Белый цвет
Поделись знанием:
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
(перенаправлено с «Цвет белый»)
Для термина «Белый» см. также другие значения.
| Белый | ||
|---|---|---|
| — Цветовые координаты — | ||
| HEX | #FFFFFF | |
| RGB¹ | (r, g, b) | (255, 255, 255) |
| CMYK² | (c, m, y, k) | (0, 0, 0, 0) |
| HSV | (h, s, v) | (0°, 0%, 100%) |
| ¹: Нормализовано к [0–255] | ||
Бе́лый цвет — так называемый ахроматический цвет, наряду с чёрным и оттенками серого. Белым считается цвет со спектром и электромагнитного излучения, равномерной мощности по всем длинам волн в видимой части. Следует понимать, что ощущение белого цвета будет возникать от излучений с различными спектрами и при различных факторах.
- согласно явлению метамерии, ощущение белого цвета может быть вызвано от излучений с различным спектром, дающим одинаковый отклик на колбочках сетчатки глаза.
- из-за свойства адаптивности цветового восприятия, цвет с различным (в довольно больших пределах) спектром также будет казаться белым (или не белым) после адаптации зрения к условиям.
Содержание
Эталоны белого цвета
Белые пигменты
Белыми мы называем пигменты, в максимальной степени отражающие свет всех видимых длин волн в электромагнитном спектре источника света. Важно, чтобы отражение было диффузным, а не зеркальным.
- Цинковые белила
- Свинцовые белила
- Баритовые белила
- Титановые белила
- Литопон (сульфид цинка)
- Мел
- Известь
- Каолин
- Алебастр
- Мрамор
Белый свет
Человеческий глаз имеет естественную способность адаптации к различным условиям освещения. Для описания этого используется понятие цветовой температуры цвета. В различных цветовых стандартах в качестве белого используется различные эталоны. Наиболее распространены стандартные иллюминаты D65 (цветовая температура 6500K), и D55 (5500K), которые близки к излучению солнечного спектра.
Получение белого цвета с помощью разных источников
Аддитивный синтез цвета, в связи с особенностью устройства человеческого зрения, позволяет получать белый цвет смешением красного, зелёного и синего спектральных цветов, что применяется, например, в кинескопах.
Для случая субтрактивного синтеза цвета, белый является начальным цветом, «фоном». Например, цветом бумаги при печати на принтере.
Добавлять голубого, пурпурного или жёлтого дополнительных цветов не требуется. Человек видит поверхность белой, если она полностью отражает (то есть поглощает и тут же испускает с той же интенсивностью) падающий на неё поток света, состоящего равномерно из излучения всех длин волн видимого спектра. Если тело частично поглощает видимый свет всех длин волн (излучает с меньшей интенсивностью, чем у падающего излучения), поверхность такого тела вызовет ощущение серого цвета.
Белый цвет имеет наивысшую яркость, оттенок — 0.
Белый цвет, полностью аналогичный по спектру солнечному цвету, невозможно получить, смешивая различные другие основные цвета и оттенки.
Баланс белого цвета
Оттенки белого
- Алебастровый — желтовато-белый с матовым оттенком.
- Амиантовый — белёсый, грязновато-белый. Название произошло от разновидности асбеста— амианта.
- «Борода Абдель-Кадера», или «борода Абдель-Керима»— материал цвета белого с чёрным оттенком и серым отливом. Абд-эль-Кадир — алжирский полководец, оратор и поэт (1807—1883), в 1832—1847 гг. возглавлял восстание арабов против французских колонизаторов.
- Беж — тёмный оттенок белого с кремовым или сероватым отливом.
- Белёсый — беловатый, тускло-белый.
- Белоснежный — ярко-белый, цвет снега.
- Жемчужный — цвета жемчуга.
- Маренго — серый с вкраплениями чёрного. Название появилось после битвы при Маренго между Австрией и Францией в 1800 году. По одним сведениям, именно такого цвета были брюки Наполеона, по другим — ткани местного производства ручной работы. Маренго-клер — светло-серый.
- Молочный — цвета молока.
- Наваринского пламени с дымом (или дыма с пламенем) — темный оттенок серого, модный цвет сукна, который появился после победы русских над турками в Наваринской бухте в 1827-м. году Упоминается в «Мертвых душах» Н. В. Гоголя. Есть версия, что этот цвет был все же красного оттенка, потому что само упоминание «пламени» свидетельствует в пользу красного[1].
- Облакотный — цвета облака.
- Платиновый — дымчато-белый, цвет металла платины.
- Серый — примесь чёрного, темного к белому. Оттенки серого различны.
