Одли  (1347 — после 1348)
Предшественник:	Хьюго де Одли
Преемник:	Хьюго де Стаффорд
По праву жены
лорд-стюарт королевского хозяйства
10 января 1337 — 29 марта 1345
Рождение:	24 сентября 1301(1301-09-24) замок Стаффорд, Стаффордшир, Англия
Смерть:	31 августа 1372(1372-08-31) (70 лет) замок Тонбридж, Кент, Англия
Место погребения:	Тонбриджское аббатство, Кент, Англия
Род:	Стаффорды
Отец:	Эдмунд Стаффорд
Мать:	Маргарет Бассет
Супруга:	1-я: Кэтрин Гастингс 2-я: Маргарет де Одли
Дети:	От 1-го брака дочь: Маргарет От 2-го брака сыновья: Ральф, Хьюго, Джон дочери: Джоан, Элизабет, Беатрис, Кэтрин, Агнес

Ральф де Стаффорд (англ. Ralph de Stafford; 24 сентября 1301 — 31 августа 1372) — 2-й барон Стаффорд с 1308 года, 1-й граф Стаффорд с 1351 года, английский военачальник во время Столетней войны, один из рыцарей-основателей ордена Подвязки в 1348 году, старший сын Эдмунда Стаффорда, 1-го барона Стаффорда, и Маргарет Бассет.

Биография

Ральф родился 24 сентября 1301 года, вероятно в родовом замке Стаффорд. В семилетнем возрасте он лишился отца. Мать Ральфа, Маргарет Бассет, после смерти мужа вышла вторично замуж — за Томаса де Пайпа, после чего с детьми перебралась в центральную Англию. Ральф рос в окружении родственников матери. Позже он вместе с отчимом и братьями получил опыт на королевской службе, находясь в свите дяди, Ральфа Бассета, 2-го барона Бассета из Дрейтона.

Во владение наследственными землями Ральф был введён 6 декабря 1323 года. А 20 января 1327 года он получил статус рыцаря-баннерета, в котором через год участвовал в войне против Шотландии.

В 1330 году был составлен заговор против матери Эдуарда Изабеллы Французской и фактического правителя Англии Роджера Мортимера. В этому заговоре принял участие и Ральф, который присоединился к Уильяму Монтегю, который, предположительно, уговорил короля Эдуарда III выступить против своей матери и Мортимера, упредив возможное смещение самого Эдуарда. 19 октября 1330 года Изабелла и Мортимер были взяты под стражу. Мортимер был казнён через две недели, а Изабелла до своей смерти оставалась в заключении. Благодаря участию в заговоре Ральф получил благодарность от короля.

В 1332 году Ральф был назначен одним из хранителей мира в Стаффордшире. Летом того же года он принял участие в походе в Шотландию в составе армии Эдуарда Баллиола, претендовавшего на шотландскую корону. Во время этой военной компании Ральф командовал лучниками в битве при Дапплин Муре.

29 ноября 1336 года Ральф был вызван в парламент как барон Стаффорд. В этом качестве он вызывался в парламент до 1350 года. В этом же году он вторично женился на Маргарет де Одли, дочери Хью де Одли, барона Одли и графа Глостер, и Маргарет де Клер.

10 января 1337 года Ральф был назначен лордом-стюартом королевского хозяйства и членом тайного совета. Этот пост он сохранял до 29 марта 1345 года.

После начала Столетней войны против Франции Ральф принимал в ней активное участие. В 1338—1340 годах он участвовал в кампании Эдуарда III во Фландрии. О его участии в конкретных событиях трудно говорить, поскольку Фруассар в своей «Хронике» часто путает Ральфа с его младшим братом, сиром Ричардом Стаффордом. 24 июня Ральф принимал участие в морской битве при Слейсе. 30 ноября 1340 года Ральф вернулся вместе с королём в Англию, где был послан в Кентербери к архиепископу Джону де Стрэтфорду, чтобы призвать того к королю.

Летом 1342 года Ральф был послан в Бретань, в которой в это время шла война за Бретонское наследство, чтобы привести подкрепления для английской армии, которой командовал Уильям де Богун, 1-й граф Нортгемптон. Он прибыл в Бретань 14 августа и подвёл подкрепление к Бресту. Там же участвовал в осаде Морле, а позже — в осаде Ванна, во время которой попал в плен. Вскоре его обменяли на Оливье де Клиссона. В январе 1343 года Ральф был одним из английских лордов, которые участвовали в переговорах о перемирии в Малеструа.

20 мая 1343 года Ральф отправился в посольстве к папе римскому Клименту VI, а 1 июля — во Фландрию и германским князьям. В том же году Ральф участвовал в экспедиции Генри Гросмонта, графа Дерби, в Шотландию для осады замка Лохмабен. По возвращении в сентябре 1344 года он принял участие в рыцарском турнире в Херефорде.

