63-я гвардейская танковая бригада

63-я гвардейская танковая бригада 63 гв.тбр
Эмблема танковых войск РККА
Годы существования	1 октября 1942 года — 19??
Страна	СССР
Подчинение	командиру бригады
Тип	гвардейская танковая бригада
Включает в себя	управление (штаб) и части
Функция	защита
Численность	соединение
Прозвище	Челябинская бригада, «дивизия "Черных ножей"» («Schwarzmesser Panzern-Division»)
Знаки отличия

63-я гвардейская танковая бригада — формирование (соединение, танковая бригада) бронетанковых войск РККА ВС СССР.

Встречается, в источниках наименование Челябинская танковая бригада, 63-я гвардейская Челябинская танковая бригада.

Входила в состав 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса 4-й танковой армии 1-го Украинского фронта, сформированная из южноуральцев. За 22 месяца (1944 — 1945 годы) Челябинская танковая бригада прошла расстояние в 3 800 километров, из них 2 000 километров с боями. Ей было присвоено почётное наименование «Петраковская». Более 2 тысяч бойцов, сержантов и офицеров бригады были награждены орденами и медалями; 7 человек удостоены звания Героя Советского Союза: Д. М. Потапов, Сурков, П. И. Цыганов, И. Е. Романченко (документы не сохранились), В. И. Кружалов и П. П. Кулешов; командир бригады Фомичев получил звание Героя дважды (1944 год, 1945 год). В послевоенный период, в связи с демобилизацией СССР, корпус был переформирован в танковую дивизию, которая носила имя Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского.

Полное наименование, по окончании войны — 63-я Гвардейская Петраковская орденов Суворова и Кутузова танковая бригада.

История создания

Горожане выстраивались в огромные очереди, чтобы их отобрали в бригаду. Челябинцы подали 23 тысячи заявлений, а отобрано было всего 1 023 человека. 9 мая 1943 года бойцы и командиры 244-й танковой бригады (так она именовалась сначала) выстроились в центре Челябинска на улице Кирова около центрального почтамта. Танкистам был вручен наказ:

«Никогда не позорили они вековую русскую славу не опозорьте и вы…»

Подписи под ним поставили тысячи южноуральцев… Еще перед отправкой на фронт — каждому уральскому добровольцу — от рядового, до командира — вручили черные клинки, которые сделали специально для них в Златоусте.

Боевой путь

Орлово-Брянская операция

Первое боевое крещение челябинские добровольцы приняли на Курской дуге. В течение 30 дней южноуральцы вели непрерывные бои на орловском направлении. Фашисты за виртуозное обращение с холодным оружием и бесстрашие уральского формирование получило неофициальное именование у противника «Schwarzmesser Panzern-Division». То есть «дивизия „Черных ножей“». За боевые заслуги в первой же для себя Орловско-Брянской операции корпус получил почётное звание «Гвардейский», и 244-я Челябинская танковая бригада так же стала «Гвардейской» и переименована в 63-ю гвардейскую.

Взятие Каменец-Подольского

Весной 1944 года челябинцы, освобождая Украину, разгромили крупнейшую вражескую группировку в районе Каменец-Подольского. Немцы превратили его в город-крепость и разместили в нем почти десятитысячный гарнизон, усиленный танками и артиллерией. Гитлеровское командование отдало приказ: удержать город любой ценой, пока с востока не подойдет подкрепление. Каменец-Подольск должен был стать базой, закрепившись на которой немцы могли пойти в новое наступление… Челябинцы подошли к населенному пункту с тыла и остановились. Командир бригады, подполковник Михаил Фомичев, принял решение взять город хитростью. Бригада, включив фары и прожектора, пошла на город. Радостные немцы пошли им на встречу, приняв за долгожданное подкрепление. Наши солдаты — тоже в ответ радостно махали, перезаряжая при этом пушки и автоматы. Только когда челябинские машины ворвались на улицы города, немцы поняли, что произошло.

Взятие Львова

21 июля 1944 года танкисты Челябинской бригады начали штурмовать окраину города, шли ожесточенные бои, но взять город « с ходу» не получилось. Чтобы поднять боевой дух солдат перед полномасштабной атакой, радисту танка Т-34 «Гвардия» Александру Марченко, знавшему город, поручили указывать путь боевой машине, а затем подняться на ратушу (мэрию) и укрепить красный флаг. 22 июля в полдень советский танк прорвался к центру города. Марченко с группой автоматчиков ворвался в ратушу, перебил охранявших её немцев, поднялся на башню и водрузил на ней алый флаг. Увидев советское знамя, гитлеровцы открыли ураганный огонь по ратуше и танку. При выходе из здания Марченко был тяжело ранен, к нему на помощь поспешил санитар Константин Рождественский, однако был сражен пулеметной очередью и погиб. Через несколько часов скончался и Марченко. В честь Александра Марченко и Константина Рождественского названы улицы в Тракторозаводском районе Челябинска.

Остальная часть гвардейского экипажа челябинского танка продолжила бой (А. В. Додонов, Ф. П. Сурков, А. А. Мордвинцев).