Психология восприятия белого цвета
Белый цвет обладает особенностью зрительно увеличивать пространство. С ним, как правило, связаны положительные ассоциации: белый голубь, символизирует мир, белый флаг — перемирие, спасителем обычно бывает рыцарь на белом коне и т. п. Древние греки считали, что если спать в белой одежде, то сны будут приятными и т. д[2]. В русском менталитете с белым цветом, как и с чёрным, немало разных поверий. Так, «белая баба» являлась предвестницей несчастья. Предвещать несчастья в поверьях русских крестьян мог и мужчина в белом. Он появлялся в лесу, был высокого роста, одет в белое, с лентой через плечо. А вот белый дедушка, наоборот, делал, по мысли русского народа в старину, только добро и помогал. Белун в русских поверьях — добрый домовой. По сообщению В. Даля, белун — белобородый дядька, в белом саване и с белым посохом — является с просьбой утереть ему нос и за это сыплет носом деньги[3].
Исторические и этнографические данные, связанные с белым цветом, крылатые выражения
- Белый в императорской России был в числе основных государственных цветов. Как, впрочем, и сейчас. Это один из цветов государственного флага наряду с синим и красным.
«…Из следующих поговорок видно то уважение народа к белому цвету: „Русский белый царь“, „Белая земля — земля церковная“, „На белой Руси не без добрых людей“, „Без правды жить, бела света бежать“ и проч. Если к этому присоединить белый цвет снежного савана, в который вся Россия облекается в течение более полугода, то на основании и этих признаков будет ясно, что для эмблематического выражения наружного вида России необходимо употребить цвета: белый, синий и красный…», — было определено в заключении Особого совещания для обсуждения вопроса о российском национальном флаге под председательством К. Н. Посьета в 1896 году[4].
- В культуре некоторых стран Средиземноморья и Индии белый — цвет траура, в культуре большинства стран Запада — символ чистоты.
- Белый месяц — новогодний праздник монголоязычных народов.
- Белый Старец — божество долголетия и плодовитости в монгольском буддизме.
- Белое духовенство в православии — немонашествующее духовенство.
- Белый — традиционный цвет свадебного платья в европейских странах и в Японии. Белое платье считалось символом чистоты и невинности
- Белый город — Часть древней Москвы от Москвы-реки, охватывает Китай-город, Кремль и снова до реки Москвы. «Царь-город» по-другому.
- Белый флаг — международный символ капитуляции или перемирия.
- Белый танец — танец, на котором дамы приглашают кавалеров.
- Белый человек — так часто называют представителя европеоидной расы представители других рас.
- Белый билет — жаргонное название справки, дающей освобождение от призыва в армию.[5]
- Белая ворона — очень редкое явление природы (см. Альбинизм). В русском народе так говорят о редком, необычном по своим качествам человеке, резко выделяющимся из среды других людей.
- Белая горячка — состояние возникающее в период прерывания запоя или уменьшения дозы принимаемого алкоголя после длительного его употребления. Сопровождается повышением температуры тела, ознобом и появлением галлюцинаций.
- Белая изба — летняя часть крестьянской избы. Была холодной и чистой, без печи, поэтому туда переселялись летом.
- Белая казна — хранившиеся в покоях (комнатах) царицы запасы полотен и льняных изделий для царского обихода. Как в крестьянском быту льняное дело находилось в женских руках, так и в царских хоромах подобный запас хранился только у царицы.
- Белая печь — русская печь с трубой. От неё, в отличие от курной печи, нет дыма в избе, копоти, поэтому и такое название.
- Белая Русь — словосочетание, от которого происходит название страны Белоруссия.
- Карт-бланш (в буквальном переводе с французского — «белая карта») — чистый бланк, подписанный доверителем, предоставляющий доверенному лицу неограниченные полномочия, полную свободу действий.
- Белая одежда по народным поверьям защищает от дурного глаза, порчи.
- Белый слон — это выражение пришло к нам из древнего Сиама. Чтобы избавиться от неугодного придворного, король Сиама дарил ему большого белого слона. Стоимость прокорма животного быстро разоряла придворного, а избавиться от царского подарка было невозможно. С тех пор большое, внушительное, но бесполезное приобретение называют «белым слоном».
- Беленькая — денежный знак в 50 рублей второй половины XIX—XX веков, была серовато-белой.
- Белец — в церковной среде так называли мирского человека.
- «Показать белое перо» — проявить трусость. Выражение пришло из петушиных боев. Было замечено, что петухи с красной и чёрной окраской вырывают перья из хвостов более трусливых белых петухов.