23 февраля 1345 года Эдуард III назначил Ральфа сенешалем Аквитании. После пасхи он погрузился на 14 кораблей в Бристоле и отправился в Бордо. 1 июля он присоединился к графу Дерби в военной кампании в Гасконь, действуя как один из его маршалов. Во кампании Ральф командовал армией, которая во время взятия Бержерака нападала со стороны воды. Также он вместе с Уолтером Мэнни принимал участие в битве при Обероше 21 октября 1345 года. В Гасконской кампании принимал участие и брат Ральфа, сир Ричард Стаффорд.

После сдачи в декабре Эгийона, граф Дерби назначил Ральфа губернатором. В марте 1346 года Ральф изъявил желание оставить пост сенешаля Аквитании. В ответ король и просил графа Дерби уговорить лорда Стаффорда, чтобы тот продолжал исполнять свои обязанности. В начале апреля герцог Нормандский (будущий король Франции Иоанн II Добрый) вторгся в Бретань, где осадил Эгийон. Ральф к этому времени успел восстановить укрепления города, но Фруассар отводит главную роль в обороне города сэру Уолтеру Мэнни. Вероятно к моменту начала осады Ральф уже город покинул.

21 октября 1346 года Ральф принял участие в битве при Креси. Во время неё он сражался в составе отряда, которым командовал Эдуард III.

После битвы при Креси Ральф принял активное участие в осаде Кале. В феврале 1347 года он был послан Эдуардом III в Шотландию для участия в суде над графами Ментейта и Файфа. По возвращении во Францию Ральф в качестве одного из маршалов короля вместе с Томасом де Бошаном, графом Уориком, принимал сдачу Кале в августе 1347 года, получив ключи от города и замка. В награду за важную роль во взятии города король подарил Ральфу часть городской собственности. 28 сентября Ральф был одним из посредников во время заключения перемирия.

В ноябре 1347 года умер Хью де Одли, барон Одли и граф Глостер. В итоге Ральф вместе с женой унаследовали его богатое состояние и титул барона Одли.

В 1348 году король Эдуард III основал орден Подвязки. Одним из 25 рыцарей основателей стал Ральф Стаффорд.

В августе 1350 года Ральф принимал участие в морской битве в Ла-Манше против испанского конвоя, закончившейся победой английского флота. В октябре он участвовал в мирных переговорах с шотландцами в Йорке.

5 марта 1351 года Эдуард III создал титул графа Стаффорда, который пожаловал Ральфу.

6 марта 1352 года Ральф, получивший пост лейтенанта и капитана Аквитании, отправился в неё, сменив Генриха Гросмонта, ставшего к тому моменту герцогом Ланкастером. В сентябре он разбил французскую армию под Аженом, захватив несколько пленников для последующего выкупа.

Летом 1355 года Ральф присоединился к экспедиции, организованной герцогом Ланкастером для помощи королю Наварры Карлу II Злому. Однако экспедиция так и не состоялась, поскольку Карл Злой заключил договор с королём Франции. В итоге Ральф присоединился к Эдуарду III, приняв участие в его экспедиции в северной Франции, после которой вернулся в Англию. Позже Ральф сопровождал короля во время шотландской компании, продолжавшейся до весны 1356 года.

В 1358 году Ральф получил опеку над землями своего внука, молодого графа Десмонда в Ирландии.

В октябре 1359 года Ральф сопровождал короля во время экспедиции во Францию. 26 ноября он отразил неожиданное нападение французов в окрестностях Реймса.

В 1360 году Ральф был одним из представителей короля во время переговоров о мире при Бретиньи, заключённого 8 мая.

В 1361 году Ральф сопровождал Лионеля Антверпенского, одного из сыновей Эдуарда III, в Ирландию.

В 1365 году Ральф снова находился во Франции.

Ральф умер 31 августа 1372 года в своём замке Тонбридж (графство Кент). Его тело было захоронено в Тонбриджском аббатстве. Поскольку старший сын умер ребёнком, то наследовал ему второй сын, Хьюго де Стаффорд.

