Ха (бог)

Ха в иероглифах

Ха — бог пустыни на западе Египта, покровитель 14-го нома Нижнего Египта. Он ассоциировался с загробным миром Дуатом и изображался в образе рыжего мужчины с иероглифом «песчаные дюны» или «запад» на голове, иногда — с гарпуном в руке, которым он поражал гиппопотамов. Один из древнейших египетских богов; возможно, первый, кого начали изображать в человеческом образе. Носил титулы «господин Ливии» и «господин Запада».

Как повелитель пустынь, Ха защищал Египет от врагов с запада (всевозможных племён из Ливии). Этот бог также отвечал за создание оазисов в пустыне.

Так как запад ассоциировался с миром мёртвых, Ха занимал важную роль в погребальном культе. Его имя часто упоминалось с именем бога Игая, с которым у Ха были общие функции и титулы.

Другие стороны света представляли боги Себек (север), Дедун (юг) и Сопду (восток).

Динозавр Хагрифус «Ха Грифон» был назван в честь бога Ха, так как был обнаружен в штате Юта, что рождало ассоциации с пустыней на западе.

Литература

• Чегодаев М. А. [egyptodeathbook.narod.ru/ Древнеегипетская Книга Мёртвых — фрагменты перевода и комментарии] // Вопросы истории. — 1994. — № 8. — С. 145—163; № 9. — С. 141—151.

Отрывок, характеризующий Ха (бог)

– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.