Оказавшись отрезанным от основных сил Сурков трое суток водил танк по улицам оккупированного Львова. Когда погиб лейтенант Додонов, Сурков принял командование на себя. За это время, оставшись вдвоем, танкисты уничтожил шесть орудий противника и склад с боеприпасами. На четвертые сутки фашистам удалось подбить танк. Сурков сам встал за орудие и вел огонь из горящей машины пока было возможно. Он вывел из строя еще одно орудие, танк и около взвода фашистской пехоты. Когда закончились патроны и снаряды, раненый Сурков с трудом выбрался из боевой машины и сумел отползти в разрушенный дом там его подобрали местные жители. Позже горожане передали его разведчикам, которые доставили его в госпиталь. Таким образом за 4 дня дней экипаж танка «Гвардия» уничтожил пять фашистских танков, самоходное орудие, три противотанковые пушки, два миномёта и около сотни гитлеровских солдат и офицеров. Один челябинский танкист в захваченном фашистами городе продолжал биться до последнего патрона. Это было 66 лет назад. Все члены экипажа были награждены орденами, а гвардии старшина Сурков представлен к званию Герою Советского Союза.

Именем Суркова названа улица в Челябинске.

Немцы продолжали крепко держать оборону на подступах к Львову. Обходным манёвром челябинцы захватил окраину города, а затем начали его «зачищать». Уничтожено: 12 офицеров и 350 солдат. Обнаружив засаду, члены экипажа танка Фомичева подогнали несколько грузовиков с топливом, к дому, где скрылись фашисты и подорвали его. Кроме того, за время освобождения города экипаж челябинского командира уничтожил 8 станковых пулемётов, 25 миномётов, 16 пушек, 2 танка и одну бронемашину.

Львов был взят — началось наступление на Европу. А командир Михаил Фомичев был награждён звездой «Героя Советского Союза».

Освобождение военнопленных

Танки Фомичева вышли к р. Одер. «В ходе молниеносной операции 63-й танковый корпус переправились через реку и выбили немцев из г. Лампенсдорф». Далее челябинцы вместе с другими частями уральского корпуса разгромили две танковые дивизии немцев «Богемия» и «Охрана фюрера», которые считались непобедимыми. Это был позор для фашистов. Позже челябинская танковая бригада овладела городом Бабельсбергом, где освободила 7 тысяч узников концлагеря. По дороге к столицы фашистской Германии южноуральцы освободили также «особо важных европейских военнопленных», которых содержали в специальном госпитале. Среди них был и бывший премьер-министр Франции Эдуарда Эррио.

Освобождение Праги

После взятия Берлина (за боевые успехи во взятии столицы Германии бригада была награждена орденами Суворова и Кутузова 2-й степени) челябинцев в срочном порядке перенаправили в Прагу. Это был последний город в Европе, который оставался под контролем немцев. В течение 8 и в ночь на 9 мая бригада совершила 130-километровый марш. Рано утром 9 мая ворвалась на северо-западную окраину города Праги. Первым в столицу Чехословакии, 9 мая зашел головной дозор из трех танков взвода гвардии младшего лейтенанта Буракова Л. Е.(танк № 1-23-командир танка гвардии младший лейтенант Котов П. Д.;танк № 1-24-командир танка гвардии лейтенант Гончаренко И. Г.;танк № 1-25-командир взвода гвардии младший лейтенант Бураков Л. Е.). В Праге в бригаде были сформированы штурмовые группы для овладения основными объектами города. Для овладения Манесовым мостом через Влтаву была сформирована штурмовая группа под командованием командира роты гвардии старшего лейтенанта Латника Н. Т.,в которую вошел головной дозор взвода гвардии младшего лейтенанта Буракова Л. Е. из трех танков и танк командира роты № 1-20(командир танка гвардии младший лейтенант Тонконог А. Г.).В бою за Манесов мост танк И.Гончаренко был подбит, сам И.Гончаренко при этом получил смертельное ранение. Остальные танки штурмовой группы, сломив сопротивление врага, овладели Манесовым мостом, по которому вышли к центру Праги.

Боевые традиции

У челябинских добровольцев было несколько традиций. Так, после проверки новичка, ему выдавали черный златоустовский нож. Другая традиция — «фронтовой гимн» «Черных ножей», который пропевался перед боем.

Шепчут в страхе друг другу фашисты,
Притаясь в темноте блиндажей:
Появились с Урала танкисты —
Дивизия черных ножей.

Беззаветных бойцов отряды,
Их отваги ничем не убьешь.
Ой, не любят фашистские гады
Наш уральский стальной черный нож!

Как с брони автоматчики спрыгнут,
Никаким их огнём не возьмешь.
Добровольцев не смять лавину,
Ведь у каждого черный нож.

Мчатся танков уральских громады,
Вражью силу бросая в дрожь,
Ой, не любят фашистские гады
Наш уральский стальной черный нож!

Мы напишем седому Уралу:
«Будь уверен в сынах своих,
Нам не зря подарили кинжалы,
Чтоб фашисты боялись их».

Мы напишем: «Воюем, как надо,
И уральский подарок хорош!»
Ой, не любят фашистские гады.
Наш уральский стальной черный нож!

Ссылки

• [www.tankfront.ru/ussr/tbr/gvtbr63.html#bchsref О Челябинской бригаде на сайте «Танковый фронт»]
• [otvoyna.ru/fomichev.htm Биография Фомичева]
• [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1864 Биография Кулешова]
• [dostup1.ru/society/society_15296.html Журналистский материал о Челябинской бригаде]
• О взятии Праги [kz44.narod.ru/leshany3.htm]
• Сайт школьного музея, посвященного Челябинскому танковому корпусу [museum.shkola40.org/index/0-4]
• Военная литература. Мемуары. [militera.lib.ru/memo/russian/fomichyov_mg/03.html]

Отрывок, характеризующий 63-я гвардейская танковая бригада

– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.