Брак и дети

1-я жена: с 1326/1327 Кэтрин Гастингс (ок. 1305 — до 6 июля 1336), дочь сира Джона Гастингса из Графтона. Дети:

• Маргарет Стаффорд; муж: сир Джон Стаффорд из Викхема

2-я жена: с 6 июля 1336 Маргарет де Одли (ум. после 28 января 1348), баронесса Одли, дочь Хью де Одли, барона Одли и графа Глостер, и Маргарет де Клер. Дети:

• Ральф де Стаффорд (ок. 1337 — 1347)
• Хьюго де Стаффорд (ок. 1334 — 16 октября 1386), 3-й барон Стаффорд и 2-й граф Стаффорд с 1372, 3-й барон Одли с ок. 1358
• Джоан Стаффорд (ок. 1343 — до 1397); 1-й муж: Джон Черлетон (1334 — 13 июля 1374), 3-й барон Черлентон, 4-й барон Чарльтон из Повиса; 2-й муж: ранее 16 ноября 1379 Жильбер Талбот (ок. 1332 — 24 апреля 1387), 3-й барон Талбот
• Элизабет Стаффорд (ок. 1340 — 7 августа 1375); 1-й муж: Фальк Ле Стрендж (1330/1331 — 30 августа 1349), 3-й барон Стрендж из Блэкмера; 2-й муж: Джон Феррерс (ок. 10 августа 1331 — 3 апреля 1367), 4-й барон Феррерс из Четерли с 1350; 3-й муж: Реджинальд де Кобэм (1348 — 6 июля 1403), 2-й барон Кобэм из Стерборо с 1361
• Беатрис Стаффорд (ок. 1340 — 13 апреля 1415); 1-й муж: с 1350 Морис Фиц-Морис Фицджеральд (31 июля 1336 — 1358), 2-й граф Десмонд; 2-й муж: с 1 января 1357/1358 Томас де Рос (13 января 1335/1336 — 8 июня 1384), 5-й барон Рос из Хемлейка
• Кэтрин Стаффорд (16 сентября 1348 — до 25 декабря 1361); муж: с 25 декабря 1357 Джон де Саттон (1329 — 1369/1370)
• Джон Стаффорд
• Агнес Стаффорд; муж: Джон Керей

Литература

• Устинов В. Г. Столетняя война и Войны Роз. — М.: АСТ: Астрель, Хранитель, 2007. — 637 с. — (Историческая библиотека). — 1500 экз. — ISBN 978-5-17-042765-9.
• The Complete Peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom / G. E. Cokayne, revised and edited G. H. White. — revised edition. — 1910—1959. — Vol. I. — P. 346.
• Hunt William. Ralph Stafford // Dictionary of National Biography. — 1898. — Vol. 53. — P. 456—458.

Ссылки

• [www.thepeerage.com/p812.htm#i8120 Ralph de Stafford, 1st Earl of Stafford]. thePeerage.com. Проверено 27 сентября 2012. [www.webcitation.org/6Bqw0XjBQ Архивировано из первоисточника 1 ноября 2012].
• [www.stirnet.com/genie/data/british/ss4tz/stafford01.htm Stafford of Clifton, Stafford of Stafford](недоступная ссылка — история). Stirnet. Проверено 27 сентября 2012.
• [www.tudorplace.com.ar/STAFFORD1.htm#Ralph%20STAFFORD%20(1º%20E.%20Stafford) Stafford family]. Tudor Place. Проверено 27 сентября 2012. [www.webcitation.org/67vVVl2Jj Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].
• [fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLISH%20NOBILITY%20MEDIEVAL2.htm#RalphStafforddied1372B Stafford family (Bagot)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 27 сентября 2012.

Предки Эдмунда де Стаффорда

Эрве Багот де Стаффорд (ум. ноябрь 1236/12 мая 1237)                 Роберт де Стаффорд (ум. до 4 июня 1261)                         Петронилла де Феррерс                 Николас де Стаффорд (ум. ок. 1 августа 1287)                               Томас де Корбе (ум. до 2 ноября 1274)                 Элис Корбе                         Изабель де Вотор                 Эдмунд де Стаффорд 1-й барон Стаффорд                                   Томас де Клинтон из Колешила (ум. до января 1278)                 Томас де Клинтон из Эмингтона (ум. до 1264)                         Мазера де Бисе                 Элеанор де Клинтон                               сир Ральф Брейсбридж                 Мод Брейсбридж                         Эдмунд де Стаффорд (15 июля 1273 — 12 августа 1308) 1-й барон Стаффорд                                         Ральф Бассет из Дрейтон Бассет (ок. 1189 — до 1261)                 Ральф Бассет, лорд Бассет из Дрейтона (ок. 1227 — 4 августа 1285) лорд Бассет из Дрейтона                       Ральф Бассет (ум. 31 декабря 1299) 1-й барон Бассет из Дрейтона                             Роджер де Сомери из Дадли (ум. до 26 августа 1273)                 Маргарет де Сомери (ум. после 1293)                         Николь д’Обиньи                 Маргарет Бассет (ок. 1280 — 17 марта 1337)                                     Хафиса

Отрывок, характеризующий Стаффорд, Ральф, 1-й граф Стаффорд

– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.