- Традиционно на территории южных республик Советского Союза в белый цвет окрашиваются автомобили, выполняющие официально-представительские функции[6][7][8].
- В инкской узелковой письменности кипу белый цвет обозначал — серебро; мир[9]. Этот цвет в кипу встречается наравне с каштановым чаще всего.
- В буддийской мандале белый цвет соответствует центру.
- Доводить до белого каления — лишить кого-либо самообладания, сильно разозлить, рассердить. Выражение вышло из речи кузнецов: при нагревании перед ковкой металл, в зависимости от температуры, сначала становится красным, потом жёлтым, а при очень сильном нагревании — белым.
- Белый волк — царь над волками; леший, принимающий вид волка; лесной царь, «хозяин зверей».
В вексиллологии
- Белый цвет на государственном флаге Мозамбика символизирует мир.
Белый цвет в искусстве и литературе
В православии
Белый — цвет святости и отрешенности от мирского, устремленности к духовной простоте и возвышенности. Это символ чистоты, непорочности, причастности Божественному миру. По семантике к этому цвету наиболее близок золотой. Белым пишутся одежды Христа на некоторых иконах, например, «Преображение». В белое облачены праведники в композиции «Страшный суд». В белых «сорочицах» предстают на иконах дети. Восседающий на белом коне Георгий Победоносец поражает копьем чудовищного змия, что является символом Божественного света, поражающего темную силу. Белый в православной культуре — цвет пророков, святителей, ветхозаветных священников и ангелов. В дни особого поминовения усопших священники облекаются в белую одежду, как и само погребение испокон веков совершали священники в белом. Белый в данном случае — напоминание нам, что смерти нет, что человечество будет преображено в будущем веке. Православные праздники Обрезания Господня, Рождества Христова, Крещения, Вознесения, Апостолов Петра и Павла также отмечаются в белом священническом облачении[10].
В литературе
- Белый стих — стих, не имеющий рифмы, но, в отличие от свободного стиха, обладающий определённым размером: белый ямб, белый анапест, белый дольник.
- «Белая болезнь» — пьеса Карела Чапека.
- Белая гвардия — произведение М. Булгакова.
В кино
- «Белое солнце пустыни» — советский фильм-истерн.
- «Три цвета: Белый» — фильм Кшиштофа Кеслёвского.
В музыке
- «Белый альбом» — альбом группы The Beatles.
В живописи
- «Белое безмолвие» — картина Сальвадора Дали.
Напишите отзыв о статье "Белый цвет"
Примечания
- ↑ Русский цвет. М.: Издательский Дом «Экономическая газета», 2011. С. 104
- ↑ Тальма Лобель, 2014, с. 92.
- ↑ Толковый словарь живаго великорусского языка В. И. Даля//slovardalja.net/word.php?wordid=42610
- ↑ Цитата по: Русский цвет. М.: Экономическая газета, 2011. Стр. 136
- ↑ [ru.thefreedictionary.com/белый+билет Белый билет — значение в словаре]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=318887 Советского чиновника на дороге можно было узнать сразу — по чёрной «Волге» (или белой — в южных республиках)]
- ↑ [www.lgz.ru/article/7998/ Чёрная-чёрная машина]
- ↑ [infoart.udm.ru/magazine/nov_yun/24/smit.htm «…партийные чиновники предпочитают ездить на чёрных „волгах“…»]
- ↑ [bloknot.info/antonio-de-la-calancha-cronica-moralizada-del-orden-de-san-agustin-en-el-peru-tomo-1/ Антонио де ла Каланча. Моральная хроника Ордена Святого Августина в Перу. Том 1, стр. 176]. [www.webcitation.org/615qvM0NO Архивировано из первоисточника 21 августа 2011].
- ↑ Русский цвет…С.132
Литература
|
Портал «Цвет» |
|---|
- Петрушевский Ф. Ф.,. Белый цвет // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Н. В. Злыднева. [ec-dejavu.ru/w/White.html Белый цвет в русской культуре XX века] // Признаковое пространство культуры / Отв. ред. С. М. Толстая. — М.: Индрик, 2002. С. 424—431
- Тальма Лобель. Тёплая чашка в холодный день: Как физические ощущения влияют на наши решения = Sensation The New Science of Physical Intelligence. — М.: Альпина Паблишер, 2014. — 259 с. — ISBN 978-5-9614-4698-2.
- Русский цвет. М.: Издательский Дом «Экономическая газета», 2011.
Ссылки
- [rmnt.net/oformlenie-interera-v-belom-cvete-spalnya-gostinaya-kuhnya/22180 Оформление интерьера в белом цвете: спальня, гостиная, кухня]
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Белый цвет
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
